Азимзаде, Азим Аслан оглы

Азим Азимзаде
азерб. Əzim Aslan oğlu Əzimzadə
Дата рождения:	25 апреля (7 мая) 1880(1880-05-07)
Место рождения:	Новханы, Бакинский уезд, Бакинская губерния, Российская империя
Дата смерти:	15 июня 1943(1943-06-15) (63 года)
Место смерти:	Баку, Азербайджанская ССР, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Награды:
Подпись:
Работы на Викискладе

Азим Аслан оглы Азимзаде (азерб. Əzim Aslan oğlu Əzimzadə; 7 мая 1880, село Новханы около Баку — 15 июня 1943, Баку) — азербайджанский художник и график, народный художник Азербайджанской ССР (1927).

Биография

Родился Азим Азимзаде 25 апреля (7) мая 1880 года в селении Новханы близ Баку, в семье бедного рабочего-нефтяника Аслана. Азимзаде не получил художественного образования, был самоучкой. Когда Азимзаде было восемь лет, отец отдал его в моллахану (школу при мечети). Здесь Азимзаде учился читать Коран на арабском языке. Четыре года Азизаде обучался в моллахане. После чего он поступил в трёхклаасную русско-азербайджанскую школу (в то время школа называлась «русско-татарской», так как азербайджанцев до революции называли также «татарами»). Именно в этой школе Азимзаде, проявивший рано стремление к рисованию (Азимзаде рисовал ещё учась в моллахане), впервые обратил на себя внимание учителей своими рисунками.

Окончив начальную школу, Азимзаде вынужден был отказаться от дальнейшей учёбы. В своей автобиографии он пишет:

Уже с юных лет я вынужден был заниматься наёмным трудом, работал курьером, приказчиком и только в часы досуга рисовал и занимался самообразованием. Я изучил русский, иранский языки и литературу.

С 1906 года Азимзаде печатал в журналах рисунки на социальную и политическую тематику. Тем самым Азимзаде стал основоположником азербайджанской сатирической графики. Азимзаде принял активное участие в революции, был заведующим отдела культуры наркомата просвещения Азербайджана.

Творчество Азимзаде было многогранным. После революции он занимался в основном книжной и станковой графикой. Его наследие составляют станковые листы, книжные иллюстрации, сатирические журнальные и газетные рисунки, эскизы костюмов и декораций, политическая карикатура и плакат. Одной из важных областей творчества художника составлял плакат. Традиции реалистической сатирической графики журнала «Молла Насреддин» и других дореволюционных юмористических журналов, в которых Азимзаде активно выступал, были удачно использованы им при создании первых произведений плакатного искусства. Почти половина всех плакатов Азимзаде посвящена антирелигиозной тематики. Образы его плакатов навеяны конкретными, живыми персонажами, взятыми из современной художнику действительности. Один из плакатов Азима Азимзаде, вышедший из печати в 1925 году, изображает крестьянина с вилами, выбрасывающего из села расхитителя народного добра. Плакаты Азимзаде не только бичевали пережитки прошлого. В них создавались и образы положительных героев. Образ человека-героя, его психологическая характеристика более всего занимают художника. Первые плакаты Азимзаде были экспонированы в Москве в 1933 году на выставке азербайджанских художников. Они получили достойную оценку центральной прессы.

В первой половине 1920-х годов художник оформля9л спектакли в бакинских театрах: в Сатир-агиттеатре оформил спектакли «Колесо фортуны» С. Ахундова и «Саботажники» Ордубади и в Азербайджанском драматическом театре выполнил эскизы костюмов для пьес «В 1905 году» Д. Джаббарлы и «Шейх Санан» Г. Джавида. Творчество Азимзаде сыграло большую роль в развитии театральной живописи Азербайджана.

В творческом наследии Азимзаде основное место занимают карикатуры. Развитие этого жанра в Азербайджане тесно связано с журналом «Молла Насреддин». За время своего многолетнего существования (1906—1931) этот журнал прошёл интересный творческий путь. Первый номер журнала вышел в Тифлисе в апреле 1906 года. Издателем его был талантливый писатель-публицист Джалил Мамедкулизаде, избравший в качестве псевдонима имя известного восточного мудреца Моллы Насреддина. «Молла Насреддин» являлся в то время первым сатирическим журналом на всем мусульманском Востоке. Он был рожден под влиянием освободительных идей первой русской революции 1905 года. После революции, с 1922 года в Баку возобновилось издание журнала «Молла Насреддин». С этого периода начинается плодотворное сотрудничество Джалила Мамедкулизаде и Азима Азимзаде. Азимзаде стал главным художником «Моллы Насреддина». Его творчество определяло художественное лицо журнала, в котором основное место занимали его зарисовки и карикатуры. Он умел тонко подмечать и удивительно точно передавать жесты, движения, позы своих персонажей.

А. Азимзаде создал 56 цветных литографий для собрания сочинений народного поэта М. А. Сабира «Хоп-хоп наме». Эти рисунки раскрывают идейную сущность произведения поэта, его протест против социальной несправедливости и угнетения трудящихся, против мракобесия. Азимзаде создал также яркие и выразительные серии рисунков к рассказам «Авось и возвратят» Дж. Мамедкулизаде, «Мои олени» А. Ахвердиева, «Святилище» Н. Нариманова, к книге «Старый Баку» Г. К. Сарабского и другим литературным произведениям. Иллюстрации Азимзаде к повести А.Ахвердиева «Письма из ада» воссоздают образы обитателей «ада» — этого символичного сборища отрицательных типов.

