Азарниково
| Деревня
Азарниково
Показать/скрыть карты
|
Азарниково — деревня в Калининском районе Тверской области. Относится к Щербининскому сельскому поселению.
Расположена в 22 км к юго-востоку от Твери, на реке Инюха, к северу от деревни на реке плотина, за которой Азарниковское водохранилище (пруд).
Население по переписи 2002 года — 16 человек, 7 мужчин, 9 женщин.
История
В Списке населенных мест 1859 года[1] значится на левом берегу Инюхи владельческая деревня Азартниково, 8 дворов, 97 жителя. На правом берегу — казённая деревня Литвинцево, 1 двор, 4 жителя.
Во второй половине XIX — начале XX века деревня Азарниково относилась к Щербининской волости Тверского уезда и была в приходе Никольской церкви села Старый Погост.
В 1930-40-х годах деревня в составе Старо-Погостовского сельсовета Калининского района Калининской области, в деревне создан колхоз «Искра», а после Великой Отечественной войны деревня вошла в состав колхоза «Восход».
В 1997 году — 14 хозяйств, 17 жителей.
Напишите отзыв о статье "Азарниково"
Примечания
- ↑ Тверская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. СПб. 1862 г.
Ссылки
- [www.kalinin-adm.ru/articles/18 Сайт администрации Калининского района]
|
Это заготовка статьи по географии Тверской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Азарниково
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
