Азизян, Ирина Атыковна
Ирина Атыковна Азизян | |
Род деятельности: | |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: |
Ири́на Аты́ковна Азизя́н (9 апреля 1935, Москва — 22 июня 2009, Москва) — российский искусствовед, архитектор, живописец. Доктор искусствоведения, профессор, член Союза художников и Союза архитекторов России, почётный архитектор РФ, советник РААСН, эксперт Фонда К. С. Малевича, член правления Ассоциации искусствоведов.
Содержание
Биография
Окончила в 1960 году МАРХИ по специальности «архитектор» и аспирантуру МАРХИ по кафедре живописи. В 1968 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Проблемы композиционного единства пластических искусств в современном архитектурном ансамбле», в 1988 — докторскую диссертацию «Взаимодействие архитектуры с другими видами искусства». С 1968 по 1989 год работала в МАРХИ — преподавала «Введение в архитектурное проектирование» (1968—1970) и живопись на кафедре живописи (1974—1989). С 1988 года возглавляла отдел теории архитектуры в НИИТАГ РААСН[1]. Сфера научных интересов — русский авангард, взаимодействие архитектуры и изобразительных искусств в культуре. Автор более 500 научных публикаций. В последние годы жизни работала над монографией о скульпторе и художнике Александре Архипенко, которая была издана посмертно.
Персональные художественные выставки в Москве в 1967, 1975, 1985, 1988, 1995, 2005 гг. Работы И. Азизян находятся в Музее Востока, Государственном музее архитектуры им. А. В. Щусева, Алупкинском дворце-музее, в частных собраниях в России (Москва, Санкт-Петербург), Армении (Ереван), Румынии, Испании, США. В 2015 году Азизян была представлена среди 9 живописцев Армении XX века на выставке "Храм мира" в Музее Востока[2].
Большая часть живописного наследия посвящена Армении и Крыму.
Семья
Отец — Азизян Атык Кегамович (наст. имя — Грагат Гегамович) (1899—1977), партийный деятель, доктор исторических наук, журналист, редактор отдела "Наука" газеты "Правда". Сестра — Елена Азизян (1931—1984), филолог, поэт[3][4]. Супруг — Карзанов Юрий Константинович (1932—2010) — архитектор, член Союза архитекторов (1963), 1967—1999 — главный специалист «Гипрогора» (Москва).
Избранные научные труды Ирины Азизян
- Азизян И. А. в соавт. с И. В. Ивановой. Памятники вечной славы: Концепции и композиция. — М.: Стройиздат, 1976. — 208с.
- Азизян И. А. Памятные ансамбли. Тенденции формирования // Архитектурная композиция жилых и общественных комплексов. — М.: Стройиздат, 1976. — 159с. С. 99—155.
- Азизян И. А. Многоаспектность взаимных влияний искусств в культуре // Теория архитектуры / Сборник научных трудов под ред. И. А. Азизян. — М.: ЦНИИПградостроительства, 1988.
- Азизян И. А. Поэтика света в городе // Городская среда. Дизайн. Архитектура / Сборник научных трудов под ред. И. А. Азизян. В двух частях. Ч.2. — М.: ВНИИТАГ, 1990.
- Азизян И. А. Взаимодействие искусств как явление культуры // Архитектура и культура: Сборник материалов Всесоюзной научной конференции. Сост. сб. И. А. Азизян, Г. С. Лебедева, Е. Л. Беляева. — Ч.I. — М.: ВНИИТАГ, 1990. — C.14—19.
- Азизян И. А. Метаморфозы взаимодействия искусств в отечественной культуре 1930-х годов // Архитектура и культура / Сборник научных трудов под ред. И. А. Азизян, Н. Л. Адаскиной. — М.: ВНИИТАГ, 1991.
- Азизян И. А. Андрей Белый о взаимодействии искусств // Вопросы искусствознания. — 1994. — № 4.
- Азизян И. А. «Образ мира» и «картина мира» как методологическая категория // Вопросы теории архитектуры: Образ мира в архитектуре / Сборник научных трудов под ред. И. А. Азизян. — М.: НИИТАГ РААСН, 1995. — 225с.
