Азово-Моздокская укреплённая линия

Азово-Моздокская (Кавказская) укреплённая линия — десять крепостей, заложенных после русско-турецкой войны 1768—1774 годов на Северном Кавказе по предложению князя Потёмкина для укрепления влияния Российской империи в этом регионе.

История возникновения

Начало создания Кавказской укреплённой линии по течению Терека относится к 60-м годам XVIII века. В 1763 году на землях, принадлежавших кабардинским князьям, была основана крепость Моздок.

По условиям Кючюк-Кайнарджийского мира, подписанного по итогам русско-турецкой войны 1768—1774 годов, Россия получала право восстановить демонтированные укрепления Азова, а в результате в относительно короткий срок — в 1776—1780-х годах предкавказские степи пересекла Азово-Моздокская укреплённая линия, включившая в себя как старые, так и более 30 новых укреплений. Вот что пишет об этом Потёмкин:

…дал повеление Астраханскому господину Губернатору генерал-майору и Кавалеру Якоби самолично осмотреть положение границы нашей, простирающейся от Моздока до Азова и получа от него верное описание осмеливаюсь… повергнуть общее ниже мнение о учреждении линии на помянутом расстоянии. Сия Линия имеет простираться от Моздока к Азовской губернии в следующих местах, где построя новые укрепленныя селении, коим примерной план у сего представляется, а именно: 1-ое — на Куре, 2-е — на Куре же, 3-е — на Цалуге (Золке), 4-е — на Куме, где и командир вышеописанных укреплений квартиру свою иметь должен; 5-е — на Томузлове, 6-е — на Бейбале, 7-е — на Калаусе, 8-е — на Ташле, 9-е — на Егорлыке, 10-е — в Главном укреплении от Черного леса к Дону, где квартира второй части командиру быть должна, так как все оные на подносимой при сем карте показаны…

Если оная Линия удостоится высочайшей Вашего Императорского Величества апробации, то осмеливаюсь на нижеследующем просить высочайшего указа".

"…Как Бештамак, к удержанию Малой Кабарды жителей, есть наиудобнейшее место, за которым и леса останутся внутри Линии, по рекам Тереку и Малке, то и следует на сем месте быть флангой крепости. Может тогда будет городом торговым и одна из крепостей полагаемая на Куре уничтожится…

Назначенные в ней линейные укрепления наименовать, как благоугодно будет и чтобы все оные окончены были строением будущим летом, для чего хотя третью часть войск, отряженных на закрытие их, употребить в работу оных с заплатою каждому по пяти копеек в сутки и на то ассигновать сумму…

Для всех линейных укреплений потребное число орудий повелеть отпустить из состоящих в артиллерии во излишестве или из бывших при легких полевых командах, а шанировые инструменты взять из Астраханской инженерной команды, которых там весьма достаточно, по окончании же работ возвратятся оные обратно…

Если Вашему Императорскому Величеству все вышеописанное благоугодно будет, то построение сей Линии, заселение войск и командование оными, не соизволите ли Ваше Императорское Величество указать под управлением моим возложить на попечение помянутого Губернатора, как испытанного уже в пограничных делах начальника, которой по предписаниям от Коллегии Иностранных дел отправляя тамошние пограничные секретные дела с лучшею удобностию может управлять и оною линиею, нежели другой военной начальник…

— Из Доклада князя Г. А. Потёмкина к императрице Екатерине II

Список крепостей в порядке, утверждённом князем Потёмкиным

1. Крепость св. Екатерины в устье реки Малки.
2. Крепость св. Павла на реке Куре (на правом берегу Куры у г. Новопавловска существовала до 1827 г.)
3. Крепость св. Марии на реке Золке (существовала до 1827 г.)
4. Крепость св. Георгия
5. Крепость св. Александра на Томузловке.
6. Крепость Северная
7. Сергеевская на Калаусе.
8. Крепость Ставрополь на Ташле.
9. Крепость Московская
10. Крепость Донская на Егорлыке.

Между крепостями располагались укреплённые казачьи станицы (не менее 1 000 жителей каждая), через 25-30 верст находились форты, пикеты и редуты. Казачьи разъезды несли регулярную пограничную службу. В 1777 году решением правительства сюда было переселено Волжское казачье войско. В крепостях Северной, Московской и Донской поселили хопёрских казаков.

