Азарёнок, Юрий Владимирович

Юрий Азарёнок
Юры Азаронак
Имя при рождении:	Юрий Владимирович Азарёнок
Дата рождения:	27 февраля 1965(1965-02-27) (59 лет)
Место рождения:	д. Рудня, Витебская область, БССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР→ Белоруссия Белоруссия
Профессия:	кинорежиссёр сценарист
Карьера:	1991—по настоящее время

Ю́рий Влади́мирович Азарёнок (белор. Юры Ўладзімеравіч Азаронак) (род. 27 февраля 1965, д. Рудня, Витебская область, БССР, СССР) — белорусский режиссёр документальных фильмов и общественный деятель.

Приобрёл скандальную известность благодаря своим фильмам на тему изобличения оппозиции.

Биография

Юрий Азарёнок родился 27 февраля 1965 года в деревне Рудня, Витебской области. В начале 1990-х годов вступил в «Славянский собор Белая Русь». В 1994 году окончил БГАИ.

Приобрёл известность после выхода на телеэкраны его документального фильма «Ненависть. Дети лжи», в котором провёл сравнительное описание коллаборационистов времён Великой Отечественной войны и современных белорусских националистов. Фильм был показан накануне референдума 1995 года и вызвал большой негативный резонанс в обществе. В 1996 году снимает фильм «Закулиса» о связи белорусской оппозиционеров с иностранными политическими и финансовыми силами. В 2000 году стал заведующим литературно-драматической редакцией Национальной государственной телерадиокомпании.

Накануне президентских выборов 2001 года создал документальный сериал «Тайные пружины политики», в котором освещал деятельность оппозиции и различных зарубежных фондов и центров в негативном ключе. 13 декабря 2001 года суд Первомайского района Минска принял решение удовлетворить гражданский иск председателя Объединённой гражданской партии Анатолия Лебедько к автору цикла передач «Тайные пружины политики» Юрию Азаренку и Белорусскому телевидению. Суд пришёл к выводу, что информация, которая распространялась фильме не соответствует действительности и является порочащей достоинство и деловую репутацию политика, поэтому она должна быть опровергнута в СМИ и на БТ. Позже вышестоящая инстанция отменила это решение. В связи с этим фильмом в суд на автора и телеканал подавал также Семён Домаш, кандидат на президентских выборах 2001 года. Павел Козловский (Министр обороны Республики Беларусь в 1992—1994 гг) обвинил автора фильма в попытке запугать его.

После президентских выборов — руководитель информационного отдела Белорусского патриотического союза молодёжи. В апреле 2003 года назначен пресс-секретарём Генеральной прокуратуры Республики Беларусь. В 2006 году выпустил цикл фильмов «Духовная война». Руководство Белорусской православной церкви выступило против демонстрации этих фильмов на православной выставке-ярмарке «Вербный кирмаш». По мнению верующих показ таких фильмов может дискредитировать Белорусскую православную церковь и её руководство в глазах прихожан и общественности.

Юрий Азарёнок считается сторонником Виктора Шеймана, сильнейшего белорусского политика в окружении Лукашенко, сторонника жёстних и радикальных действий.

В апреле 2006 года за активную поддержку Президента Юрию Азарёнку был запрещён въезд в США и страны Евросоюза.

2 июня 2005 года указом Президента назначен заместителем Председателя Национальной государственной телерадиокомпании. На конкурсе песни «Евровидение 2007» Юрия ударил Филипп Киркоров, который в то время был продюсером Димы Колдуна. 31 декабря 2007 года Александр Лукашенко подписал указ о присвоении Юрию Азарёнку почётного звания «Заслуженный деятель культуры Республики Беларусь». После следующего «Евровидения 2008» указом Президента Республики Беларусь от 13 июня 2008 года №331 освобождён от должности заместителя Председателя Национальной государственной телерадиокомпании за совершение проступка, несовместимого с нахождением на государственной службе (подпункт 1.9 пункта 1 статьи 40 Закона Республики Беларусь «О государственной службе в Республике Беларусь»). По словам самого Юрия, он сильно расстроился из-за проигрыша Руслана Алехно, злоупотребил горячительными напитками, пропустил рейс и попал под горячую руку.

