Ажара (село)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Село
Ажара
абх. Ажара, груз. აჟარა
Страна
Регион[2]
Район
Координаты
Население
196[5] человек (2011)
Национальный состав
Конфессиональный состав
Часовой пояс
Ажара
Ажара
К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе

Ажа́ра (абх. Ажара, груз. აჟარა) — село в Гулрыпшском районе Абхазии. Расположено к северо-востоку от райцентра Гулрыпш в горной полосе, в верховьях реки Кодор, в верхней зоне Кодорского ущелья.

Согласно административному делению Абхазии территория села представляет собой Ажарскую сельскую администрацию (абх. Ажара ақыҭа ахадара), в советское время — Ажарский сельсовет, согласно административному делению Грузии — Ажарское сельское сакребуло (груз. აჟარის თემის საკრებულო, Ажарис темис сакребуло). Ажара было единственным муниципальным образованием на территории Абхазии, полностью контролируемым до 2008 года грузинской стороной и единственным муниципальным образованием на территории Верхней Абхазии.

В районном собрании Гульрыпшского района Республики Абхазия не имелось формальных представителей от села Ажара, не существовало также местных абхазских органов власти села Ажара «в изгнании».

Ажара фактически являлась столицей и единственным населённым пунктом упомянутой в Конституции Грузии Абхазской Автономной Республики. В посёлке Чхалта села Ажара размещалось грузинское правительство Абхазской Автономной Республики[6].





Границы

На юго-западе Ажара по течениию реки Кодор граничит с селом Лата Цабалской сельской администрации; со всех остальных сторон территория Ажарской сельской администрации окружена горами. На севере территория, подконтрольная Ажарской сельской администрации, граничит с Карачаево-Черкесской Республикой Российской Федерации по Главному Кавказскому хребту; на востоке — с Местийским районом Грузии по Кодорскому хребту.

Население

Население Ажарского сельского сакребуло по данным переписи населения Грузии 2002 года составляло 1956 человек, большинство которых составили сваны. В собственно селе Ажара (на момент переписи контролировавшимся властями Грузии) проживало 370 человек, в том числе 322 человека в Земо-Ажара (Верхняя Ажара) и 48 человек в Квемо-Ажара (Нижняя Ажара)[7]. По переписи населения Абхазии 2011 года в селе Ажара (администрации села) проживало 196 человек, среди которых преобладали грузины (146 чел. или 74,5 %), сваны (33 чел. или 16,8 %), абхазы (13 чел. или 6,6 %), русские (2 чел. или 1,0 %), армяне (2 чел. или 1,0 %)[5][8]

По данным переписи населения 1886 года на территории Кодорского ущелья не имелось постоянного населения. Проживавшее здесь незадолго до этого абхазское горское общество Дал было выселено в Турцию в период махаджирства.

Перепись 1926 года фиксирует наличие постоянного сванского населения в селе Ажара. С тех пор и по настоящее время этнический состав населения сельсовета не претерпевал существенных изменений. Численность жителей Ажары достигла своего максимума в 1950—1960-е годы, затем население села постепенно сокращалось.

По данным переписи населения 1959 года в селе жило 651 человек (из них в Земо-Ажара —  596 человек, в Квемо Ажара — 55 человек), в основном —  только грузины (в Ажарском сельсовете в целом — 3239 человек, также в основном только грузины).[9][10] По данным переписи 1989 года в селе жило 639 человек (из них в Земо-Ажара —  585 человек и в Квемо-Ажара —  54 человека)[11], также в основном только грузины (сваны)[12].

Год переписи Число жителей Этнический состав
1886 нет населения нет населения
1926 1.699 сваны 98,4%; украинцы 0,3%;
1959 3.239 сваны (нет точных данных)
1989 2.250 сваны (нет точных данных)
2002 1.956 сваны 97,8%; русские 1,2%; абхазы 0,5%
2011 196 сваны/грузины (91,3 %), абхазы (6,6 %), русские (1,0 %), армяне (1,0 %)

История

XIX век

Современная территория села Ажара занимает бо́льшую часть абхазской исторической области Дал. До второй половины XIX века Дал был заселён одноимённым абхазским горским обществом. Горцы Дала, как и других абхазских вольных обществ, жили обособленно, занимаясь преимущественно животноводством и перманентными военными набегами на соседнии территории. Власть в Ажаре принадлежала княжескому роду Амаршан, формально признававшему суверенитет абхазских князей Чачба[13]. Однако де-факто горцы Дала не подчинялись абхазскому княжескому двору и, соответственно, в период Кавказской войны не подчинялись российской царской администрации, участвуя в войне в союзе с другими абхазскими вольными обществами, а также шапсугами и убыхами[14]. В 1840-е годы Дал был захвачен российскими войсками, местное абхазское население подверглось выселению в Турцию.

