Айван, Розалинд

Розалинд Айван
Rosalind Ivan
Айван в фильме «Улица греха» (1945)
Дата рождения:	27 ноября 1880(1880-11-27)
Место рождения:	Лондон, Англия
Дата смерти:	6 апреля 1959(1959-04-06) (78 лет)
Место смерти:	Нью-Йорк, США
Гражданство:	Великобритания Великобритания США США
Профессия:	актриса
Карьера:	1907—1954
IMDb:	0411935

Розалинд Айван (англ. Rosalind Ivan; 27 ноября 1880 — 6 апреля 1959) — англо-американская актриса.

Биография

В 1907 году Айван дебютировала на Бродвее, где последующие три десятилетия у неё были регулярные роли. Впервые на киноэкранах актриса появилась в 1916 году в одном из немых фильмов. В 1936 году она возобновила карьеру с ролями второго плана во многих голливудских картинах. Наиболее запоминающимся стали её похожие роли ворчливых и постоянно ноющих жён в фильмах «Подозреваемый» (1944) и «Улица греха» (1945). Из-за этого актриса даже получила в Голливуде прозвище «Иван Грозный» (англ. Ivan the Terrible). В последующие годы Айван снялась в картинах «Бегство в Алжир» (1945), «Три незнакомца» (1946) и «Плащаница» (1953). Актриса скончалась от сердечной недостаточности в Нью-Йорке в возрасте 78 лет.

Фильмография

• 1954 — Слоновья тропа — Миссис Лакин
• 1953 — Плащаница — Юлия (в титрах не указана)
• 1948 — Джонни Белинда — Миссис Поггети
• 1947 — Плющ — Эмили
• 1946 — Вердикт — Миссис Вики Бенсон
• 1946 — Три незнакомца — Леди Ри Беладон
• 1945 — Улица греха — Адель Кросс
• 1945 — Бегство в Алжир — Агата Данам
• 1945 — Кукуруза зелена — Миссис Уотти
• 1944 — Подозреваемый — Кора
• 1944 — Только одинокое сердце — Миссис Клара Тейт (в титрах не указана)
• 1941 — Парижский запрос — Мама Пикон (в титрах не указана)
• 1941 — Всё началось с Евы — Миссис Маллиган (в титрах не указана)

Ссылки

• [ibdb.com/person.php?id=9961 Розалинд Айван] (англ.) на сайте Internet Broadway Database

Отрывок, характеризующий Айван, Розалинд

6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.