Адрия
| Город
Адрия
Adria
Показать/скрыть карты
|
А́дрия (итал. Adria) — город и коммуна в Италии, располагается в провинции Ровиго области Венеция, на канале Бьянко восточнее Ровиго, между устьями рек По и Адидже.
Население составляет 20 669 человек (на 2004 г.), плотность населения — 183 чел./км². Занимает площадь 113 км². Почтовый индекс — 45011. Телефонный код — 00426.
Покровителем города считается San Bellino. День города ежегодно празднуется 26 ноября.
История
Современный город отстоит от Адриатического побережья на 22 км, однако в древности (времена культуры Виллановы) это был самый значительный порт на севере Адриатики, который дал имя всему морю[1].
На месте нынешнего города крупный порт возник на исходе VI века до н. э. Его основателями могли быть венеты, позднее основную массу населения составляли этруски. Интерес к богатому порту проявляли также греческие колонисты из Эгины и сиракузский тиран Дионисий Старший. Позже город пострадал от нашествия галлов. В римские времена уже известен под названием Атрия (лат. Hatria или Atria).
По мере того как дельта По забивалась илом, море отступало всё дальше на восток и для транспортировки судов в Адрию требовалось прокладывать каналы, которые описывает Плиний Старший. В поздней античности Адрия окончательно уступила главенство Равенне. При варварских нашествиях порт Адрия уже потерял своё значение, но взял на себя новую роль в качестве важной военной крепости на севере Италии. Окончательный упадок порта Адрия пришел после сильнейшего наводнения в 589 году, которое потрясло всю окрестность. После нашествия и разрушения Адрии мадьярами в 920 году местный епископ бежал в Ровиго.
Древний город в значительной степени погребён под современным; богатые находки археологов выставлены в местном музее.
О статусе Адрии как кафедры древней епископии напоминают «новый собор» XVIII века и более древняя церковь Санта-Мария-Ассунта-делла-Томба (перестроена в 1718 г.).
В честь города Адрия и Адриатического моря назван астероид (143) Адрия, открытый 23 февраля 1875 года австрийским астрономом Иоганном Пализой в Пуле, который расположен на берегу Адриатического моря
Напишите отзыв о статье "Адрия"
Примечания
- ↑ [www.britannica.com/EBchecked/topic/6485 Adria (Italy)] (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online. (англ.)
Ссылки
- [www.comune.adria.ro.it/ Официальный сайт города (итал.)]
|
Это заготовка статьи по географии Италии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Адрия
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
