Аидзава Сэйсисай

Аидзава Сэйсисай
会沢正志斎
Годы жизни
Период	Эдо
Дата рождения	25 мая 1782(1782-05-25)
Дата смерти	14 июля 1863(1863-07-14) (81 год)
Могилы и места почитания	Хонходзи (本法寺) Мито
Имена
Детское имя	Итигоро (市五郎) Анго (安吾)
Взрослое имя	Ясуси (安)
Должности
Сёгунат	Токугава
Хан	Мито-хан
Род и родственники
Род	Аидзава (会沢氏)
Отец	Аидзава Ясутака (会沢恭敬)

Аидзава Сэйсисай (яп. 会沢正志斎, 25 мая 1782 — 14 июля 1863) — японский политический и научный деятель периода Эдо; философ, конфуцианец. Настоящее имя — Аидзава Ясуси (яп. 会沢安). Псевдонимы — Сэйсисай (яп. 正志斎) и Кинсёсай (яп. 欣賞斎).

Биография

Аидзава родился 25 мая 1782 года в Мито-хане (современная префектура Ибараки) в семье незнатного самурая. В 1791 году в 10-летнем возрасте поступил в конфуцианскую школу Сэйранся под руководством Фудзиты Юкоку (1774—1826). В 1799 году за успехи в учёбе Аидзава был принят в качестве переписчика в академию Сёкокан в Мито-хане, где подключился к основной работе этого заведения — редактированию и компиляции «Большой истории Японии». В 1801 году, во время работы в академии, Аидзава написал трактат по вопросам обороны страны «Странные слухи об островах Тидзима», посвящённый архипелагу Тидзима, южной части Курильских островов. За добросовестный труд талантливого 22-летнего юношу сделали полноправным членом академии в 1803 году.

В 1804 году Аидзава был назначен наставником Токугавы Нариаки, сына правителя Мито-хана, а также детей местных вельмож.

В 1824 году английские корабли, нарушив японские законы, причалили в гавани Оцу Мито-хана и высадили команду из 12 человек. Аидзава был назначен вести переговоры путём переписки с иностранцами. Пребывая под впечатлением увиденного и услышанного, он написал в следующем году труд «Новая теория», в котором резко критиковал мягкость сёгуната к «западным варварам» и предсказывал гибель Японии от иностранного порабощения. Из-за резкого содержания книга была запрещена правительственной цензурой, но нашла широкий отклик среди простых самураев и аристократии, среди которых зародилось движение «Да здравствует Император, долой варваров!». В 1825 году Аидзавой был написан трактат «Новые предложения», где утверждалось, в частности, что Япония находится на самом верху Земли, тогда как западные страны и Америка расположены ниже и дальше.

В 1826 году, после смерти Фудзиты Юкоку, Аидзава стал главой академии Сёкокан. В 1829 году он победил в политической борьбе за главенствование в Мито-хане и смог посадить новым правителем владений своего ученика — Токугаву Нариаки. Под патронажем последнего Аидзака начал курс реформ, направленных на обновление Мито. Реализация этого курса продолжалась с 1830 по 1843 год.

В 1840 году Аидзава стал главой ещё одной местной академии Кодокан. В целом, он прилагал немало усилий для реформирования системы образования на своей родине.

В 1845 году, из-за опалы центрального правительства по отношению к Токугаве Нариаки, который начал утеснять буддийские общины в своих владениях, руководствуясь конфуцианскими принципами, Аидзава, как один из соратников Нариаки, был посажен под домашний арест. Через четыре года Сэйсисая освободили и в 1855 году он снова стал главой академии Кодокан.

В 1858 году, в связи с требованием Императорского двора Японии к Мито-хану начать преследование сторонников договоров с иностранцами и склонить сёгунат к политическому равноправному союзу со столичной аристократией, правительство Мито-хана разделилось на две группы. Одна настаивала на исполнении приказа, а другая твердила о необходимости слушаться в первую очередь волю сёгуната, а не двора. Аидзава принадлежал ко второй группе и вступил в конфликт с радикальными представителями движения «Да здравствует Император, долой варваров!».

Во время всеяпонских политических репрессий 1858—1859 годов, организованных сёгунатом против противников договоров с иностранцами, Сэйсисай смог удержать радикалов Мито-хана и уберечь владения от раскола.

В 1862 году, предчувствуя назревание большого конфликта внутри страны, Аидзава написал доклад «Время диктует политику» в адрес сёгуна Токугавы Ёсинобу, в котором разъяснял необходимость открыть Японию для иностранных государств и избежания братоубийственной войны.

Труды Сэйсисая были посвящены не только политике. Он занимался проблемами синто, которое представлял как основу бытия японской нации. Влиянию работ Аидзавы подверглись даже его политические оппоненты, в частности мыслитель из Тёсю-хана Ёсида Сёин.

Умер Аидзава Сэйсисай 14 июля 1863 года в возрасте 82 лет. Его похоронили в храме Хонходзи города Мито.

Литература

• 『新編　日本史辞典』 (Новое издание. Словать истории Японии)　京大日本史辞典編纂会、東京創元社、1994. — P.2
• Wakabayashi, Bob Tadashi. Anti-Foreignism and Western Learning in Early-Modern Japan: The New Theses of 1825. — Harvard University Press, 1986. — ISBN 0674040252.

Ссылки

• [edb.kulib.kyoto-u.ac.jp/exhibit/ishin/jinmei/Aizawa.html Хронология жизни Аидзавы Сэйсисая] (яп.). Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/67a4cdUfQ Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www2s.biglobe.ne.jp/~MARUYAMA/tokugawa/seishisai.htm Биография Аидзавы Сэйсисая] (яп.). Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/67a4dC6VA Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www13.plala.or.jp/shisekihoumon/mito5.htm Памятники Аидзавк Сэйсисаю в современном городе Мито] (яп.). Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/67a4dsQOn Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [eos.kokugakuin.ac.jp/modules/xwords/entry.php?entryID=405 Аидзава Сэйсисай] (англ.). Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/67a4eOSRW Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Аидзава Сэйсисай

Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.