Азаров, Илья Ильич

Илья Ильич Азаров
Дата рождения	21 июля (3 августа) 1902(1902-08-03)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	16 июля 1979(1979-07-16) (76 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВМФ
Годы службы	1918—1956 годы
Звание
Командовал	член Военного Совета Черноморского флота
Сражения/войны	Великая Отечественная война: Одесская наступательная операция Крымская операция (1944) Ясско-Кишинёвская операция
Награды и премии
В отставке	1956

Илья Ильич Азаров (21 июля (3 августа) 1902 года, Санкт-Петербург — 16 июля 1979 года, Москва) — советский военно-политический деятель. Вице-адмирал (25 сентября 1944 года), член КПСС с 1924 года.

Образование

• в 1926 г. окончил курсы Политруков при Военно-морском политическом училище им. Рошаля
• в 1928 г. окончил курсы военной подготовки Политруков при Сумской артиллерийской школе
• в 1937 г. окончил Военно-политическую академию

Биография

Участник Гражданской войны. Воевал на фронтах против Юденича, в составе ЧОН участвовал в подавлении Кронштадского восстания. Затем демобилизован. В 1924 призван в войска РККФ.

Последовательно занимал должности:

• с 1924 краснофлотец дивизиона Кронштадской крепости, политрук батареи
• с августа 1928 по май 1930 комиссар дивизиона Ижорского укрепленного района
• с мая 1930 по май 1932 ответственный секретарь ПВО Морских Сил Балтийского моря (МСБМ)
• с мая 1932 по сентябрь 1933 ответственный секретарь ЛК «Марат»
• С сентября 1933 по сентябрь 1938 ответственный секретарь ЭМ «Серго Орджоникидзе»
• с сентябрь 1938 по ноябрь 1939 начальник политического отдела бригады Эскадренных миноносцев
• с ноября 1939 по август 1941 начальник оргинструкторского отдела Политического управления (ПУ) ТОФ
• с мая 1941 начальник оргинструкторского отдела Главного Политического управления (ГПУ) ВМФ

Непосредственно участвовать в Великой Отечественной войне начал с июля 1941 как заместитель начальника ПУ ЧФ на данной должности служил до августа 1941. Затем с августа 1941 по октябрь 1941 член Военного Совета Одесского оборонительного района, с октября 1941 по март 1943 и после с февраля 1944 член Военного Совета Черноморского флота. В марте 1943 по февраль 1944 заместитель начальника Главного Политического управления (ГПУ) ВМФ.

После войны, с мая 1947 по июль 1950 заместитель командующего 4-м ВМФ, с июля 1950 по май 1953 член Военного Совета 7-го ВМФ. С июля 1953 вновь в Центральном аппарате ВМФ — заместитель по политической части начальника кораблестроения МВФ.

С июля 1956 на пенсии

Автор книг «В боевых походах» (1961), «Осажденная Одесса» (1968; изд. 3-е, 1975), «Непобежденные» (1973).

Похоронен на Кунцевском кладбище.

Награды

• Орден Ленина (1949)
• 3 Ордена «Красного Знамени» (1941,1944,1953)
• Орден «Нахимова» 1-й степени (1945)
• Орден «Кутузова» 2-й степени (1945)
• Орден «Отечественной войны» 1-й степени
• медалями, именным оружием

Литература

Лурье В. М. [www.petergen.com/sources/admgen1941-45.shtml Адмиралы и генералы военно-морского флота СССР в период Великой Отечественной и Советско-Японской войн 1941-1945] / Тарасов С. П.. — СПб: Рус.-Балт. информ. центр «БЛИЦ», 2001. — 278 с. — ISBN 5-86789-102-X.

Ссылки

• [myfront.in.ua/biografiya/a/azarov-ilya-ilich.html АЗАРОВ Илья Ильич]
• [mssr2.ru/azarov-air-aisty-akademiya Энциклопедия Советская Молдавия]

Отрывок, характеризующий Азаров, Илья Ильич

«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.