Азар, Вильям Ильич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вильям Ильич Азар
Заместитель министра культуры
1992 — 1993
 
Рождение: 30 января 1931(1931-01-30)
Москва
Смерть: 8 декабря 2008(2008-12-08) (77 лет)
Москва
Дети: Илья Азар
Образование: Экономический факультет МГУ
Учёная степень: Кандидат экономических наук
Деятельность: Туризм

Вильям Ильич Азар (род. 30 января 1931 года, Москва8 декабря 2008 года, Москва) — кандидат экономических наук, первый вице-президент Международной Туристской Академии (International Tourism Academy).



Биография

В. И. Азар родился в 1931 г. в Москве.

В 1953 г. стал выпускником экономического факультета МГУ.

В 1975 г. стал Лауреатом премии Всесоюзного Географического общества за подготовку в соавторстве с профессором А. С. Преображенским фундаментального труда «Рекреационная география».

В 80-е гг. руководил кафедрой в НИИ Госкомстата СССР, а в период перехода экономики страны на новые методы хозяйствования, заведовал кафедрой экономики туризма в Институте повышения квалификации работников туристско-экскурсионных организаций системы Центрального совета по туризму и экскурсиям ВЦСПС.

В 1992—1993 гг. занимал пост заместителя министра культуры РФ.

Скончался после продолжительной болезни утром 8 декабря 2008 г.[1]

Источники

  1. [lenta.ru/news/2008/12/08/azar/ Умер основатель российского туризма]

Напишите отзыв о статье "Азар, Вильям Ильич"

Ссылки

  • [www.intacadem.ru/content/view/416/27/ Международная туристская академия]

Отрывок, характеризующий Азар, Вильям Ильич

Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.