Азербайджан гадыны
| Азербайджан гадыны азерб. Azərbaycan Qadını | |
 Обложка первого номера журнала[1] | |
| Периодичность: |
Ежеквартально |
|---|---|
| Язык: |
азербайджанский, русский |
| Главный редактор: |
[ru.president.az/administration/structure/fatma_abdullazada Фатма Абдуллазаде] |
| Страна: | |
| Дата основания: |
1923 |
| Награды: |
|
| Веб-сайт: |
[www.a-q.az www.a-q.az] |
«Азербайджан гадыны» (азерб. Azərbaycan Qadını, в переводе — «Женщина Азербайджана»[2]) — азербайджанский женский журнал. Был основан в 1923 году, до 1938 года назывался «Шарг гадыны» («Женщина Востока»), издаётся по сей день в Баку. Является первым женским журналом Азербайджана[3].
История
Первый номер издания вышел в свет в ноябре 1923 года, когда в результате массового движения, направленного на раскрепощение женщин и вовлечения их в широкую общественную деятельность и труд, было принято постановление об учреждении журнала «Шарг гадыны» («Женщина Востока») — первого на мусульманском Востоке периодического издания, посвященного насущным проблемам своих современниц.
Журнал был основан по решению Центрального Комитета Азербайджанской Коммунистической (большевистской) Партии от 2 июля 1923 года.[4]
Первый номер состоял из 40 страниц, вышел тиражом в 1000 экземпляров.[4]
Начало издания журнала «Шарг гадыны» стало знаменательным событием в истории женского движения в Азербайджане.[5]
В 20-х гг его редактором стала одна из первых азербайджанских революционерок Айна Султанова[6].
Журнал сыграл важную роль в формировании литературно-художественной мысли, развитии культуры, появлении писателей и публицистов среди женщин. Шафига Эфендизаде, Мирварид Дильбази, Нигяр Рафибейли, Алевия Бабаева, Халида Гасилова, Азиза Джафарзаде, Ханымана Алибейли и другие впервые опубликовали здесь ряд своих первых произведений[3].
Большая популярность журнала в таких регионах, как Дагестан, Грузия, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Татарстан, Иран, Турция, Афганистан, Индия, привела к тому, что во многих из них появились собственные подобные издания.
Поэтому в 1938 году «Шарг гадыны» был переименован в «Азербайджан гадыны», сосредоточив внимание на проблемах республиканского масштаба, не прекращая при этом публикацию материалов и на международные темы. Под этим названием он регулярно выходит по сей день (исключение составили периоды с 1940 по 1951 и с 2001 по 2009), охватив на протяжении своего почти векового существования все важнейшие и знаковые события и став историческим изданием.
Первые номера издания печатались арабской графикой. В последующих изданиях можно наблюдать постепенный переход к латинскому алфавиту, затем к кириллице, а с 1990-х гг, после восстановления независимости Азербайджана — к современному алфавиту на основе латинской письменности.
Начиная с 2009 года журнал выходит в свет ежеквартально в двух версиях — на азербайджанском и русском языках.
Наши дни
Возрождение журнала в постсоветский период открывает новую страницу его биографии. С 1997 года его главным редактором является заведующая отделом по вопросам гуманитарной политики Администрации Президента Азербайджана Фатма Абдуллазаде[7].
С 2009 года функционирует официальный [www.a-q.az/ сайт] журнала. Архив всех номеров издания хранится в [www.anl.az/index_r.php Азербайджанской Национальной библиотеке имени М. Ф. Ахундова.]
Авторы
С момента создания журнала с ним сотрудничали многие известные деятели азербайджанской литературы, в числе которых Мамед Саид Ордубади, стоявший у истоков его основания. На страницах издания печатались рассказы и повести Мир Джалала, Мирзы Ибрагимова, Ильяса Эфендиева, стихи Самеда Вургуна, Расула Рзы, Нигяр Рафибейли, Мирварид Дильбази, произведения многих других выдающихся азербайджанских поэтов и писателей.
Главные и ответственные редакторы
1931 № 7-8 −1936 ответственный редактор Гюляра Кейлюгызы (Gülarə Köylüqızı)
1937 № 1-12 ответственный редактор Гюляра Гадирбекова (Gülarə Qədirbəyova)
1937 № 13 ответственный редактор Х.Солтанова (H.Soltanova)
1937 № 15 −1938 ответственный редактор Захра Керимова (Zəhra Kərimova)
1938 с № 13 ответственный редактор Барат Керимова (Barat Kərimova)
1940 ответственный редактор Зулейха Алиева (Züleyxa Əliyeva)
1951—1961 ответственный редактор Р.Зейналова (R.Zeynalova)
1962 с № 7 и. о. редактора А.Бабаева (Ə.Babayeva)
1962 c № 10 редактор Шафига Агаева (Şəfiqə Ağayeva)
1972—1996 главный редактор Халида Хасилова (Xalidə Hasilova)
1997-по настоящий момента главный редактор Фатма Абдуллазаде (Fatma Abdullazadə)
Напишите отзыв о статье "Азербайджан гадыны"
Примечания
- ↑ 1 2 Алмас Мурадова. Вовлечение женщин Азербайджанской сср в органы государственной власти (20-30-е годы XX века) / Под ред. Т. А. Мусаевой. — Б.: Нурлан, 2007. — С. 5 (иллюстрации). — 176 с.
- ↑ Статья Азербайджанская Советская Социалистическая Республика, Большая советская энциклопедия: В 30 т. — М.: «Советская энциклопедия», 1969—1978
- ↑ 1 2 Сабина Алиева — [www.zerkalo.az/2013/yubiley-az-rbaycan-qadini/ В Баку отметили 90-летие первого женского журнала Азербайджана], «Зеркало», 23 декабря 2013
- ↑ 1 2 [www.mct.gov.az/service/lang/ru/page/112/ История Азербайджанской прессы], Официальный сайт Министерства культуры и туризма Азербайджанской Республики, 2014
- ↑ [www.gender-az.org/index.shtml?id_doc=1164 Указ Президента Азербайджанской Республики «Об осуществлении государственной женской политики в Азербайджанской Республике» от 6 марта 2000 года]
- ↑ Айна Султанова (1895—1938) — государственный и общественный деятель советского времени, одна из первых революционерок-азербайджанок. Айна — сестра Газанфара Мусабекова, жена Гамида Султанова (также активистов советского периода). В 1912 году Айна Султанова окончила гимназию «Святой Нины» в Баку. В 1918 году она примкнула к революционному движению и вступила в Коммунистическую партию. В 1920-х годах она работала в Центральном Комитете Коммунистической партии Азербайджана, редактором журнала «Женщина Востока»; в 1930—1937 годах — заместителем комиссара народного образования, комиссаром народной юстиции. Репрессирована в 1938 году. В доме где проживала Айна Султанова ныне находится Иранское посольство.
- ↑ [ru.president.az/administration/structure/fatma_abdullazada Фатма Абдуллазаде] на официальном сайте президента Азербайджанской Республики.
Ссылки
- [www.a-q.az Официальный сайт журнала]
- [1news.az/society/20140405113254868.html «Азербайджан гадыны»: образы с характером]
Отрывок, характеризующий Азербайджан гадыны
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
