Айрарат
Поделись знанием:
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
Айрарат (арм. Այրարատ) — одна из областей Великой Армении, центр и историческое ядро армянских земель.
Содержание
Описание
Айрарат находился по среднему течению Аракса в Араратской долине, то есть включала в себя нынешнюю область Еревана и соседние земли, находящиеся ныне на территории Турции. Страбон называет эту область «Араксена» и особо отмечает её плодородие. Название, вероятно, восходит к государству Урарту. Площадь области составляла 40105 км²[1].
В этой области находились все столицы Древней Армении, кроме Тигранакерта: c IV в.до н. э. Армавир, со 188 г. до н. э. Арташат, со II в. н. э. — Вагаршапат (Эчмиадзин), в IV в. н. э. — Двин. Область считалась царским «востаном» (уделом) — личным владением царя. Проживать в ней имел право только царь и его старший сын-наследник. Крупнейшими городами были Двин, Вагаршапат, Арташат, Зарехаван, Ервандашат. Площадь Айрарата - 40 105 кв. км. [2]. Армянский географ VII в. Анания Ширакаци описывает провинцию следующим образом:
|
Айрарат, находясь в середине выше названных провинций, имеет 20 областей: 1. Басьян, 2. Габельян, 3. Абельян, 4. Вагавуник, 5. Аршаруник, 6. Багреванд, 7. Цагкотн, 8. Ширак, 9. Вананд, 10. Арагацотн, 11. Чакатк, 12. Масьяцотн, 13. Коговит, 14. Ащоцк, 15. Ниг, 16. Котайк, 17. Мазаз, 18. Варажнуник, 19. Востан-Двна до поля, 20. Шарур. Айрарат заключает в себе горы и поля, изобилие во всем и озеро Гайлато. Он производит червей из корня известной травы, из которых приготовляют красную краску. Там же находится мать церквей (армянских, Эчмиадзин) в царственной резиденции в Вагаршапате.[3] | 
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Айрарат"
Примечания
- ↑ [akunq.net/am/2010/02/23/%D5%B4%D5%A5%D5%AE-%D5%B0%D5%A1%D5%B5%D6%84%D5%AB-%D5%BE%D5%A1%D6%80%D5%B9%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6-%D5%A2%D5%A1%D5%AA%D5%A1%D5%B6%D5%B8%D6%82%D5%B4%D5%A8-3/ Административно-территориальное деление Великой Армении] (арм.)
- ↑ Еремян С.Т., Армения согласно "Географии" 7-го века, Ереван, 1963г. (на армянском - Երեմյան Ս.Տ., Հայաստանը ըստ «Աշխարհացոյց»-ի, Երևան, 1963).
- ↑ [vehi.net/istoriya/armenia/geographiya/04.html#_ftnref82 «Армянская География VII века по Р. Х (приписывавшаяся Моисею Хоренскому)». Пер. с др.-арм. и коммент. К. П. Патканова]. — СПб., 1877.
Ссылки
- [www.bvahan.com/ArmenianWay/Great_Armenia/Provinces_Rus/Airarat.htm Карта провинции]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Айрарат
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
