Азербайджанофобия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Азербайджанофобия — условный термин, иногда используемый для обозначения этнической неприязни, страха, враждебности или иных негативных чувств по отношению к азербайджанцам, Азербайджану[1][2].

Более или менее массовые антиазербайджанские проявления отмечаются в России и Закавказье (Армения и Грузия), причём в каждом из этих государств они имеют свою специфику.

В России, по мнению авторов, использующих этот термин, азербайджанофобия, пересекаясь с так называемыми кавказофобией и исламофобией, в основном сосредоточена в социально-бытовой и экономической сферах[3][4]. При этом на государственном уровне с обеих сторон предпринимаются усилия по поддержанию и укреплению политических и экономических связей, в которых заинтересованы и Россия, и Азербайджан.[5]

В Закавказье издавна существовавшие конфликты между армянами и азербайджанцами обострились в конце 1980-х годов, вылившись в этнические чистки, депортации, убийства мирного населения и кровопролитные боевые действия. В нынешней ситуации «замороженного» конфликта взаимная этническая неприязнь может проявляться на государственном уровне, в пропагандистской риторике и даже в исторических исследованиях. При этом, если руководство Азербайджана выдвинуло и продолжает развивать концепцию многовекового «геноцида азербайджанцев» со стороны армян, то руководство и общественные деятели Армении, обвиняя власти Азербайджана в государственной армянофобии[6][7], со своей стороны отказываются признавать наличие в армянском обществе даже какой-либо азербайджанофобии[8].





История термина

Появление в России азербайджанофобии как отдельной разновидности ксенофобии было зафиксировано в докладе группы авторов «Россия в Средней Азии и на Кавказе: „центр силы“ постсоветского пространства», который был опубликован в октябре 2001 года на сайте «Транскаспийский проект»:

Растет отрицательное отношение российского населения в целом к азербайджанцам. Здесь отметим, что пока азербайджанцы не ассоциируются с исламом. Однако, в последнее время прослеживается возможность объединения исламофобии с азербайджанофобией, которая, в свою очередь, уже реально существует.[3]

Заведующая лабораторией миграций Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, президент Центра изучения проблем вынужденных миграций в СНГ Жанна Зайончковская также выделяет азербайджанофобию из более общей кавказофобии:

…Все знают, что в Москве много и азербайджанцев, и армян, и грузин, и дагестанцев. Может быть, много в равной степени, но все же фобия носит ярко выраженный антиазербайджанский оттенок.[4]

</blockquote>

Причины азербайджанофобии в России

Как утверждают авторы доклада «Россия в Средней Азии и на Кавказе: „центр силы“ постсоветского пространства», около 3 млн представителей наиболее дееспособного мужского населения Азербайджана (составляющего свыше 8 млн) находятся на территории России и заняты исключительно в непроизводственной сфере — торговле и посредничестве. Азербайджанская диаспора монополизировала торговлю на бывших колхозных продуктовых рынках Москвы и прилегающих регионов, а также на рынках потребительских товаров во многих городах Приволжского, Центрального и Уральского федеральных округов. Этот процесс сопровождается «криминализацией территории массового проживания азербайджанских мигрантов», «резким ухудшением наркоситуации», «ростом социальной напряженности в отношениях с местным российским населением в районах вокруг рынков», при этом «подобные трения являются благодатной средой для всякого рода провокаций и столкновений» — что способствует отрицательному отношению российского населения в целом к азербайджанцам.[3]

Азербайджанский писатель и переводчик Чингиз Гусейнов, проживающий в Москве с 1949 года, более умерен в своей оценке ситуации, хотя и он отмечает принципиальную роль коррупции в процессах, приводящих к усилению антиазербайджанских настроений среди коренного населения России. По его словам, этническая неприязнь российского общества в отношении «закавказцев», как правило, носит экономико-рыночный характер: «„Россияне“, точнее — русские земледельцы из провинции в стихии свободной состязательности проигрывают южнокавказцам, поддерживаемым взятколюбивыми административными структурами». Он полагает, что в советские времена к представителям закавказских народов относились с большей терпимостью «из-за их малочисленности обитания в самой России». Этническая неприязнь возникла лишь «в многочисленности, когда те стали явно заметны». При этом, по его мнению, несмотря на то, что азербайджанцы — наиболее многочисленная инонациональная диаспора в России, «власти не потакают настроениям азербайджанофобии, в отличие, скажем, от грузинофобии, — ведут себя сдержанно, не желая портить отношения с нефтеносной страной»[5].