В 1927 году А. Азимзаде создал красочные иллюстрации к детским сказкам в стихах «Буйный вол» Г. К. Санылы. В 1937 году был издан альбом «Тени прошлого» с 26-ю рисунками, расположенными на разворотах страниц. В этих рисунках автор раскрыл перед зрителями сцены из жизни провинциального капиталистического города, во многом сохранившего черты феодальных отношений.

В 1930-х годах основное место в творчестве Азимзаде занимают станковые сюжетно-тематические серии. К лучшим жанровым акварелям А. Азимзаде следует отнести листы из серии «Сцены старого быта»: «Рамазан у богатых», «Рамазан у бедных», «Свадьба у богатых», «Свадьба у бедных», «Травля собак», «Родилась дочь», «Покупка жены», «Старая и новая жены», «Избиение жены мужем» и другие. Эмоциональность многих листов А. Азимзаде во многом зависит от удачного цветового решения. Цвет в его акварелях создаёт определенное настроение, облегчает восприятие изображенной сцены.

В бытовых акварелях «Кос-коса» (народное шуточное представление), «Прыгают через костер», «Раздел имущества», «Канатоходец», «Кукольный театр» показаны нравы того времени. В композициях «Свадьба у богатых», «Свадьба у бедных» Азимзаде раскрывает идеи социального неравенства посредством контрастного сопоставления особенностей быта, свадебных обрядов и религиозных празднеств у разных классов общества.

С первых дней войны (1941—1945) Азимзаде, как и большинство советских художников, принимает активное участие в создании плакатов, «Агитокон», которые были ведущим средством боевой политической агитации. Красочные, четкие и лаконичные «Агитокна» были дополнены стихотворными текстами на азербайджанском и русском языках. В работе над плакатами вместе с художниками принимали участие писатели и поэты: С. Рахман, Ю. Фидлер, Г. Строганов, М. Сеидзаде, Н. Рафибейли и др. За два года войны Азимзаде создаёт свыше 50 карикатур. Антифашистские карикатуры А. Азимзаде представляют собой новый этап творческого развития художника. Учитывая особую важность политической сатиры в годы войны, Азимзаде предельно заостряет приемы шаржа, усиливает звучание цвета. Малочисленность персонажей, изображенных обычно крупным планом, на фоне чистого листа бумаги, отличает эти рисунки от работ предвоенных лет на исторические и бытовые темы с их сложными многофигурными композициями.

Карикатуры «Лев и котенок», «Лик фашизма», «Трофеи фюрера», «Мания величия», «Битые карты», «Цепные собаки империализма», «Тени варваров», «Волк — волку», «Неминуемые гости фашистской Германии» и другие пользовались неизменной популярностью. В карикатуре «Лев и котенок» (1941) высмеивается Гитлер, сравнивавший себя с Наполеоном. Крупным планом изображен раненый лев, которому художник придал сходство с Наполеоном. На спине льва надпись: «Бородинская битва», на голове — повязка со словами: «Москва 1812 года». Воинственная храбрость котенка говорит о том, что его ничему не научило поражение льва. В карикатуре «Битые карты» (1942) по зелёному сукну игрального стола беспорядочно разбросаны карты, на которых с сохранением некоторого портретного сходства изображены Гитлер и его сподвижники.

Своим творчеством А. Азимзаде внес существенный вклад в развитие советской антифашистской карикатуры военного времени. Продолжая работу и в области книжной графики в 1942 году он создаёт красочные иллюстрации к народной сказке «Хоруз» («Петух»), в которой повествуется о жизнелюбивом петухе, побеждающем шаха. А. Азимзаде не дожил до дня великой Победы — он умер в расцвете творческих сил в 1943 году в возрасте 63 лет.

Член ВКП(б) с 1923 года. В 1927 году Азимзаде было присвоено звание народного художника Азербайджанской ССР. Считается, что Азимзаде удалось избежать политических репрессий благодаря знакомству с первым секретарём ЦК КП Азербайджана Мирджафаром Багировым, поклонником творчества художника.

В Баку открыт дом-музей художника. Его именем названа улица в Баку и Азербайджанское художественное училище, в котором он преподавал с 1920 года до смерти, с 1932 по 1937 год был директором. В 2002 году в Баку в сквере около Дворца Республики открыт памятник художнику (в 2011 году — перенесён в Ичери-шехер).

Галерея

• Cock-fighting.jpg

  Петушиный бой. 1915

• Folk performance Kos-Kosa.jpg

  Народное представление «Кос-коса». 1930

• The color of claret belongs to us.jpg

  Цвет бордо принадлежит нам. 1931

• Azerbaijani wedding.jpg

  Азербайджанская свадьба. 1930

• Wedding of the poor people.jpg

  Свадьба у бедняков. 1931

• The old wife and the new one.jpg

  «Старая» и «новая» жены. 1935

• Jumping over bonfire.jpg

  Прыганье через костер. 1937

• The girl was born.jpg

  Родилась дочь (В доме родилась девочка). 1937

• Dog baiting.jpg

  Травля собак. 1938

• Ramazan with the poor.jpg

  Рамазан у бедняков. 1938

• Əzim Əzimzadə - Varli evinde ramazan.jpg

  Рамазан у богачей

• Portrait of Azerbaijani poet Fuzuli by Azimzade.jpg

  Портрет Физули. 1914

• Əzim Əzimzadə - Nəsiminin edamı.jpg

  Казнь Насими

Литература

• Наджафов М. Азим Азимзаде. — М.: Советский художник, 1957. — 53 с.
• Наджафов М. Азим Азимзаде. — Б., 1965.
• Казиев А. Ю. Азим Азимзаде // Искусство Азербайджана / Под ред. Полевого В. М.. — М.: Советский художник, 1954. — Т. IV. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=Казиев&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false Казиев].

Ссылки

• Азим Азимзаде — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Азимзаде, Азим Аслан оглы

Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.