Айк Брофловски

Персонаж «Южного парка»

Сэр Айк Мойша Брофловски (Питер Гинтс)
Пол:	мужской
Цвет волос:	чёрные
Возраст:	5
Профессия:	{{{Профессия}}}
Вероисповедание:	Иудаизм
Первое появление:	Картман и анальный зонд
Озвучивает:	разные

Сэр Айк Мойша Брофло́вски (англ. Ike Moisha Broflovski) — персонаж мультипликационного сериала «Южный парк», приёмный брат Кайла Брофловски, приёмный сын Джеральда и Шейлы Брофловски, сын Гарри и Элизы Гинтс.

Айк появляется в сериале, начиная с пилотного эпизода «Картман и анальный зонд». У него маленькое детское тело и большая голова, устроенная так же, как и головы всех канадцев в сериале — маленькие глаза и верхняя часть, дёргающаяся вверх, когда он разговаривает. Как и другие канадцы в сериале, своим внешним обликом он пародирует типичное американское представление о канадцах как «неполноценных» людях. Можно предположить, что имя Айка является каламбуром, основанным на еврейском имени Исаак (Айзек) и пренебрежительном прозвище евреев «Kike» (русский аналог — жид).

Голос Айка, как и других маленьких детей в сериале, принадлежит различным детям, обычно — родственникам членов съёмочной группы сериала. Первоначально Айк был озвучен сыном аудиопродюсера сериала (просто потому, что под рукой у отца нашлись записи с его голосом); позже фразы Айка записывались у нескольких детей уже в студии.

День рождения Айка - 17 декабря.

Биография

Настоящие родители Айка — Гарри и Элиза Гинтс, канадцы, которые при рождении назвали Айка Питером. Они отдали сына на усыновление, поскольку в Канаде происходили внутренние конфликты, они решили, что у них не получится воспитывать ребёнка.

В сериях первого сезона сериала с Айком происходит несколько необычных событий: его похищают инопланетяне («Картман и анальный зонд»), он увеличивается до гигантских размеров («Меха-Стрейзанд»). В эпизоде второго сезона «Пиписька Айка» Айку делают обрезание; в этой серии Кайл впервые узнаёт, что Айк ему не родной брат и что он канадец.

В эпизоде 413 Айк идёт в детский сад, к мистеру Гаррисону — в этом эпизоде говорится, что ему 3 года, но он поступает в детский сад благодаря своей гениальности. За это его поначалу не очень хорошо принимают остальные детсадовцы (тем более что мистер Гаррисон решает называть его «Айк — гений»); когда начинаются выборы президента класса и мистер Гаррисон выдвигает кандидатуру Айка, голоса разделяются между ним и Филмором. После многодневных разбирательств и визита Рози О'Доннелл Филмор сам снимает свою кандидатуру, и Айк выигрывает.

В эпизоде «Рождество в Канаде» настоящие родители являются за Айком и требуют вернуть его обратно. Суд решает вернуть Айка-Питера им, поскольку это соответствует законам нового канадского премьер-министра. Тогда Кайл с друзьями отправляются в Канаду, чтобы поговорить с премьер-министром лично; несмотря на то, что им пытается помешать Скотт, они добираются до министра и выясняют, что это Саддам Хусейн. Его законы аннулируются, а родители Айка понимают, что он — ребёнок Брофловских и возвращают его.

В эпизоде «Кубок Стэнли» Айк участвует в детской хоккейной команде, которую тренирует Стэн — благодаря тому, что он канадец, у него лучше других игроков получается забивать шайбу в ворота (другие дети вообще не могут этого сделать). Тем не менее, команда терпит жестокое поражение от взрослой команды Detroit Red Wings.

В эпизоде «Учительница соблазняет мальчика» у Айка начинаются отношения с воспитательницей детского сада мисс Стивенсон, и он теряет невинность. Их отношениям пытается помешать сначала Кайл, а потом и Шейла, однако в конце концов они решают сбежать в Милан (на эту идею Айк отвечает: «Ура, Мулан!», путая Милан с героиней диснеевского мультфильма «Мулан»). Когда в отеле до них добирается полиция, они решают вдвоём спрыгнуть с крыши. Однако Айк в последний момент прислушивается к словам Кайла и останавливается; мисс Стивенсон с криком «Айк?» летит с крыши. (Следует отметить, что в основу сюжетной линии взаимоотношений мисс Стивенсон и Айка легло дело Дэбры ЛэйФэйв, осужденённой за сексуальное насилие по отношению к 14-летнему мальчику).

В эпизоде 1204 Айк, канадец, поддерживает обще-канадскую забастовку, чтобы получить «больше денег», а в эпизоде 1212 его нанимает банда МакКейна-Обамы для реализации своего плана.

В эпизоде 1503 принцесса Канады даровала Айку титул рыцаря.

Характер

Айк очень любит своего старшего брата. В пилотном эпизоде он увязывается вслед за ним в школу (и, по словам Кайла, это происходит не первый раз). Обычно Айк повторяет за братом его слова, даже ругательства. Айк и Кайл очень любят играть в игру «Пни малыша»: она вызвана тем, что Айк напоминает футбольный мяч. Она начинается с того, что Кайл говорит: «Готов, Айк? Пнём малыша!», Айк отвечает: «Не пинай малыса!», но Кайл всё равно пинает его куда-нибудь подальше (иногда разбивая стёкла или ломая что-нибудь). Хотя, казалось бы, Айк должен быть не в восторге от этого, часто во время игры он смеётся и веселится. Один из немногих конфликтов Кайла и Айка происходит, когда Кайл узнаёт, что Айк — не родной, а приёмный сын его родителей; однако в дальнейшем они снова мирятся. Ещё один мелкий конфликт случается, когда Кайл хочет переключить телеканал во время просмотра Айком новостей. Наконец, в эпизоде 1010, когда Кайл старается помешать встречам брата с мисс Стивенсон, Айк говорит брату: «Ты умер для меня, Кайл» (англ. Your are dead to me, Kyle!). Однако в конце эпизода они мирятся и обнимаются. А в серии "Приручая киску" Айк теряет общий интерес с Кайлом, оказалось что у Айка запор и ему по ошибке вместо слабительного прислали гормоны, которые были прописаны спортсмену, но Кайл смог помириться со своим братом. Хотя Кайл часто говорит об Айке презрительно, он всегда выручает его из трудных ситуаций и, что видно по множеству эпизодов, очень любит Айка.

