Рустамова, Азада Джафар кызы
Поделись знанием:
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
(перенаправлено с «Азада Джафар кызы Рустамова»)
| Азада Рустамова | |
| азерб. Azadə Rüstəmova | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: |
Азербайджанский государственный университет; |
| Научный руководитель: | |
| Награды и премии: |
|
Азада Джафар кызы Рустамова (азерб. Azadə Cəfər qızı Rüstəmova; 18 июля 1932, Баку — 2006) — азербайджанский и советский востоковед и литературовед, доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки Азербайджана, член-корреспондент Академии наук Азербайджана. Автор около 300 статей, а также 20 книг и монографий[1][2].
Биография
Азада Рустамова родилась 18 июля 1932 года в Баку. С золотой медалью окончила школу № 132 имени Гусейна Джавида в Баку и поступила на факультет востоковедения Азербайджанского государственного университета[2][3].
Рустамова с отличием окончила университет и поступила в аспирантуру Института востоковедения в Москве. Защитив кандидадсткую диссертацию под руководством Евгения Бертельса на тему поэмы Физули «Лейли и Меджнун», Рустамова вернулась в Баку[2].
После возвращения в Азербайджан Рустамова работала в Институте литературы имени Низами Академии наук Азербайджана, сначала младшим научным сотрудником, а позднее — старшим научным сотрудником. Долгое время руководила отделами средневековой азербайджанской литературы и низамиведения, а с 1991 года — была старшим научным сотрудником отдела средних веков[2].
В 1994 году в Анкаре на мероприятии, посвященном 500-летию Физули и проводившемуся ЮНЕСКО, Азада Рустамова выступила с речью на международном симпозиуме[2].
За заслуги в литературоведении Азада Рустамова была награждена орденом «Знак Почёта», ей было присвоено звание заслуженного деятеля науки. В 2001 году была избрана членом-корреспондентом Национальной академии наук Азербайджана[1].
Азада Рустамова скончалась в 2006 году[4]. До конца жизни, несмотря на болезнь, Рустамова продолжала работать, помогала аспирантам[1]. 3 мая 2007 года в Институте литературы имени Низами Гянджеви прошёл научный семинар, посвящённый 75-летию Азады Рустамовой[5].
Некоторые работы
- Füzuii yaşayır. (Vəfatının 400 illiyi münasibətilə) //Azərbaycan müəllimi. — 1958. — 6 aprel
- Nizami və Füzuli «Leyli və Məcnun»ları. (Füzulinin 400 illiyi münasibətilə //Ədəbiyyat və incəsənət. — 1958. — 12 aprel.
- Füzulinin lirikası //Bakı. — 1958. — 14 avqust
- Füzuli «Leyli və Məcnun»unda qadına münasibət //Azərbaycan qadını. — 1958. — № 7.- S. 16-17.
- Füzulinin «Leyli və Məcnun» poemasının ideya-bədii xüsusiyyətləri //Məhəmməd Füzuli. Elmi-tədqiqi məqalələr. — Bakı: Azərnəşr, 1958.-S. 139—173
- Vidadinin irsi və onun nəşri tarixindən //Azərbaycan SSR EA Xəbərləri. İctimai elmlər ser. — 1960. — № 4. — S. 113—121.
- Fələki irsinin öyrənilməsi tarixindən //Azərbaycan SSR EA Xəbərləri. İctimai elmlər ser. — 1961. — № 3. — S.87-92.
- Фелеки Ширвани (азерб.) // Академия наук Азербайджанской ССР. Институт литературы имени Низами. — Б.: Элм, 1987.
- Азербайджанская литература : краткий очерк для азербайджанской диаспоры / ред.: Б. А. Набиев, Т. Г. Керимли. — Б.: Элм, 2005. — 456 с. — ISBN 5-8066-1788-3.
Напишите отзыв о статье "Рустамова, Азада Джафар кызы"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Hidayətqızı S. [525.az/site/?name=xeber&news_id=7713 Elmimizin Azadə Rüstəmova səhifəsi: parlaq, zəngin və mənalı] (азерб.) // 525-ci Qəzet. — 2013. — 30 aprel.
- ↑ 1 2 3 4 5 Xəlilzadə F. [www.anl.az/down/meqale/kaspi_az/2014/may/370802.htm Tarixi-poetik həqiqətlərə sadiqlik] (азерб.) // Kaspiy. — 2014. — 17 may. — S. 16.
- ↑ [www.literature.az/?page=43&lang=aze&newsId=142 Görkəmli ədəbiyyatşünaslar. Azadə Rüstəmova] (азерб.) // Официальный сайт Института литературы имени Низами Гянджеви.
- ↑ [modern.az/articles/24294/1/ Jurnalistikamızda yeni mərəz] (азерб.) // modern.az. — 2012. — 17 may.
- ↑ [azertag.az/xeber/ADABIYYATSUNAS_ALIMIN_75_ILLIYI_QEYD_OLUNMUSDUR-376236 Ədəbiyyatşünas alimin 75 illiyi qeyd olunmuşdur] (азерб.) // modern.az. — 2007. — 3 may.
Отрывок, характеризующий Рустамова, Азада Джафар кызы
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
Категории:
- Родившиеся 18 июня
- Родившиеся в 1932 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Баку
- Умершие в 2006 году
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Учёные по алфавиту
- Востоковеды Азербайджана
- Востоковеды СССР
- Литературоведы Азербайджана
- Литературоведы СССР
- Заслуженные деятели науки Азербайджана
- Члены-корреспонденты НАН Азербайджана
- Доктора филологических наук
