Азанчевский-Азанчеев, Всеволод Николаевич
| Всеволод Николаевич Азанчевский-Азанчеев | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 23 декабря 1904 — 8 ноября 1905 | ||||
| Предшественник: | Константин Сократович Старынкевич | |||
| Преемник: | Карл Станиславович фон Нолькен | |||
| Род: | Азанчеевы | |||
| Награды: |
| |||
Всеволод Николаевич Азанчевский-Азанчеев (11 апреля 1864 — не ранее 1914) — российский государственный деятель, томский губернатор.
Содержание
Биография
Родился в дворянской семье. Предки мужского пола были военными. Дед по мужской линии участвовал в Бородинском сражении.
Окончил юридический факультет Московского университета (1889). Занимал разные должности в Корчевском уезде Тверской губернии (1889—1905).
1 декабря 1902 года был назначен саратовским вице-губернатором, в январе-апреле 1903 года исполнял обязанности губернатора. С 1903 года служил харьковским вице-губернатором, а в 1904 года также был исполняющим обязанности харьковского губернатора.
Назначенный томским губернатором в декабре 1904 года, прибыл в Томск 7 апреля 1905 года.
Стремясь навести порядок в губернии, лично курировал дела находившихся под надзором полиции.
При губернаторстве Азанчевского в Томске произошла одна из величайших томских трагедий — 20 октября (2 ноября) 1905 года во время черносотенного погрома были сожжены здания Королёвского театра и управления железной дороги, погибло несколько десятков человек.
8 ноября 1905 года Азанчевский был уволен с должности губернатора.
Последние годы жизни провёл, в основном, в своём домовладении в Москве и в своём поместье в Корчевском уезде[1]. Состоял действительным членом Общества потомков участников Отечественной войны 1812[2] и Русского фотографического общества с 1909 года.
Оценки современников
Депутат Государственной думы от Томска А. И. Макушин публично обвинил Азанчевского в том, что он не только попустительствовал черносотенному погрому в октябре 1905 года, но «до некоторой степени им и руководительствовал»[3].
По сведениям газеты «Сибирский вестник», железнодорожные служащие станции Каинск перецепили вагон, в котором Азанчевский следовал в европейскую часть России, и направили его на восток. Бывший губернатор был вынужден несколько дней скрываться на железнодорожной станции Тайга.
Напишите отзыв о статье "Азанчевский-Азанчеев, Всеволод Николаевич"
Примечания
- ↑ [f-picture.net/fp/96f20e97b8fc467ea5ce0b7c5ed9513d Шумный костюмированный карнавал — представление в имении Азанчевских. Азанчеев-Азанчевский лежит на траве.]
- ↑ [vmk78.narod.ru/Links.files/vypusk-1.pdf Сборник трудов потомков участников Отечественной войны 1812 года]
- ↑ Государственная дума. Стенографические отчеты. 1906 год. Сессия первая. — СПб., 1906. — Т. 1-2. — С. 1811—1812.
Ссылки
- [elib.tomsk.ru/purl/1-5913/ А. В. Яковенко, В. Д. Гахов ТОМСКИЕ ГУБЕРНАТОРЫ. Томск, 2012]
- [kraeved.lib.tomsk.ru/page/711/ Томские губернаторы]
Отрывок, характеризующий Азанчевский-Азанчеев, Всеволод Николаевич
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
