Адыгская литература

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Адыгская литература – литература, созданная на адыгских языках (адыгейский язык, кабардино-черкесский язык), либо литература, написанная адыгами (вне зависимости от страны проживания и языка написания произведения).

Начиная со второй половины XX века принято говорить о самостоятельных адыгейской (на адыгейском языке), кабардинской и черкесской литературе (на кабардино-черкесском языке)[1].

В результате трагических последствий Русско-Кавказской войны (1763-1864), народ адыгов (включая и его культурные атрибуты) большей частью был уничтожен, а часть адыгов - оставшиеся в живых, не по своей воле оказались разбросанными по всеми миру. По указанной причине черкесы создавали свои литературные произведения не только вдали от родины (Кавказа), но и зачастую на языках страны своего фактического проживания (местонахождения диаспоры и т.д.).

Под литературой принято понимать художественную литературу (как вид искусства), однако на литературные памятниками далекого прошлого это требование не распространяется.

Адыгскую литературу делят на несколько периодов.





Древняя адыгская (черкесская) литература

К древней (древнейшей) литературе адыгов (равно как и других народов адыго-абхазской группы) следует отнести следующие произведения (авторы которых не известны) : Древнейшие адыгские памятники дошли до нас в следуюхих жанрах : Эпос, Сказание, Легенда, Песня-плач, Песня о мужестве, Притча, Суеверие, Народные приметы и т.д.

Произведения : Нартский эпос | Сглаз | Народные приметы о погоде

Также сохранились следующие сказания : Хаткокошхо, Чечаноко Чечане, Кайткоко Асланбеч.

Средневековая адыгская (черкесская) литература

Средневековая адыгская (черкесская) литература — созданные период в истории, который начинается в поздней античности (IV—V века), а завершается в XV веке.

Произведения : Анекдоты Ходжи Насреддина

XVIII век

Аиссе, Шарлотта

Благодаря Аиссе - периодом создания адыгским автором самого раннего письменного произведения 18 века пока считается – период с 1726 по 1733 год.

Во Франции и Европе Шарлотта Аиссе считается французской писательницей, однако сама она неоднократно заявляла, что является черкешенкой, похищенной в детском возрасте, при этом она помнила язык предков. Впервые её «Письма» были опубликованы после её смерти - в 1787 году, под редакцией Вольтера, тем не менее точно известно, что с госпожой Каландрини она познакомилась в 1726 году, осуществляла переписку, а умерла в 1733 году. У тех кто ознакомиться с содержанием "Писем" не останется сомнений в том, что это действительно письменный шедевр, имеющий как высоко этические, так и художественное значение. Аиссе изящно описала множество интересных сведений о жизни французской аристократии эпохи Регентства, её мысли были отмечены бескомпромиссной нравственной позицией, искренностью и откровенностью. В 1985 году письма были переведены на русский язык и изданы в серии «Литературные памятники».

Произведения

  • «Письма к госпоже Каландрини» (Lettres de mademoiselle Aïssé à madame Calandrini), написанное Шарло́ттой Аиссе́ (фр. Charlotte Aïssé; ок. 1693, Черкесия — 13 марта 1733, Париж).

Устное народное творчество

Новеллы : Черие Хахупэко, Алэ Хырцыжико, Ерстемэ Залэко.

Абреческие песни : «Песня о Мартине», «Об Али Чёрном»

Песни о борцах против феодального гнета : «Песнь об Айдемиркане», «Песнь о Хатх Кочасе», поэма «Песнь о бравом тфокотле».

Песни о борьбе с иноземными захватчиками : «Как большой царь к абадзехам приезжал», «Бжедугские всадники», «Спорное сражение», «Песнь о битве при Шехапе».

Песни о трудящихся : Хатхе Кочас,Мафоко Урус-бий, Ханахоко Кимчерий, «Песне о хорошем тфэкотле»

XIX век

Авторы

Шора Бекмурзин Ногмов (1794—1844) — адыгский (кабардинский) общественный деятель, первый адыгский историк, филолог, поэт.