- Азизян И. А. «Серебряный век» русской культуры как Возрождение // Вопросы теории архитектуры: Образ мира в архитектуре / Сборник научных трудов под ред. И. А. Азизян. — М.: НИИТАГ РААСН, 1995. — 225с.
- Азизян И. А. Сложение национальной цветовой картины мира в архитектуре // Вопросы теории архитектуры: Образ мира в архитектуре / Сборник научных трудов под ред. И. А. Азизян. — М.: НИИТАГ РААСН, 1995. — 225с.
- Азизян И. А. Парадоксы 1930-х гг.: идеи синтеза, бытие супрематизма // Вопросы искусствознания. — 1995. — № 1. — С.142—170.
- Азизян И. А. Архитектура в художественной культуре: Теоретические проблемы взаимодействия искусств. — М.: РААСН, 1996. — 160с. — ISBN 5-88817-007-0
- Азизян И. А. Архитектура в отечественной художественной культуре ХХ века. Диалог и взаимодействие искусств // Образы истории отечественной архитектуры Новейшего времени / Науч. ред. А. В. Иконников. — М.: НИИТАГ РААСН, 1996.
- Азизян И. А. Мастерская монументальной живописи: поиски живой связи искусств // Российская академия архитектуры и строительных наук — предыстория, традиции, преемственность. Сборник по теме акад. чтений, состоявшихся 19 марта 1996 г. / Гл. ред. А. В. Иконников. — М.: РААСН, 1996. — 143с. — ISBN 5-88817-009-7
- Азизян И. А. Концепция взаимодействия искусств и генезис диалогизма XX века (Вячеслав Иванов и Василий Кандинский) // Авангард 1910-х — 1920-х годов. Взаимодействие искусств / Отв.ред. Г. Ф. Коваленко. — М.: Государственный институт искусствознания, 1998.
- Азизян И. А. Москва В. В. Кандинского // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 2: Столичный город / Отв. ред. И. А. Бондаренко. — М.: УРСС, 1998. — 323с. ISBN 5-88417-145-9 — С.66—71.
- Азизян И. А. Итальянский футуризм и русский авангард // Искусствознание. — 1/99. — С.300—329.
- Азизян И. А. Становление модернистской ментальности // Искусствознание. — 1/00. — С.227—256.
- Азизян И. А. Первая волна скульптурного авангарда: Архипенко, Цадкин, Липшиц // Русский авангард 1910—1920-х годов в европейском контексте / Отв. ред. Г. Ф. Коваленко. — М.: Наука, 2000. — ISBN 5-02-011659-9 — С.145—153.
- Азизян И. А. Тема единства в супрематической теории Малевича // Архитектура в истории русской культуры. Вып.3: Желаемое и действительное / Под ред. И. А. Бондаренко. — М. : УРСС, 2001. —328с. — ISBN 5-8360-0043-3
- Азизян И. А. Диалогизм в теоретической рефлексии лидеров русского авангарда // «0.10». Научно-аналитический информационный бюллетень Фонда К. С. Малевича. — 2001. — № 1.
- Азизян И. А. [archi.ru/lib/book.html?id=2146064626&fl=5&sl=2&new_books=no Рождение диалогизма сознания XX века] // Вопросы теории архитектуры: Архитектурное сознание XX—XXI веков: разломы и переходы / Сборник научных трудов под ред. И. А. Азизян. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. — 288с. — ISBN 5-8360-0351-3 С. 7—89.
- Азизян И. А. [progresstrad.ru/index.php?page=shop.product_details&flypage=shop.flypage&product_id=18&category_id=8&manufacturer_id=0&option=com_virtuemart&Itemid=27 Диалог искусств Серебряного века]. — М.: Прогресс-Традиция, 2001. — 400с. — ISBN 5-89826-090-0
- [archi.ru/lib/book.html?id=2146064166&fl=5&sl=2&new_books=no Теория композиции как поэтика архитектуры] / Отв. ред. И. А. Азизян. — М.: Прогресс-Традиция, 2002. — 568с. — ISBN 5-89826-123-0 Раздел, написанный И.Азизян: Ч.2: Теория композиции и поэтика архитектуры модернизма.
