Азарх-Грановская, Александра Вениаминовна

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Азарх и Грановский

Александра Вениаминовна Азарх-Грановская
Имя при рождении:	Александра Вениаминовна Идельсон
Профессия:	актриса,театральный режиссёр,театральный педагог

Александра Вениаминовна Азарх-Грановская (урождённая Идельсон; 11 марта 1892, Витебск — 6 ноября 1980, Москва) — российская актриса, режиссёр и театральный педагог.

Биография

Родилась в семье земского врача, почётного гражданина Витебска Вениамина Ивановича Идельсона (1850—1933) и Жанетты Моисеевны Баркан (1864—1940). Сестра поэтессы и художницы Раисы Вениаминовны Идельсон (1894—1972), жены художников Р. Р. Фалька (1886—1958) и А. А. Лабаса (1900—1983).

Окончила гимназию в Витебске, училась в Брюсселе, Париже и Петрограде.

С 1919 года — актриса Петроградской еврейской театральной студии. После переезда театра в Москву — актриса Государственного еврейского камерного театра (ГОСЕКТа)

С 1925 года ставшего Государственным еврейским театром (ГОСЕТ).

В 1927 году театр выезжает на гастроли и Грановские принимают решение остаться во Франции.

С 1933 — в СССР. Преподавала в театральном училище при ГОСЕТе. Попала под трамвай, раздробивший ей ноги, тем не менее она работала, выпустив ещё спектакли «Семья Оппенгейм» и «Блуждающие звезды».

Жена театрального деятеля Алексея Михайловича Грановского (Абрама Азарха).

Государственный еврейский театр

• Бог мести (по Ш. Ашу) — одесситка Манка

Театр интернационального действия (Париж)

Режиссёр

• «Бронепоезд 14-69»

Библиография

• Беседы с В. В. Дувакиным (2001)

Ссылки

• www.akhmatova.org/bio/duvakin/azarkh.htm
• www.lechaim.ru/ARHIV/124/aspiz.htm
• almanah-dialog.ru/archive/archive_5-6_2/teat2-2
• www.rgali.ru/showObject.do?object=1242659&viewMode=D_10686095
• www.e-slovo.ru/356/11pol1.htm
• jtheater.tripod.com/ivanov.htm

Отрывок, характеризующий Азарх-Грановская, Александра Вениаминовна

– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.