Берсей Умар Хапхалович (1807—1870) - адыгский (абдзахский) просветитель адыгского народа, лингвист, учёный, писатель, поэт - баснописец, внес значительный вклад в становление адыгской литературы и письменности, составил и издал в 14 марта 1855 года первый «Букварь черкесского языка» (на арабской графике) (День рождения современной адыгской письменности);

Султан Хан-Гирей (1808-1842) - представитель одной из младших ветвей крымской ханской династии Гиреев, являвшихся частью адыгской аристократии, чингизид, этнограф, фольклорист, искусствовед, создатель азбуки адыгского языка, автор проектов по «гражданскому устройству» своего народа, своими произведениями внес значительный вклад в адыгскую культуру и литературу, считается одним из основоположников адыгской этнографии и исторической науки.

Серебряный век

Авторы

Атажукин, Кази Мусабиевич (1841—1899) — адыгский (кабардинский)писатель, публицист, педагог, лингвист, составитель первых книг на кабардинском языке.

Советская эпоха

Наиболее известные и титулованные адыгские авторы, вклады которых в развитие культуры отмечены различными наградами и т.д. :

Авторы

Молодые писатели, поэты. прозаики, публицисты

  • Хахов Сафарби Гидович — известный кабардинский поэт, прозаик, публицист, журналист, переводчик, автор 20 книг стихов; поэтических и прозаических произведений на кабардинском и русском языках, является руководителем литературного хасы «[lithasa.ru/ Шыхулъагъуэ]» («Млечный путь») для начинающих молодых писателей и поэтов.
  • Хакуашева, Мадина Андреевна — известный кабардинский писатель, доктор филологических наук.

Адыгская литературная диаспора

Адыгские поэты и прозаики диаспоры в Турции [2]:

  • Ахмет Мидхат Хагур,
  • Ахмед Нури Цаго,
  • Омер Сейффеддин Хатко

Адыгские поэты и прозаики диаспоры в Иордании[2] :

  • Куба Шабан и др.

Адыгские авторы исторического романа[2] :

  • Роман «Кавказ» /1877/ Ахмета Мидхата;
  • Роман «Жан» /1949/ Расима Рушди /Фауко

Адыгские авторы историографических произведений[2] :

  • Ахмет Нури Цаго «Как мы, адыги, исчезаем», 1913;
  • Расим Рушди «История национальной трагедии черкесов», 1939 и др.

Новое поколение адыгских писателей и поэтов в диаспоре[2] :

  • Харун Батоко /Блэнауэ/, 1886–1958;
  • Акиф Доган /Дигунэ/, 1883–1962;
  • Батырай Озбек /Едыдж/, р. 1946 г.;
  • Мухадин Кандур, р. 1938;
  • Сефер Берзег, 1939;
  • Хуаж Фахри, р. 1936;
  • Иззет Айдемир, р. 1925;
  • Осман Челик /ХьэкIуратIэ/, р. 1934;
  • Хусейн Тюмер /Сеин ТIимэ/, 1875–1968;
  • Четин Онер /ГъуэгулI/, р. 1943;
  • Осман Баранус /Къэшыргъэ/, р. 1930;
  • Хикмет Бинер /Ачмыжь/, р. 1929;
  • Доган Кубан, р. 1926;
  • х’я Канболат /Шагужь/, р. 1926;
  • Мустафа Зихни /ХыдзэлI/, 1919–1964;
  • Хикмет Биранд /БрантIэ/, 1906–1972;
  • Омер Хилми /Цей/; 1898–1961;
  • Самир Харатоко, р. 1948;
  • Захра Омар /Апшаца/, 1938–2000;
  • Ф. К’ат, р. 1943;
  • Дж. Исхак’ат, р. 1946;
  • Кадир Натхо, р. 1927

Напишите отзыв о статье "Адыгская литература"

Примечания

  1. ↑ Литературный энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1987.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 [www.dissers.ru/avtoreferati-dissertatsii-filologiya/a376.php Балагова-Кандур Любовь Хазреталиевна.Адыгская литературная диаспора]


Эта статья или раздел нуждается в переработке.
Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.

Отрывок, характеризующий Адыгская литература

– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Адыгская_литература&oldid=79464313»