Адылов, Сабир Рахимович

Сабир Адылов
узб. Sobir Rahimovich Odilov
Имя при рождении:	Сабир Рахимович Адылов
Род деятельности:	архитектор
Место рождения:	Ташкент, СССР
Место смерти:	Ташкент,
Награды и премии:	, заслуженный строитель Узбекской ССР,

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Сабир Рахимович Адылов (узб. Sobir Rahimovich Odilov; 1 марта 1932, Ташкент — 18 июля 2002, Ташкент) — узбекский и советский архитектор, заслуженный строитель Узбекской ССР (1967), народный архитектор СССР (1981), главный архитектор Ташкента (1970—1986), один из авторов архитектурного центра Ташкента (1966—1974), лауреат Государственной премии СССР (1975).

Биография

После окончания в 1955 году архитектурного факультета Средне-Азиатского политехнического института (САПМ) в Ташкенте, работал главным архитектором г. Алмалык (1955—1961) и Ташкентской области Узбекистана (1962—1966), затем — главный архитектор города Ташкента (1970—1984, 1990—1991).

Заместитель председателя Комитета по строительству УзССР (1975—1985; 1990—1991).

Автор и соавтор проектов застройки центра Ташкента, Андижана, Джизака (1970, 1980), более 80 проектов пространственно-жилой застройки и памятников в Узбекистане, в частности:

• зданий Дворца дружбы народов имени В. И. Ленина (1977)
• Верховного Совета Узбекской ССР (1979),
• архитектурной части памятника В. И. Ленину на центральной площади Ташкента(1974), Ю. А. Гагарину (1979) и других в Ташкенте.

Был руководителем авторских коллективов архитекторов всех станций Ташкентского метрополитена.

Внёс большой вклад в разработку архитектурного и монументального искусства, решение сложных градостроительных задач Узбекистана.

Награды

• 1975 —Государственная премия СССР за архитектурно-планировочное решение центра Ташкента.

Ссылки

• [www.onlinedics.ru/slovar/bes/a/adylov.html Сабир Рахимович Адылов]

Отрывок, характеризующий Адылов, Сабир Рахимович

– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.