Азадовский, Константин Маркович

Константи́н Ма́ркович Азадо́вский
Место рождения:	Ленинград
Научная сфера:	литературоведение
Альма-матер:	Ленинградский университет
Научный руководитель:	Н. Я. Берковский
Награды и премии:	Орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (2011)

Константи́н Ма́ркович Азадо́вский (род. 14 сентября 1941, Ленинград) — российский литературовед. Сын Марка Азадовского.

Биография

Константин Азадовский родился 14 сентября 1941 года в Ленинграде, в семье Марка Константиновича Азадовского и Лидии Владимировны (урождённой Брун).

В марте 1942 года семья эвакуировалась в Иркутск на родину Марка Азадовского и вернулась в 1945 году.

В 1958 году Константин поступил на филологический факультет Ленинградского университета, активно занимался переводами немецких поэтов и публиковался в печати. В 1963 закончил вуз с отличием (дипломная работа по творчеству Франца Грильпарцера), а с 1964 по 1969 годы учился на вечернем отделении исторического факультета, защитил диплом на тему «Проблема пейзажа в живописи немецкого романтизма».

Преподавал иностранные языки в институтах Ленинграда и Петрозаводска. С 1967 по 1969 годы писал диссертационную работу по творчеству Франца Грильпарцера. Однако защитить диссертацию не успел, поскольку был привлечён в качестве свидетеля по делу Ефима Славинского, которого обвиняли в хранении наркотиков. Азадовский отказался свидетельствовать против Славинского и был вынужден уехать из Ленинграда в Петрозаводск. Диссертацию защитил в 1971 году.

До 1980 года работал заведующим кафедрой иностранных языков Высшего художественно-промышленного училища имени В. И. Мухиной.

Согласно документам КГБ, «в сентябре 1978 года в отношении Азадовского было заведено дело ДОР „Азеф“ с окраской „антисоветская агитация и пропаганда с высказываниями ревизионистского характера“».

В 1980 году КГБ, используя «причастность» Азадовского к «делу Славинского», возбудил дело о хранении наркотиков уже против Константина. Он был арестован и осуждён по сфабрикованному обвинению (наркотики были подброшены во время обыска), отбыл два года в лагере в Магаданской области. Одновременно с Константином по тому же обвинению на полтора года заключения была осуждена его жена Светлана.

Реабилитирован в 1989 году, а в 1993 году Комиссия по реабилитации Верховного Совета России признала Азадовского репрессированным по политическим мотивам. Светлана Азадовская реабилитирована постановлением Президиума Санкт-Петербургского городского суда от 1 июня 1993 года, а в 1998 года постановлением того же суда также признана жертвой политических репрессий.

С 1981 года Константин Азадовский является членом Международного общества Р. М. Рильке, швейцарского и западногерманского отделений международного ПЕН-клуба. С 1992 года — член-корреспондент Германской академии языка и литературы (Дармштадт). С 1999 года — председатель Исполкома Санкт-Петербургского ПЕН-клуба. Награждён офицерским крестом ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (2011).

Научная деятельность

Автор ряда научных работ и публикаций по германистике (особенно по творчеству Рильке), русистике (поэты Серебряного века, особенно Бальмонт и Клюев), русско-европейским литературным связям.

Член редколлегий журналов «Звезда», «Новое литературное обозрение» и «Вопросы литературы». Председатель жюри Букеровской премии 1999 года.

Общественная позиция

В 2001 году подписал письмо в защиту телеканала НТВ.

Избранная библиография

• Бальмонт и Япония. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1991 (в соавторстве с Е. М. Дьяконовой)
• Жизнь Николая Клюева. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2002
• История одной фальсификации. М.: РОССПЭН, 2011 (в соавторстве с Лидией Азадовской)

Награды

• Лауреат премии им. Ф. Гундольфа Германской академии языка и литературы (1989)
• Лауреат премии Австрийского министерства культуры и искусства (1991)
• Лауреат поощрительной премии фонда Александра фон Гумбольдта (Германия) (1995)
• Орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (2011)
• Лауреат Международной премии имени Е. Г. Эткинда (2012)
• Лауреат Всероссийской премии имени К. Д. Бальмонта (2011)

Литература

• Дружинин П. А. Идеология и филология. Дело Константина Азадовского: Документальное исследование. Т. 3. М.: НЛО, 2016.

Ссылки

• [magazines.russ.ru/authors/a/azadovskij Азадовский, Константин Маркович] в «Журнальном зале»
• [www.litkarta.ru/russia/spb/persons/azadovsky-k Азадовский, Константин Маркович] на сайте «Новая литературная карта России»
• [www.litcatalog.al.ru/personalii/azadovskiy/azadovskiy.html КОНСТАНТИН МАРКОВИЧ АЗАДОВСКИЙ. Биобиблиографический указатель]. СПб.: Гиперион, 2001.

Отрывок, характеризующий Азадовский, Константин Маркович

На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.