Белый аист

</tr>

Белый аист
В одном из чешских зоопарков.
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Птицы Подкласс:  Новонёбные Отряд:  Аистообразные Семейство:  Аистовые Род:  Аисты Вид:  Белый аист
Международное научное название
Ciconia ciconia (Linnaeus, 1758)
Ареал
Места обитания       Места зимовки<p>                      Пути миграции </div></div> </td></tr>
Охранный статус
Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/106003835 106003835 ] </td></tr>
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе </td></tr> </table> Белый аист (лат. Ciconia ciconia) — крупная болотная птица из семейства аистовых. Общая характеристика Белый аист — самый известный из аистов. Это белая птица с чёрными концами крыльев, длинной шеей, длинным, тонким, красным клювом и длинными красноватыми ногами. Когда крылья у аиста сложены, создаётся впечатление, что вся задняя часть тела аиста чёрная. Отсюда его украинское название — черногуз. Самки по окрасу неотличимы от самцов, но несколько меньше. Рост белого аиста составляет 100—125 см, размах крыльев 155—200 см. Масса взрослой птицы достигает 4 кг. Продолжительность жизни белого аиста в среднем составляет 20 лет. Внешне на белого аиста похож дальневосточный аист, но в последнее время он считается отдельным видом. Белый аист — один из символов Белоруссии. Распространение Белый аист обитает в Европе и Азии. В Европе его ареал простирается на севере до Южной Швеции и Ленинградской области, на восток до Смоленска, Брянска и Липецка, причём в последние годы ареал расширяется в восточном направлении. Зимует в Индии, тропической Африке. Популяция аистов, обитающих на юге Африки, оседла. Также не улетают на зимовку некоторые аисты, живущие в Западной Европе, в местах, где относительно тёплые зимы. На зимовку белые аисты летят двумя маршрутами. Птицы, живущие к западу от реки Эльба, пересекают Гибралтарский пролив и остаются зимовать в Африке между Сахарой и тропическими дождевыми лесами. Аисты, гнездящиеся к востоку от Эльбы, летят через Малую Азию и Израиль и остаются зимовать в Восточной Африке между Южным Суданом и ЮАР. Некоторые аисты оседают в Эфиопии и Южной Аравии. На всех местах зимовок белые аисты собираются в тысячные стаи. Молодые неполовозрелые птицы иногда остаются в Африке на всё лето. Перелёт на зимовку аисты совершают днём. Они летят на большой высоте, часто паря. Для этого они выбирают самые удобные в аэродинамическом отношении маршруты. Над морем аисты летать избегают. Образ жизни Белые аисты — обитатели низменных лугов и заболоченных местностей, нередко гнездятся возле человеческого жилья. Питание Основная пища этих птиц — мелкие позвоночные и различные беспозвоночные животные. Излюбленной пищей живущих в Европе аистов являются лягушки, жабы, ужи и гадюки, а также крупные кузнечики и саранча. Питаются аисты также дождевыми червями, майскими жуками, медведками, больной или дохлой мелкой рыбой, ящерицами, мелкими млекопитающими (в основном мышами, крысами, кротами, зайчатами и сусликами), очень редко мелкими птицами. Разыскивая корм, аисты ходят не спеша, спокойно, но, увидев добычу, быстро подбегают и хватают её. Воду для птенцов родители приносят в клюве. Птенцы подставляют свой раскрытый клюв, и вода переливается как бы из сосуда в сосуд. Размножение Изначально аисты гнездились на деревьях, устраивая там из веток огромное гнездо, но поблизости с человеческим жильём. Впоследствии они стали использовать для этого крыши домов и других построек, в том числе установленных людьми специально для этой цели. В последнее время аисты устраивают свои гнёзда на опорах высоковольтных линий, на фабричных трубах. Одно гнездо служит аистам несколько лет. Чем старше гнездо, тем больше оно в диаметре, некоторые аистиные гнёзда весят несколько центнеров. В таком огромном гнезде обычно гнездятся не только аисты, но и различные мелкие птицы — воробьи, трясогузки, скворцы. Нередко после гибели родителей гнездом завладевают их дети. Самым старым гнездом аиста считается гнездо, построенное на башне в восточной части Германии, которое служило птицам с 1549 по 1930 г. Самцы прилетают на место гнездовья на несколько дней раньше самок, иногда пролетая до 200 километров в сутки. В России прилёт аистов происходит в конце марта — начале апреля. Первую появившуюся у гнезда самку самец считает своей. Однако если вскоре к гнезду прилетит ещё одна, между ними начнётся борьба за право быть матерью, в которой самец не участвует. Победившая самка остаётся, самец приглашает её в гнездо, запрокинув голову назад, к спине, и издаёт клювом частые клацающие звуки. Для большего резонанса самец убирает язык в гортань. Точно такие же звуки самец издаёт, если к гнезду приближается другой самец белого аиста, только поза другая: тело и шея втянуты горизонтально, а крылья то поднимаются вверх, то опускаются. Часто такое происходит, когда к гнезду старого аиста прилетают молодые самцы, которым лень строить своё собственное. Если противник не слушает угроз, хозяин гнезда кидается на врага и бьёт его клювом. Приняв приглашение самца, самка залетает в гнездо и уже обе птицы запрокидывают голову назад и клацают клювами бок о бок. Отложенные яйца (как правило от 1 до 7, чаще 2-5) белого цвета пара насиживает вместе. Как правило, самец делает это днём, самка — ночью. Смена наседки также каждый раз сопровождается особыми ритуальными позами и клацаньем клювами. Насиживание длится около 33 дней. Только что вылупившиеся птенцы аиста зрячие, но беспомощные. Первое время вылупившихся птенцов кормят в основном дождевыми червями, выбрасывая их из глотки. Птенцы ловят их на лету или собирают упавших в гнезде. Став постарше, они уже умеют выхватывать пищу прямо из клюва родителей. Взрослые птицы зорко следят за своими птенцами, выбрасывая из гнезда всех слабых и больных. Впервые молодые аисты взлетают спустя 54—55 дней после вылупления, пока под присмотром родителей. Ещё 14—18 дней их кормят родители. Ночуют молодые в гнезде, днём же совершенствуют мастерство полёта. В возрасте 70 дней птенцы становятся полностью самостоятельными и в конце августа молодые птицы улетают на зимовку, без взрослых птиц, ведомые инстинктом. Взрослые аисты улетают позднее — в сентябре. Половая зрелость наступает в 3 года, однако некоторые аисты начинают гнездиться гораздо позже — в возрасте 6 лет. Голос Взрослый белый аист подаёт громкий голос при встрече пары, щёлкая клювом. Птенцы белого аиста пищат и кричат голосами, похожими на мяуканье котят. Щёлкая клювом, аист запрокидывает голову далеко на спину и втягивает назад язык, образовывая хорошо резонирующую ротовую полость для усиления звука. Щёлканье клювом на разный манер практически заменило у аиста голосовое общение. Спасение и реабилитация попавших в беду аистов Белые аисты являются очень яркими птицами, и поэтому они часто попадаются на глаза человека в местах их обитания. Аисты нередко страдают при соприкосновении с линиями электропередач и при этом гибнут. Кроме этого, они часто попадают в руки человека, когда не могут добраться до места зимовок. Птицы ослабевают, а затем, с наступлением холодов, замерзают. Такие птицы являются частыми гостями сельских подворий, где добросердечные люди их кормят, передерживают, дожидаясь весны, чтобы выпустить их обратно на волю. Однако травмированных птиц нередко приходится оперировать в реабилитационных центрах, а затем проводить лечебные работы, направленные на восстановление функций травмированных органов. Такими реабилитационными центрами в России являются: реабилитационный центр Ассоциации любителей птиц (Санкт-Петербург), реабилитационный приют госпиталя птиц «Зеленый попугай» (Москва), реабилитационный приют «Птицы без границ» им А. И. Куинджи (Рязанская область), реабилитационный центр животных «Ромашка» (Тверская область), реабилитационный центр «Феникс» (Калуга), реабилитационный центр в Национальном парке «Смоленское Поозерье». Для того чтобы привлечь внимание населения к попавшим в беду аистам, Российская Ассоциация любителей птиц выбрала аиста птицей 2014 года. Напишите отзыв о статье "Белый аист" Примечания Литература Бейчек В., Штясны К. Птицы. Иллюстрированная энциклопедия. — М.: Лабиринт-пресс. Акимушкин И. Мир животных. Птицы, рыбы, земноводные и пресмыкающиеся. — М.: Мысль, 1995. Жизнь животных. Т.6 Птицы. — М.: Просвещение, 1986. Ссылки [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?birds/62.html Позвоночные животные России: Белый аист]

Отрывок, характеризующий Белый аист

– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.