Вот как Потёмкин описывает назначение крепостей:

…крепость на Подкумке на важнейшем месте по всей линии, будет прикрывать Куму, удерживать абазинцев, которые недалеко оттуда имеют всегдашние и многолюдные свои жилья, равным образом имеет обсервационный пост над живущими по вершинам рек Кумы, Кубани, Малки и Баксана народами, содержа по малой и большой Куме форпосты. Кума есть лучшая река на всей ногайской степи. Она имеет от самого Подкумка почти до Мажар великие леса и заключает все выгоды, которые только желать можно. Калмыки обыкновенно зимой по ней кочуют…

Под № 5 крепость, положенная по вершинам Томузлова, прикрывает сию реку и составляет коммуникацию с Кумою и на вершины Карамыка. Речка Томузлов имеет хорошую и здоровую воду, и на вершинах оной имеются темные и множеством зверей наполненные леса. Черкесы большой Кабарды содержат по сей реке свои табуны, местоположение её есть весьма приятное и земля отменно способна к хлебопашеству. Под … 6 будет по вершинам Бибалинским, сия крепость прикрывает оною реку, которая по своим вершинам имеет также много лесу и лучшую воду на всей Ногайской степи…

Под № 8 крепость на вершине Егорлыка, называемой Ташла. Будучи первою крепостью к Черному лесу, прикрывает, общий с крепостью под … 7 проход между Калаускими вершинами и Черным лесом.

…Под № 10 крепость должна быть самою важною, потому что при ней, как три главныя вершины рек, так и три дороги к Кубани, Азову и Дону имеются. Около онаго места лес под Егорлыком кончится, и хотя вниз по оному всегда корм и вода хороши были, однако по недостатку леса, селению быть там трудно и по той причине назначиваются форпосты от оной крепости и до самого устья речки Егорлыка. По Егорлыку и Качаю могут калмыки весьма удобно содержать пикеты и караулы с кочевьями своими… Натура и положение мест позволяет сию Линию переменить около Моздока другим образом, то есть: учреждением крепости на устье Малки при Бештамаке, которая и будет составлять фланг новой линии и в таком случаю одна из положенных на Куре крепостей уничтожится. Бештамак есть наиудобнейшее место к удержанию Малой Кабарды…

Дорога коммуникационная из Моздока может быть прямо на Мажары и Цымлянскую станицу, а оттуда чрез казанскую станицу и Воронеж до Москвы и сею дорогою от Моздока до Москвы не будет более как 1.400 верст. Следовательно убудет против нынешнего расстояния более 500 верст и Терек от Дону не более 400 верст. Другая же дорога может быть по крепостям до Черкаска и Азова.

Между всех сих крепостей самое дальное расстояние более 30 верст не буде. Между укреплением в редутах особых войск не назначено, потому что оные должны будут отряжаться из положенных в укреплениях гарнизонов.

— Из Доклада князя Г. А. Потёмкина к императрице Екатерине II.

Карта крепостей, редутов и казачих постов

Вестославский редут

9 крепость - Донское

Московское

Ставрополь

Кубанский редут

Бударский редут

Крепость Недреманная

Бешпагирский редут

Алексеевский редут

6 крепость - Северная

Крепость св. Александра

Крепость св. Георгия

Крепость св. Марии

Крепость св. Павла

Крепость св. Екатерины

География крепостей

Начальники Моздокской линии

• 1769—1780 Иоганн Фридрих фон Медем

См. также

• Российские укреплённые линии
• Кавказская линия
• Царицынская сторожевая линия
• Константиногорская крепость

Источники

• Броневский С. М. [www.vostlit.info/Texts/rus9/Bronevskij/text31.phtml От заложения Моздока до нынешних времён (Эпоха III)] // Историческия выписки о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще с горскими народами, в Кавказе обитающими, со времен царя Иоанна Васильевича доныне / Отв. ред. Ю. А. Петросян. — СПб.: Институт востоковедения РАН, 1996 (репринт 1810 г.). — (Архив российского востоковедения).
• Охонько Н. А. [www.newlocalhistory.com/node/81 Новые подходы к изучению памятников Азово-Моздокской линии ] (Ставропольский краеведческий музей им. Г. Н. Прозрителева и Г. К. Праве).

Отрывок, характеризующий Азово-Моздокская укреплённая линия

После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.