Адын, Олджан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Олджан Адын
Общая информация
Родился
Балыкесир, Турция
Гражданство
Рост 173 см
Вес 66 кг
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб Галатасарай
Номер 29
Карьера
Молодёжные клубы
2000—2002 Баликесирспор
Клубная карьера*
2002—2003 Карталспор 14 (2)
2003—2008 Фенербахче 6 (0)
2004—2005   Антальяспор 26 (0)
2007—2008   Каршияка 32 (8)
2008—2012 Газиантепспор 88 (18)
2012—2014 Трабзонспор 81 (22)
2014—н. в. Галатасарай 55 (4)
Национальная сборная**
2005—2006 Турция (до 21) 9 (0)
2012—2014 Турция 10 (1)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 19 июля 2016.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Олджан Адын (тур. Olcan Adın; 30 сентября 1985, Балыкесир, Турция) — турецкий футболист, полузащитник клуба «Галатасарай».



Карьера

В течение трёх лет играл за «Фенербахче», после в 2008 году перешёл в «Газиантепспор», и в этом клубе он провёл три сезона.

В 2012 году перешёл в «Трабзонспор». 18 февраля 2012 года в дебютной для себя игре в рамках Лиги Европы отличился забитым мячом в ворота ПСВ, а тот матч закончился поражением «Трабзонспора» со счётом 2-1.

Достижения

«Фенербахче»
«Галатасарай»

Напишите отзыв о статье "Адын, Олджан"

Ссылки

  • [www.tff.org.tr/Default.aspx?pageId=30&kisiID=397587 Profile at TFF.org]  (тур.)
  • Адын, Олджан в «Твиттере»
  • [int.soccerway.com/players/olcan-adin/4745 Профиль на сайте soccerway.com(англ.)
  • [www.transfermarkt.com/-/profil/spieler/8491 Профиль на сайте transfermarkt.com(англ.)
  • [www.national-football-teams.com/player/46785.html Статистика на сайте National Football Teams(англ.)


Отрывок, характеризующий Адын, Олджан

Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.