Ажигирей, Джамал Ажигиреевич
Поделись знанием:
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
(перенаправлено с «Ажигирей Джамал Ажигиреевич»)
| Джамал Ажигирей | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Общая информация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Полное имя | Джамал Ажигиреевич Ажигирей | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Гражданство |  Россия
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Дата рождения |
14 мая 1972 (51 год) | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Место рождения |
Махачкала, Россия
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Проживание | Железнодорожный, Московская область, Россия
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Карьера | 1991 − н.в. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Тренер | Абдул-Кадыр Арсланович Атаев Эрик Павлович Огай | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Стиль | Ушу | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Звания | Мастер спорта международного класса по ушу, тренер высшей категории по ушу | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Другая информация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Сайт | dzhamal.ru | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Награды и медали
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Ажигире́й, Джама́л Ажигире́евич (род. 14 мая 1972 года, Махачкала, Россия) — российский спортсмен (ушу), актёр, преподаватель и совладелец спортивного клуба[1].
Содержание
Биография
Родился 14 мая 1972 года в Махачкале. По национальности кумык. Обучался вольной борьбе, дзюдо, карате. Ушу начал заниматься в 1986 году. Тренеры: Атаев Абдул-Кадыр Арсланович, Огай Эрик Павлович. В 1991 году окончил художественное училище им. Джемала по специальности «художник-оформитель». Мастер спорта международного класса, тренер высшей категории по Ушу, 10-тикратный чемпион России, 12-тикратный чемпион Европы по ушу, призёр чемпионатов мира по ушу[1]. Джамал владеет несколькими стилями ушу, среди которых особое признание получил стиль Багуа.
Награды и достижения
5-кратный чемпион Европы (1992, 1994) по спортивному ушу, 7-кратный чемпион Европы (2004, 2008) по традиционному ушу, 10-кратный чемпион России. Мастер спорта международного класса, тренер высшей категории по ушу, победитель Кубка Европы (1993)[1].
| Результат | Год | Мероприятие | Место проведения |
|---|---|---|---|
| Победитель | 1991 | Международный турнир «Крылья Цикады» | Шанхай, КНР[2] |
| Победитель | 1991 | Международный турнир «Крылья Цикады» | Шанхай, КНР[2] |
| 2 место | 1991 | Международный турнир «Крылья Цикады» | Шанхай, КНР[2] |
| Победитель | 1992 | Чемпионат Европы по спортивному ушу | Лондон, Великобритания[2] |
| Победитель | 1992 | Чемпионат Европы по спортивному ушу | Лондон, Великобритания[2] |
| Победитель | 1993 | Кубок Европы по спортивному ушу | Москва, Россия[2] |
| 4 место | 1993 | Чемпионат мира по спортивному ушу | Куала-Лумпур, Малайзия[2] |
| Победитель | 1994 | Чемпионат Европы по спортивному ушу | Мюнхен, Германия |
| Победитель | 1994 | Чемпионат Европы по спортивному ушу | Мюнхен, Германия |
| Победитель | 1994 | Чемпионат Европы по спортивному ушу | Мюнхен, Германия |
| Победитель | 1997 | Шаолиньский международный турнир | Чжэнчжоу, КНР[2] |
| Победитель | 1997 | Шаолиньский международный турнир | Чжэнчжоу, КНР[2] |
| 4 место | 1997 | Чемпионат мира по спортивному ушу | Рим, Италия[2] |
| Победитель | 1999 | Кубок Мира по традиционному ушу | Тайчжоу, КНР[2] |
| 4 место | 1999 | Чемпионат мира по спортивному ушу | Гонконг, Китай[2] |
| Победитель | 2000 | Международный турнир по ушу | Пекин, КНР[2] |
| 2 место | 2000 | Международный турнир по ушу | Пекин, КНР[2] |
| Победитель | 2004 | Чемпионат Европы по традиционному ушу | Санкт-Петербург, Россия[2] |
| Победитель | 2004 | Чемпионат Европы по традиционному ушу | Санкт-Петербург, Россия[2] |
| Победитель | 2004 | Чемпионат Европы по традиционному ушу | Санкт-Петербург, Россия[2] |
| Победитель | 2008 | Чемпионат Европы по традиционному ушу | Швеция[1] |
| Победитель | 2008 | Чемпионат Европы по традиционному ушу | Швеция[1] |
| Победитель | 2008 | Чемпионат Европы по традиционному ушу | Швеция[1] |
| Победитель | 2008 | Чемпионат Европы по традиционному ушу | Швеция[1] |
Фильмография
- 1999 — «Монах»
- 2001 — Удар Лотоса
- 2001 — «Удар лотоса-2: Сладкая горечь полыни»
- 2003 — «Удар лотоса-3: Загадка Сфинкса»
- 2005 — «Удар Лотоса 4: Алмаз»
- 2009 — «Путь»
Школа воинских искусств Джамала Ажигирея
История школы Джамала началась с 2000 года, когда в клубе «Вин Чун» на м. Киевской Джамал набрал свою первую группу по тайцзи-цюань. Уже в 2004 году его команда успешно выступила на чемпионате Европы в Санкт-Петербурге и с тех пор ещё на двух чемпионатах Европы (Франция, Париж − 2006 год; Швеция, Линчепинг — 2008 год) и трех чемпионатах России (г. Орёл − 2006, 2007 и 2008 годы) учениками школы было завоевано немало золотых наград. В 2005 году пришлось покинуть клуб, ставший уже историческим, там снимались некоторые сюжеты фильмов «Удар Лотоса-2,3». Тренировки продолжились в «Московском Будокане», там же появилась детская группа по ушу, потом был зал на м. Пролетарской, а в 2006 году в центре «Открытый мир» появилась группа юн-чун.
В сентябре 2007 года у школы появилась своя собственная база — в п. Жуковка открылся новый клуб «Школа воинских искусств Джамала Ажигирея». Клуб оформлен художественными работами Джамала, а над оригинальным дизайном клуба он работал со своими учениками и друзьями.
Сейчас в школе идут занятия по 4-м направлениям: Тайцзи-цюань, Юн-чун, детское Ушу, йога. А также для детей и взрослых: класс рисунка, современный танец. С 2014 года Школа Джамала Ажигирея открыта в Подмосковном Железнодорожном. В Железнодорожном занятия ведутся по 3-м направлениям: УШУ, Тайцзи-цюань, Стрельба из лука. Тренирует детей и взрослых сам великий мастер.
Напишите отзыв о статье "Ажигирей, Джамал Ажигиреевич"
Примечания
Ссылки
- [www.dzhamal.ru Школа Джамала Ажигирея]
- [www.ruskino.ru/art/5490 Джамал Ажигирей], ruskino.ru (Проверено 11 декабря 2009)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ажигирей, Джамал Ажигиреевич
Народ беспокойно сновал по улицам.Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