Определённый период времени Кодорское ущелье оставалось незаселённым. Царское правительство принимает решение заселить Ажару военным населением. Здесь были расселены 183 военных и членов их семей[15]. Однако военно-поселенческая колонизация Верхнего Кодора оказалась недолгосрочной. Вплоть до конца XIX века Ажара не имела постоянного населения, о чём свидетельствуют данные переписи 1886 года.

В конце XIX века в Дал из соседнего Ингурского ущелья проникают сванские поселенцы, которые полностью заселили Ажару к началу XX века. С тех пор, как сваны заселили Ажару, Кодорское ущелье неофициально начинает именоваться «Абхазской Сванетией». В самой Абхазии термин «Сванетия» часто употребляется именно по отношению к Кодорскому ущелью, а не собственно к региону Сванетия — исторической провинции Грузии.

Советский период

В 1920-е годы в селе Ажара была открыта грузинская школа. Местное население занимается преимущественно скотоводством, в меньшей степени земледелием (выращивается, в первую очередь, пшеница). В советское время Ажара сохраняла тесные экономические связи с остальной территорией Абхазии. Ажарские пастухи пользовались пастбищами горной зоны Очамчырского района к северу от Кодорского хребта. Сванское население Ажары всегда поддерживало тесные контакты с Местийским районом Грузии.

Построенная во второй половине XIX века Военно-Сухумская дорога, связывавшая побережье Абхазии через Кодорское ущелье с Северным Кавказом, в советское время была асфальтирована и превращена в шоссе — единственную транспортную артерию, связывавшую Кодорское ущелье с равниной. Во второй половине XX века в селе Ажара была построена известная на всю страну туристическая база «Южный Приют» («Северный Приют» находится в Карачаево-Черкесии). Территория Ажары входила в число наиболее оживлённых туристических направлений Абхазии.

Грузино-абхазская война 1992—1993 годов

Во время грузино-абхазской войны вся территория Гульрипшского района контролировалась грузинской стороной. Местное сванское население принимало активное участие в боевых действиях на стороне Грузии. На завершающем этапе войны абхазская армия пыталась установить контроль над селом Ажара, однако безуспешно. Кодорское ущелье стало одним из основных направлений бегства грузинского населения из Абхазии в Грузию.

Период полунезависимого существования Ажары (1993—2006)

После окончания грузино-абхазской войны в силу невозможности установить контроль над селом властями Абхазии с одной стороны и территориальной обособленностью наряду с отсутствием удовлетворительной транспортной связи с Грузией с другой стороны, село Ажара фактически оказалось предоставленным самому себе. Фактическая власть в селе принадлежала созданному во время войны из числа местных жителей военному подразделению «Монадире», возглавляемому уроженцем села Ажара Эмзаром Квициани. Сванские лидеры Кодорского ущелья формально признавали суверенитет Грузии над территорией ущелья, а местное население существовало преимущественно на зарплату, выплачиваемую министерством обороны Грузии членам отряда «Монадире». В 1999 году Эмзар Квициани был назначен президентом Грузии Эдуардом Шеварднадзе своим уполномоченным представителем в Кодорском ущелье[16]. После прихода к власти в Грузии Михаила Саакашвили, отношения между центральной властью и Квициани обострились. В мае 2005 года батальон «Монадире» был расформирован и выведен из состава вооружённых сил Грузии. В 2006 году Квициани в одностороннем порядке воссоздал батальон и потребовал отставки министров обороны и внутренних дел Грузии. Конфронтация привела к вводу в Ажару подразделений грузинской армии и полиции и вооружённому конфликту между жителями Ажары и регулярной армией. Грузия установила контроль над ущельем, Эмзар Квициани вынужден был бежать из Ажары.