C 2009 года руководитель телеканала для глухих и слабослышащих людей «Жест-ТВ».

В конце января 2014 года стало известно, что Юрий Азарёнок работает в отделе информации и общественных связей Управления делами президента под началом Виктора Шеймана.

Фильмография

• 1991 — Меня хотят убить
• 1993 — Бал сатаны
• 1994 — Монолог после смерти
• 1994 — Ненависть. Дети лжи
• 1995 — Смертный грех
• 2001 — Тайные пружины политики
• 2004 — Конспирология
• 2006 — Духовная война (цикл фильмов)

Награды

• Приз Парламентского Собрания Союза Белоруссии и России «За верность нравственным идеалам в киноискусстве» за фильм «Духовная война» (2006);
• Премия Президента «За духовное возрождение» за создание авторской телепрограммы «Конспирология» (2005);
• Лауреат специальной премии Президента Республики Беларусь (2007);
• Заслуженный работник культуры Республики Беларусь (2008).

Характеристика

Он вместе с Николаем Бурляевым стоял у истоков фестиваля «Золотой витязь» и трижды становился его лауреатом, неоднократно бывал во время войн в Республике Сербской (Босния) и в Косово, где снимал картины о сражающемся сербском народе. Фильмы и программы Юрия Азаренка пробуждали у белорусов любовь к славянству и России и внесли огромный вклад в дело белорусско-российского единства. И то, что в Белоруссии два государственных языка, и то, что в республике высокие объединительные настроения — в этом не малая заслуга режиссёра Юрия Азарёнка.

— Николай Сергеев [www.materik.ru/index.php?section=analitics&bulid=34&bulsectionid=2497 О некоторых особенностях белорусско-российской интеграции].

…возможности видео- и аудиопровокаций авторы использовали вовсю. Ещё в 1995 году в видеофильме «Ненависть. Дети лжи» худрук проекта Юрий Азарёнок наложил голос Зенона Позняка на кадры нацистского факельцуга. В «Кривом зеркале» он перетащил часть фонограммы из «Дикой охоты короля Стаха» на видеоряд, «изобличающий» оппозицию. С легкой руки Азарёнка компьютерными спецэффектами стали изничтожать оппонентов власти и в видеофильмах АТН.

— Леонид Миндлин [www.baj.by/magazine/?id=4-50&page=2&source=50 За кадром].

Человек сделал подлость и получил по заслугам. В мае 1995 года, накануне референдума о замене символики и введении второго государственного языка, начинающий режиссёр Юрий Азарёнок показал фильм «Ненависть. Дети лжи». В нём он использовал запрещённый приём — перебивку кадра: когда кадр с одним человеком тут же сменяется кадром с отрицательными персонажами. Так, сначала в фильме показывали меня, затем танцующих полицаев времён Отечественной войны. Следом Позняка, потом опять полицаев и так далее. Поскольку моя семья во время войны пострадала от полицаев, мы восприняли это как оскорбление. Я узнал адрес Азарёнка, вызвал его на лестничную площадку и представился. Он сказал, что знает меня. «Тогда ничего объяснять не надо», — сказал я и дал ему пощёчину. Это был разговор двух мужчин...

— Николай Статкевич в интервью [www.nv-online.info/by/451/printed/76907/Юрий-Азарёнок-вернулся-к-Шейману.htm «Салідарнасці»].

См. также

• Пропаганда
• Манипуляция общественным мнением
• Новиков, Евгений Викторович

Ссылки

• [www.belarusfilm.by/studio/personas/3696/ Азарёнок, Юрий Владимирович] — на сайте компании «Беларусьфильм».
• [news.tut.by/society/3644.html Ситуация на минской ул. Макаенка, 9, где располагается Белтелерадиокомпания, близка к революционной] — обзорная статья о Белорусском телевидении начала нулевых годов.

Отрывок, характеризующий Азарёнок, Юрий Владимирович

Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.