Заведующая лабораторией миграций Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, президент Центра изучения проблем вынужденных миграций в СНГ Жанна Зайончковская считает многомиллионные оценки численности азербайджанцев в России преувеличенными:

Наш Центр сделал специальные расчеты. Из семи миллионов азербайджанцев — два с половиной миллиона взрослых мужчин. Если мы допустим, что два миллиона азербайджанцев находятся в России, значит в Азербайджане вообще нет мужчин, все переселились сюда. Это явно преувеличенные данные. По нашим оценкам, из всего Закавказья единовременно присутствуют в России от миллиона до миллиона двухсот тысяч человек. Это не значит, что они постоянно здесь живут. В это число входят и временные трудовые мигранты — те, кто периодически возвращается на родину.[4]

Жанна Зайончковская видит причины значительно более негативного отношения к азербайджанцам, чем к остальным мигрантам, в сочетании нескольких факторов:

 — наибольшие внешние и культурные различия между ними и населением крупных городов России,
 — отсутствие профессиональной квалификации у большинства мигрантов,
 — занятость азербайджанцев в наиболее заметной, торговой сфере:

Грузины заняты бизнесом, и увидеть их можно только вечером в ресторане «Тбилиси». Армян мы тоже не видим, потому что это либо ремесленники, сидящие в своих подвалах, либо асфальтоукладчики. <..> Азербайджанцы же, в основном беженцы из тех районов, которые теперь считаются оккупированными Арменией, — сельские люди, ничего не умеющие, кроме того, как стоять на рынке. А рынок — всегда яблоко раздора…
Таким образом, принимают огонь на себя те мигранты, которые на виду и которые заняты в сферах, непосредственно затрагивающих интересы коренного населения, а более всего — те из них, кто сильно отличается от местных жителей. Украинские и молдавские торговцы, заполняющие ряды московских рынков, не вызывают у населения такого неприятия и подозрений в обмане покупателей, как торговцы кавказские.[4]

По мнению же политолога и этнографа Эмиля Паина, имеет место сочетание двух взаимосвязанных факторов формирования этнофобий:

с одной стороны, это степень фактического различия во внешних признаках, поведении, культуре, образе жизни разных этнических общностей,
а с другой стороны — информационное конструирование. По мнению Паина:
Оба фактора усиливают друг друга. В информационную эпоху люди руководствуются представлениями о том или ином народе, почерпнутыми не столько на основе своих личных впечатлений и контактов (они всегда весьма ограничены), сколько из сообщений прессы, зачастую искажаемых при дальнейшей трансляции в общественном мнении. Роль такой информации особенно велика по отношению к сравнительно новым для данной территории группам. Скажем, азербайджанцев сегодня обвиняют в том, что они захватили все городские рынки, взвинчивают цены, изгоняют «чужих» торговцев и т. д. Однако обычный русский покупатель, придя на рынок, вряд ли отличит азербайджанца от других кавказцев.