Ажара — центр Верхней Абхазии (2006—2008)

После установления фактического контроля над территорией Верхнего Кодора, правительство Саакашвили начало предпринимиать меры по интеграции региона в политико-экономическое поле Грузии. Территория верхней зоны Кодорского ущелья была объявлена «Верхней Абхазией», в посёлке Чхалта был выстроен комплекс административных зданий, где разместилось грузинское правительство Абхазской Автономной Республики (правительство Абхазии «в изгнании»), ранее находившееся в Тбилиси. Для членов правительства был отстроен специальный коттеджный городок. Кроме того, в селе был построен полицейский участок, реконструировано здание сельской больницы и ряд других объектов. Из Местийского района Грузии в Ажару была проведена асфальтированная дорога, единственная наземная артерия, связывающая село с Грузией. До того в село из Грузии можно было попасть только на вертолёте или на вездеходе.

Ажара под контролем Республики Абхазия

В ходе войны в Южной Осетии (2008), 12 августа 2008 армия Республики Абхазия в ходе силовой операции по вытеснению грузинских войск из Кодорского ущелья освободила Ажару, полностью разгромив базирующиеся там грузинские войска, и взяв этот населенный пункт под свой контроль. [17] В этот же день в Ажаре был поднят абхазский флаг[18].

Историческое деление

Село Ажара исторически подразделяется на 16 посёлков[19]:

  • Адзгара (Ацгара)
  • Ажара (посёлок Ажара, собственно Ажара)
  • Генцвиш (Генцвиши)
  • Гуандра (Гвандра)
  • Зыма (Зима)
  • Куабчара (Квабчара)
  • Клыч
  • Мрамба
  • Нахар
  • Птыш
  • Сакен (Сакени)
  • Хутиа
  • Хецкуара (Хецквара)
  • Чхалта
  • Шабаткуара (Шабатквара)
  • Джагир-Ицута

Интересное

Ажара — единственный муниципалитет на территории Абхазии, контролировавшийся властями Грузии до операции абхазских вооружённых сил 2008 года.

Ажара — единственный муниципалитет Верхней Абхазии.

Население села Ажара говорит на верхнебальском и нижнебальском диалектах сванского языка.

Известные уроженцы

Использованные источники

  1. Данный населённый пункт расположен в Абхазии. Согласно административно-территориальному делению Грузии, Абхазия входит в состав Грузии как Автономная Республика Абхазия. Фактически, Абхазия является частично признанным государством Республика Абхазия, территория которого Грузией не контролируется.
  2. Согласно административно-территориальному делению Грузии
  3. Согласно юрисдикции частично признанной Республики Абхазия
  4. Согласно юрисдикции Грузии
  5. 1 2 [www.ethno-kavkaz.narod.ru/gulripsh11.html Перепись населения Абхазии 2011. Гулрыпшский район]
  6. [www.vremya.ru/print/161995.html В. Володин, Время Новостей «Правительство в ущелье», 28 сентября 2006]
  7. [pop-stat.mashke.org/georgia-census.htm Перепись населения Грузии 2002]
  8. [www.ethno-kavkaz.narod.ru/rnabkhazia.html Переписи населения Абхазии 1886, 1926, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989, 2003, 2011]
  9. [ethno-kavkaz.narod.ru/sukhum.html Всесоюзная перепись населения 1959. Сухумский район (вкл. современный Гульрипшский район). Сёла и преимущественные национальности]
  10. [www.ethno-kavkaz.narod.ru/ETHNO-CAUCASUS.files/Abkhazia59.png Этнокарта Абхазской АССР 1959]
  11. [pop-stat.mashke.org/abkhazia-census.htm Всесоюзная перепись населения 1989. Абхазская АССР]
  12. [wwwethnokavkaz.1bb.ru/index.php?showtopic=160 Этноязыковые карты Абхазии в 1989. Коряков Ю. Б.]
  13. [www.viu-online.ru/science/publ/bulleten20/page5.html Багапш Н. В. Формирование этнической мозаики Абхазии]
  14. Лакоба С. З. Очерки политической истории Абхазии — Сухуми: Алашара, 1990, с.18
  15. РВИА. Ф.400. Оп.1. Д.4738. Л.21-27
  16. [www.kavkaz-uzel.ru/persontext/person/id/1036262.html Персоналии, Квициани Эмзар. Кавказский Узел]
  17. [interfax.ru/news.asp?id=26683 В Сухуми заявляют, что грузинские войска в Кодорском ущелье окружены]. Интерфакс.ру (12 августа 2008). Проверено 12 августа 2008.
  18. [www.interfax.ru/politics/txt.asp?id=26674 Абхазский флаг над Кодори]
  19. Кәарҷиа В.Е. Аҧсны атопонимика. - Аҟәа: 2002. - с.532 (абх.)

Напишите отзыв о статье "Ажара (село)"

Отрывок, характеризующий Ажара (село)



От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.