Айк часто пытается произносить какие-то слова, но, как правило, делает это с ошибками. К примеру, повторяя ругательство из фильма Терренса и Филлипа «говноед, ослов ебавший» (англ. donkey-raping shit eater), он произносит что-то вроде: «ганае осло ибаса» (англ. dopey wayring sheedeeder). Хотя в эпизоде 901 он оказывается способен произнести «пенис» и «вагина», а в серии 704 он говорит Кайлу «отсоси» (англ. Suck my balls); более того, в эпизоде 1010 Айк вполне отчётливо говорит матери «I love you» и Кайлу — «You are dead to me». Так или иначе, основной лексикон, с помощью которого Айк общается и отвечает на вопросы, составляют выражения:

• Cookie Monster (Бисквитное чудище, персонаж «Улицы Сезам»). К примеру, в серии «Пиписька Айка» Айк, показывая Кайлу фотоальбом, говорит: «Cookie Monster, 2 3 4 5».
• No. К примеру, Айк отвечает «Нет» на вопрос о том, куда делся один из скаутов, в эпизоде «Иубилей».
• Ring Around the Rosy (название популярной народной песни и игры). К примеру, когда Айк ругается с Кайлом в эпизоде 1010, слышно, что он произносит эту фразу сердитым тоном.
• Kookenbaker.
• I pooped my pants (Я накакал в штаны). К примеру, так Айк реагирует на сообщение о том, что выиграл выборы в президенты класса.
• Ice cream… and chocolate (Мороженое… и шоколад).
• Boom, Baby!.
• Всяческое неразборчивое бормотание.

Но в эпизоде "Dead Celebrities", пародии на "Шестое Чувство", Айк уже осознанно и членораздельно, не меняя при этом голоса, разговаривает, просит о помощи и отвечает на вопросы психолога.

Таланты

Несмотря на проблемы с разговорным языком, Айк умеет петь. Он пробуется на певца в мальчиковой группе Картмана в эпизоде «Кое-что, что можно сделать пальцем», исполняя несколько простеньких песенок (впрочем, Картман его решительно отвергает). Позже, в эпизоде «День эрекции», Айк исполняет на школьном конкурсе талантов народную песенку «The Yankee Doodle Boy». Также Айка можно заметить поющим среди прочих детсадовцев в маленькой сценке на День благодарения в серии «Хелен Келлер! Мюзикл».

Уже упоминались спортивные таланты Айка, благодаря которым он бы, возможно, помог выиграть команде Стэна, если бы играть против них не поставили взрослую команду. Хоккейный талант Айка — черта, характерная для стереотипного канадца.

Айк раньше многих других куда более старших детей знакомится с некоторыми сторонами жизни. Он в возрасте около трёх лет теряет девственность, а в эпизоде «Угроза самодовольства!» пробует LSD, причём сразу же тройную дозу (из-за своей самодовольности Джеральд уезжает в Сан-Франциско, лишив своих детей всех друзей и сам замыкаясь в самолюбовании).

Айк уже в трёхлетнем возрасте играет в World of Warcraft. Так в эпизоде "Занимайтесь любовью, а не Warcraft'ом" он играет за человека-жреца и вместе с персонажами четвероклассников (у Айка самый лучший боевой комплект среди его товарищей) тщетно пытается убить персонажа Грифера Дженкинса, а во время боя накладывает в штаны.

Гениальность

В четвёртом сезоне впервые упоминается гениальность Айка, который в трёхлетнем возрасте уже идёт в детский сад. В других эпизодах также можно заметить намёки на невероятные способности Айка. В фильме «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный» показано, что он умеет неплохо играть на губной гармошке (это происходит, когда Кайл запирает его на чердаке, чтобы его не арестовали из-за канадского происхождения). Известно, что Айк пишет музыку, читает Джона Стейнбека и каждый вечер ровно час смотрит новостную программу The NewsHour with Jim Lehrer. В эпизоде «Иубилей» Айк мастерит из макарон отличную репродукцию картины Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», однако это вызывает недовольство его руководителя — «в еврейском лагере нельзя делать из макарон „Тайную вечерю“». В эпизоде О прошлой ночи участвует в хитроумном ограблении, задуманном Бараком Обамой и Джоном Маккейном.

Литература по теме

• PhD. Jeffrey Andrew Weinstock. [www.google.com/search?rlz=1T4GFRC_enUS207US207&q=%22another%20naturalized%20alien%20lives%20in%20South%20Park%22&um=1&ie=UTF-8&tbo=u&tbs=bks:1&source=og&sa=N&hl=en&tab=wp Воспринимая «Южный Парк» серьёзно] = Taking South Park seriously. — State University of New York Press, 4 сентября 2008. — С. 140. — 254 с. — ISBN 978-0791475669.
• [southpark.wikia.com/wiki/Ike_Broflovski Айк Брофловски] (англ.). на сайте [southpark.wikia.com/wiki/South_Park_Archives South Park Archives].. Проверено 18 июня 2010. [www.webcitation.org/67lftUPEs Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Айк Брофловски

Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.