Информацию «о захвате» рынков «гостями» он получает из СМИ, которые вольно или невольно искажают реальную картину распределения представителей этнических групп в рыночном бизнесе. Прессу просто не интересует тот факт, что подавляющую часть рынков в стране всё же контролируют представители этнического большинства. Её интерес к русским хозяевам рынка просыпается лишь в некоторых особо «пикантных» ситуациях, например, в таких, как в Хабаровске, где главный хозяин городского рынка (его директор) Борис Суслов — бывший первый секретарь горкома КПСС.[9]

Старший научный сотрудник Института социально-политических исследований РАН Александра Гришанова отмечает, что негативное отношение к азербайджанцам характерно не только для областей России с исконно русским населением, но и для Северного Кавказа. Причины те же: «ведущие позиции в бизнесе, не только в малом, но и в крупном».[4]

Роль прессы в формировании негативного образа азербайджанца также отмечает сотрудник Института социологии РАН, к.и.н. В. М. Пешкова, которая провела контент-анализ публикаций в московской прессе об азербайджанцах. Согласно данному автору:

несмотря на то, что в прессе присутствует и информация, которая создает сложный, многосоставной собирательный образ азербайджанской общины (занятость в сфере культуры, принадлежность к интеллигенции, роль жертвы), и значит, может способствовать складыванию неоднозначного отношения к азербайджанцам, в подавляющем числе случаев воспроизводится типичный набор признаков, определяющих азербайджанскую общину как так называемое «торговое меньшинство», характеризующееся в силу их мигрантского статуса и культурной отличительностью как чуждое «нам».[10]

Социологические исследования

В октябре 2006 года было объявлено о совместном проекте Центра изучения межэтнических отношений Института социологии РАН и Всероссийского азербайджанского конгресса (ВАК).[2] В рамках проекта предполагалось проведение серии социологических исследований в Москве, Санкт-Петербурге и некоторых других городах России, где существуют крупные общины азербайджанцев. Среди прочих задач, стоявших перед исследователями, назывались изучение азербайджанофобии в России и возможных путей преодоления этого явления. Какой-либо информации о ходе данной работы и полученных результатах на конец 2008 года не было опубликовано.

Армяно-азербайджанские конфликты

В начале XX века Закавказье дважды (в 1905—1906 и 1918—1920 гг.) становилось ареной кровопролитных армяно-азербайджанских столкновений. В 1905—1906 гг. в ходе резни между армянами и азербайджанцами (которых в то время называли закавказскими или азербайджанскими татарами[11]), по данным американского тюрколога-азербайджановеда Тадеуша Светоховского, было разрушено около 158 азербайджанских и 128 армянских поселений и погибло, по разным оценкам, от 3 до 10 тыс. человек[12][нет в источнике 3218 дней]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

Период 1918—1920 гг. характеризовался массовыми этническими чистками и убийствами мирного населения (особенно в районах смешанного этнического состава — Зангезуре и Карабахе) в ходе противостояния между армянскими вооружёнными отрядами и войсками Азербайджанской Демократической Республики[нет в источнике 3218 дней]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

В 1948—1952 гг. более 100 тыс. азербайджанцев согласно Постановлению Совета Министров СССР № 4083 от 23 декабря 1947 года.[13] были насильственно переселены из горных районов Армянской ССР в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР[нет в источнике 3218 дней]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

В конце 1980-х гг. в ходе начавшегося Карабахского конфликта азербайджанское население Армянской ССР было вынуждено полностью покинуть родные места. В начале 1990-х гг. к ним добавились этнические азербайджанцы, изгнанные с территории самопровозглашённой Нагорно-Карабахской Республики, и жители районов собственно Азербайджана, прилегающих к заявленной территории НКР и оккупированных армянскими силами в ходе Карабахской войны. В свою очередь, армянское население Азербайджанской ССР было вынуждено покинуть места своего проживания (см. Погромы в Баку, Сумгаитский погром). По мнению американских учёных Стивена Сайдемана и Уильяма Айреса, поскольку территория Карабаха к концу 1980-х годов была населена в основном армянами и после начальных этапов этнической чистки стала почти полностью армянонаселённой, она являла собой соблазнительную цель для ирредентизма, особенно для элит, пришедших к власти на волне армянского национализма. Эти элиты и их сторонники, вне всякого сомнения, были ксенофобски и нетерпимо настроены в отношении азербайджанцев, которых приравнивали к ненавистным туркам[14].

