Ажикмаа-Рушева, Наталья Дойдаловна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Наталья Ажикмаа-Рушева
Имя при рождении:

Наталья Дойдаловна Ажикмаа Салчак

Дата рождения:

20 ноября 1926(1926-11-20)

Место рождения:

Тувинская Народная Республика

Дата смерти:

7 января 2015(2015-01-07) (88 лет)

Место смерти:

Москва, Россия

Профессия:

артистка балета

Гражданство:

ТНР
СССР СССР
Россия Россия

Внешние изображения
[content.foto.mail.ru/mail/skoros.t.b/_blogs/i-48390.jpg Ранняя фотография Николая Рушева и Натальи Ажикмаа]
[www.tuva.asia/uploads/posts/2011-11/1321711564_p9240047.jpg Современная фотография Натальи Ажикмаа]

Ната́лья Дойда́ловна Ажикма́а-Ру́шева (имя при рождении Ажикмаа Салчак; 20 ноября 1926, Тувинская Народная Республика — 7 января 2015, Москва) — тувинская, советская балерина. Мать рано ушедшей из жизни юной художницы Нади Рушевой (1952—1969).





Биография

Родилась в 1926 году. С 1942 года жила в Кызыле.

Сперва училась в цирковой школе, а в 1943 году поступила в балетное училище — это был первый набор, произведённый приехавшим в Туву для создания тувинского национального балета московским балетмейстером Анатолием Шатиным. Наталья Ажикмаа солировала в первом тувинском женском балетном номере «Звенящая нежность», поставленном в 1943 году Шатиным на музыку Алексея Аксёнова. Шатин писал в своих воспоминаниях:

Когда я работал над этим танцем, постоянно обогащался народными тувинскими традициями и обычаями. Колокольчики звенят в руках девочек — это я ходил к ламам и увидел у них звонкий шан и попросил кузнеца сделать такие же, только маленькие. Для пальцев. Эти тарелочки поют разными нотами: до-ре-ми-фа-соль-ля-си. Отсюда родилась у меня мысль о семи девочках: они должны играть по нотам, а солистка Н. Ажикмаа, прекрасно исполняющая свою партию, выразительно и артистично ведёт роль.

Наряду с исполнительницей первого сольного танца Шатина Галиной Бады-Сагаан Наталья Ажикмаа считается первой балериной в истории Тувы.

После того как в 1949 году балетная труппа Кызылского театра прекратила своё существование, Наталья Ажикмаа работала в театрах Улан-Батора и Москвы. Муж — Николай Рушев.

Н. Д. Ажикмаа-Рушева жила в Москве, но по-прежнему была уважаема и на родине: так, в 2006 году в связи с её 80-летием она была выдвинута на соискание символического звания «Сибиряк года» — в числе 34 претендентов со всей Сибири, включая и президента России Владимира Путина[1].

Умерла 7 января 2015 года в Москве.

Память

  • Отмечалось 85-летие Натальи Ажикмаа-Рушевой[2].

Напишите отзыв о статье "Ажикмаа-Рушева, Наталья Дойдаловна"

Примечания

  1. [www.tuvaonline.ru/2007/01/17/sibiriak.html Тува-Онлайн: На звание Сибиряк Года претендуют Наталья Ажикмаа-Рушева и Владимир Путин]
  2. [www.tuva.asia/news/tuva/4119-rusheva85.html Жизнь, ставшая историей. Наталье Ажикмаа-Рушевой — 85!]

Ссылки

  • [www.tuvaonline.ru/2006/10/27/muzei-azhikmaa.html Музей Натальи Ажикмаа открывается в селе Сесерлиг] // Тува-Онлайн, 27 октября 2006.
  • [web.archive.org/web/20070225044405/www.tuvaonline.ru/2006/11/20/azhikmaa.html Первая балерина Тувы принимает поздравления] // Тува-Онлайн, 20 ноября 2006.

Отрывок, характеризующий Ажикмаа-Рушева, Наталья Дойдаловна

– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.