- Азизян И. А. К.Малевич и И. Клюн: от футуризма к супрематизму и беспредметному творчеству // «0.10». Научно-аналитический информационный бюллетень Фонда К. С. Малевича. — 2001. — № 2.
- Азизян И. А. в соавт. с М. Савченко. Конечные и бесконечные ресурсы архитектуры // ACADEMIA. Aрхитектура и строительство. — 2003. — № 4.
- Азизян И. А. Ар Деко: диалог и компромиссы // Искусствознание. — 1/03. — С.395—449.
- Азизян И. А. Символистские истоки авангарда. Символ в поэтике авангарда // Символизм в авангарде / Отв. ред., сост. Г. Ф. Коваленко. — М.: Наука (издательство), 2003 (Серия: Искусство авангарда 1910—1920-х годов). — 443с. — ISBN 5-02-022743-9 — С.23—33.
- Азизян И. А. Коллаж в скульптурных картинах А.Архипенко // Русский авангард 1910—1920-х годов: проблема коллажа / Под ред. Г. Ф. Коваленко. — М.: Наука, 2005 (Серия: Искусство авангарда 1910—1920-х годов). — 430с. — ISBN 5-02-033902-4 — С.87—116.
- Азизян И. А. [archi.ru/lib/book.html?id=2146064280&fl=5&sl=2 Теоретическое наследие В. В. Кандинского в художественном сознании XX века] // Вопросы теории архитектуры: Архитектурно-теоретическая мысль Нового и Новейшего времени / Сборник научных трудов под ред. И. А. Азизян. — М.: КомКнига, 2006. —384с. — ISBN 5-484-00347-4 — С. 189—249.
- Азизян И. А. Теоретическое наследие В. В. Кандинского в третьем тысячелетии // ACADEMIA. Aрхитектура и строительство. — 2007. — № 1. — С.33—37.
- Азизян И. А. Искусство Кирилла Миронова — зодчего, философа, художника // ACADEMIA. Aрхитектура и строительство. — 2007. — № 3. — С.33—36.
- Азизян И. А. [www.livelib.ru/book/1000911812 Александр Быховский: ступени творчества-бытия]. — М.: Галарт, Дом еврейской книги, 2007. — 288 с.:илл. — ISBN 978-5-269-01055-7
- Азизян И. А. Александр Архипенко: Предвоенные парижские годы (1908—1914) // Искусствознание. — 2/08. — С.211—253.
- Азизян И. А. [archi.ru/lib/book.html?id=2146064841&fl=5&sl=2&new_books=no Диалог искусств XX века: Очерки взаимодействия искусств в культуре]. — М.: Издательство ЛКИ, 2008. — 592 с. — ISBN 978-5-00635-2
- [archi.ru/lib/book.html?id=2146064926&fl=5&sl=2&new_books=no Очерки истории и теории архитектуры Нового и Новейшего времени] / Под. ред. И. А. Азизян. — СПб.: Коло, 2009. — 656с. — ISBN 5-901841-56-3 Разделы, написанные И.Азизян: Главы 10: Становление модернистского сознания; 11: Теоретическое осознание рождения авангарда и модернизма; 19: Отечественная теория архитектуры в круге гуманитарного знания; 20: Проблематика и методология диссертационных исследований архитектуры 1989—2005 годов.
- Азизян И. А. Неизвестная Пологова // Искусство в современном мире. Сборник статей. Вып.3 / Отв. ред. М. А. Бусев. — М.: Памятники исторической мысли, 2009. —411с. С.77—80.
- Азизян И. А. Скульптура Леонида Баранова в духовном оплотнении пространства культуры // Искусство в современном мире. Сборник статей. Вып.3 / Отв. ред. М. А. Бусев. — М.: Памятники исторической мысли, 2009. —411с. — С.129—138.