В июне 2015 года BBC опубликовала ролик с иранскими азербайджанцами, путешествующими по Армении, в котором они говорят, что с ними грубо не обращаются [15] .

См. также

Напишите отзыв о статье "Азербайджанофобия"

Примечания

  1. [www.regnum.ru/news/472435.html ИА REGNUM. Секретарь Совбеза Нагорного Карабаха: «Де-факто Азербайджан нас признал. Ибо ТАК к своей территории и к своему народу не относятся»: Нагорный Карабах за неделю] — ИА REGNUM, 20.06.2005.
  2. 1 2 [www.azcongress.ru/article.php?102 Владимир Шапиро, д.э.н., руководитель сектора этносоциологии диаспор Центра изучения межэтнических отношений Института социологии РАН. Твой народ и другие народы. «Азербайджанский Конгресс», издание Всероссийского Азербайджанского Конгресса]
  3. 1 2 3 Арин О. А., Бельдей В. А., Бушков В. И., Поляков С. П., Селиванец А. А., Собянин А. Д. [web.archive.org/web/20080517014332/www.iicas.org/articles/library/libr_rus_23_10_01_sng.htm Россия в Средней Азии и на Кавказе: «центр силы» постсоветского пространства]. Москва. Институт федерализма. 2 октября 2001 г. Сайт «Транскаспийский проект» в настоящее время не действует.
  4. 1 2 3 4 5 [www.demoscope.ru/weekly/2004/0179/analit02.php Демоскоп Weekly. Способствует ли миграция росту этнофобий?]. Ноябрь, 2004 г.
  5. 1 2 [www.portal-credo.ru/site/print.php?act=news&id=52855Портал-Credo.ru: Интервью: Писатель Чингиз Гусейнов: «У нас в стране ещё на излёте советской власти — при наличии устойчивого антисемитизма и иудеофобии — был запущен вирус исламофобии». 21.03.2007]
  6. [www.tipnews.info/international/NTcwMjM=/2011/06/22/armenia_azerbaijan_karabakh_conflict Deal on disputed territory possible, Armenia president says. Tip News. 22.06.2011]
  7. [www.today.az/news/politics/88905.html Ganira Pashayeva: «If there is a problem of Armeniaphobia in Azerbaijan, then 30 thousand Armenians wouldn’t be living here». APA. 23.06.2011]
  8. [www.yerevanreport.com/37671/maraghaorg-presented-yerevan/ Maragha.org Presented in Yerevan. Yerevan Report, 10.09.2010]
  9. [www.migrocenter.ru/publ/konfer/kavkaz/m_kavkaz042.php Паин Э. А. О механизмах формирования этнофобий и мигрантофобий.]
  10. [www.demoscope.ru/weekly/2004/0179/analit04.php#01 Пешкова В. М. Контент-анализ прессы Московского мегаполиса об азербайджанской общине]
  11. Энциклопедия «Народы России» Издательство «Большая Российская энциклопедия» Москва 1994. статья азербайджанцы стр. 79
  12. Tadeusz Swietochowski. Russia and Azerbaijan: A Borderland in Transition. Columbia University Press, 1995. ISBN 0-231-07068-3, 9780231070683. p. 40.
  13. [karabakh-doc.azerall.info/ru/hisdoc/hd015.htm Постановление N: 754 Совета министров СССР «О мероприятиях по переселению колхозников и другого азербайджанского населения из Армянской ССР в Кура-Араксинскую низменность Азербайджанской ССР» от 10 марта 1948 г. Москва, Кремль]
  14. Stephen M. Saideman, R. William Ayres. For Kin Or Country: Xenophobia, Nationalism, and War. Columbia University Press, 2008. ISBN 0-231-14478-4, 9780231144780, стр. 102
  15. [www.bbc.com/azeri/multimedia/2015/06/150604_yerevan_azeris Yerevanda iranlı azərbaycanlılarla söhbət] // BBC Azərbaycanca, 4 İyun 2015

Отрывок, характеризующий Азербайджанофобия

– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».