Айларов, Измаил Харитонович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Измаил Айларов
Имя при рождении:

Измаил Харитонович Айларов

Дата рождения:

22 августа 1924(1924-08-22) (99 лет)

Место рождения:

с. Кадисар Дзауского района Юго-Осетинской автономной области (ныне Южная Осетия)

Род деятельности:

прозаик, поэт, публицист

Годы творчества:

1965-н. в.

Язык произведений:

осетинский

Дебют:

«Гакк-гакк, куыдзы гакк»

Измаил Харитонович Айларов (род. 22 августа 1924, с. Кадисар Дзауского района Юго-Осетинской автономной области (ныне Южная Осетия)) — осетинский советский поэт и прозаик, публицист.



Биография

В 1945—1949 учительствовал в начальной школе в родном селении. До 1953 года обучался на историко-филологическом факультете Северо-Осетинского педагогического института. Затем работал в школах Северной Осетии, преподавал осетинский язык и литературу.

Творчество

Автор сборников стихов для детей и взрослых, повестей и романов.

Первые стихи Айларова печатались в районной газете. Первый сборник («Гакк-гакк, куыдзы гакк», 1965) поэт посвятил детям. Второй сборник «Я погнался за оленем» («Фэцэйсырдтон сэрджын саг», 1969) также состоит из стихов для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Этот сборник в переводе на русский язык вышел в 1970 г. «Кто рано встает — не жалеет» («Раджы бадаг эвэсмон», 1973) — так называется сборник поэта для младшего и среднего школьного возраста.

Сборник стихов для взрослых «Сердце матери» («Мады зэрдэ», 1977), о любви к матери и родине, одухотворенная красота горной природы, радость созидательного труда и изобилия, чувство собственного достоинства.

В 1974 году Айларов напечатал повесть «С дедом в горах» («Дадаимэ хэхты»), которая изображает жизнь трудовой колхозной семьи в Осетии. В повести «После дождя — солнечный день» («Фэскъэвда — хур бон», 1981) остро поднимается вопрос о воспитании человека.

Самое крупное произведение И. Айларова — роман-трилогия «На Мамисонском перевале» («Мамысоны эфцэгыл»). Первая книга (1987) охватывает период с 1916 по 1921 год и повествует о тяжелой экономической и социальной жизни горцев до революции. На фоне этой жизни показана классовая борьба, принявшая особенно острый характер в период гражданской войны. Борьба завершается легендарным переходом в феврале 1921 года XI Красной Армии через Мамисонский перевал в Грузию и победой Советской власти в Грузии и Южной Осетии. В романе привлекают внимание также страницы, описывающие взаимопомощь горцев в борьбе с нуждой и суровой природой.

В книге очерков и статей «Божья правда» («Хуыцауы рæстад») автор поднимает животрепещущие проблемы современного общества: состояние народного хозяйства, культуры, идеологии и морали. Особое внимание уделяет проблемам развития и функционирования родного языка; взывает к национальной гордости и национальном единстве.

Напишите отзыв о статье "Айларов, Измаил Харитонович"

Ссылки

  • [ossetians.com/rus/news.php?newsid=894 Айларов Измаил]

Отрывок, характеризующий Айларов, Измаил Харитонович

– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…