- Азизян И. А. [archi.ru/lib/book.html?id=2146064952&fl=5&sl=2&new_books=no Философские вопросы рассмотрения взаимосвязи архитектуры и культуры] // Вопросы теории архитектуры: Архитектура и культура России в XXI веке / Под ред. И. А. Азизян. — М.: Книжный дом «Либроком», 2009. —472с. — ISBN 978-5-397-00389-6 — С.9—42.
- Азизян И. А.(1935—2009). Инобытие ар-деко в отечественной архитектуре // Архитектура сталинской эпохи: Опыт исторического осмысления / Сост. и отв. ред. Ю. Л. Косенкова. М.: КомКнига, 2010. —496с. — ISBN 978-5-484-01138-4
- Азизян И. А.(1935—2009). Скульптурные картины и другие произведения Александра Архипенко военных лет // Искусствознание. —2010. —№ 1—2.
- Азизян И. А. [www.livelib.ru/book/1000865907 Александр Архипенко]. — М.: Прогресс, 2010. — 624 с.:илл. — ISBN 978-5-89826-368-3
Живопись Ирины Азизян
- Irina Azizyan Areni The landscape with a rice field 1965.jpg
Арени. Пейзаж с рисовым полем. 1965
- Irina Azizyan Red leaves 1978.jpg
Красные листья. 1978
- Irina Azizyan Christmas cathedral. Introduction in the temple. Kargopol 1988.jpg
Христорождественский собор. Введение во храм. Каргополь. 1988
- Azizyn The red house Gurzuf 1988.jpg
Красный дом. Гурзуф. 1988
- Irina Azizyan The landscape of Kimmeria 1992.jpg
Киммерийский пейзаж. 1992
- Irina Azizyan Stone pines on a hill. Alupka 2003.jpg
Пинии на горке. Алупка. 2003
- Azizyan The drunk grove-1. Alupka 2003.jpg
Пьяная роща-1. Алупка. 2003
- Irina Azizyan Cities of Toskana. Assizi 2004.jpg
Города Тосканы. Ассизи. 2004
- Ирина Атыковна Азизян: Каталог живописи и графики. 1958—2005. — М., 2005. — 500 экз. — 192с. Тексты Н.Степанян, Г.Ревзина, К.Миронова, Ю.Лидерман, И.Азизян.
Напишите отзыв о статье "Азизян, Ирина Атыковна"
Примечания
- ↑ Хайт В. Л., Бондаренко И. А. Научно-исследовательский институт теории архитектуры и градостроительства (НИИТАГ) // Российская Академия архитектуры и строительных наук. Дела и люди. Т.1. 1992—2002. — М.: Едиториал УРСС, 2002. — С. 120.
- ↑ [www.orientmuseum.ru/exhibitions/archive/-item=519.aspx Выставка "Храм мира" // Государственный музей Востока].
- ↑ [vladivostok.com/Speaking_in_Tongues/aziz1.html Speaking In Tongues/Лавка Языков. Елена Азизян].
- ↑ [www.plavmost.org/?p=3230 Фарай К. С.. Излучающая свет // Плавучий мост: Журнал поэзии. — 2014. — № 3.].
Ссылки
- [andrej.sidenko.free.fr/aK/Inventar/Werke_Azizian-RUS/ Ирина Азизян в галерее Андрея Сиденко].
- [andrej.sidenko.free.fr/aK/Stage-RUS/html/ueber_azizian.html Нонна Степанян об Ирине Азизян].
- [www.gurzuf.ru/articles/irina_azizyan Ирина Азизян в «Вечернем Гурзуфе»].
- [www.gostgallery.com/context/publication.html?fl=4&id=63] Азизян И. Об Александре Яковлевиче Быховском.
Отрывок, характеризующий Азизян, Ирина Атыковна
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 9 апреля
- Родившиеся в 1935 году
- Родившиеся в Москве
- Умершие 22 июня
- Умершие в 2009 году
- Умершие в Москве
- Искусствоведы СССР
- Искусствоведы России
- Доктора искусствоведения
- Исследователи русского авангарда
- Художники России
- Художники СССР
- Художники Крыма
- Художники Армении
- Выпускники МАРХИ
- Преподаватели МАРХИ
- Архитектурные критики СССР
- Архитектурные критики России
- Архитекторы Москвы