Айрленд, Джилл

Джилл Айрленд
Jill Ireland
Джилл Айрленд в сериале Шейн
Имя при рождении:	Джилл Дороти Айрленд
Место рождения:	Лондон, Англия, Британская империя
Место смерти:	Малибу, Калифорния, США
Профессия:	актриса
Карьера:	1955—1990
Награды:	Звезда по адресу: 6751, Голливудский б-р на Голливудской «Аллее славы»

Джилл До́роти А́йрленд (англ. Jill Dorothy Ireland; 24 апреля 1936 — 18 мая 1990) — английская, американская актриса.

Карьера

Джилл Айрленд родилась в семье винодела. Свою карьеру она начала ещё подростком, в середине 1950-х. Её дебютом стала маленькая роль в фильме «О... Розалинда!!» с Майклом Редгрейвом. Далее последовали роли в «Саймон и Лаура» (1955) и «Трое в лодке, не считая собаки» (1956).

В конце 1970-х, ища новые возможности, Айрленд стала сопродюсером некоторых кинофильмов. Она также записала альбом «Привет и Прощай» в 1977 году.

Личная жизнь

В 1957 году Айрленд вышла замуж за актёра Дэвида МакКаллума. Счастливая пара переехала в Голливуд, Айрленд стала популярна, её стали приглашать в сериалы. Она снялась в таких сериалах, как «Человек из С.К.С.З.П», «Дело Квадрапартета», а четыре недели спустя в эпизоде «Дело пианино "Giuoco"». И вновь вернулась в «Дело о прибытии тигров» и «Пять дел дочерей». В этом браке у них было три сына — Пол, Валентайн и их приёмный сын Джейсон МакКаллум, который умер от передозировки лекарств в 1989 году. МакКаллум и Айрленд развелись в 1967 году.

В 1968 году Айрленд стала женой Чарльза Бронсона. Познакомились они несколькими годами ранее, когда Айрленд и МакКаллум снимали Большой побег. У них родилась дочь Зулейка; приёмная дочь — Катрина. Вместе они оставались до самой смерти Джилл в 1990 году.

Борьба с болезнью

В 1984 году у Джилл диагностировали рак молочной железы. После этого актриса написала две книги, в которых рассказывалось о том, как она борется с болезнью (она умерла, не дописав третью книгу). И стала частым рассказчиком в «Американском обществе борьбы с раком». В 1988 году она рассказала Конгрессу о медицинских затратах, и президент Рональд Рейган вручил ей Медаль Храбрости.

Айрленд посвятила своё время поддерживающим речам для людей больных раком и их семей. Она никогда не назвала себя жертвой рака.

«Думайте о себе и будьте счастливы. Максимально используйте вашу жизнь и думайте о себе. Грудь не делает меня тем, кем я являюсь» — такими словами Айрленд поддерживала женщин, подвергшихся мастэктомии.

Она также стремилась помочь семьям бороться с наркоманией, открыто обсуждая пытку сына Джейсона. Айрленд не успела приняла окончательного решения, что младенец увлекался наркотиками.

Она расценила первую леди США Бетти Форд как образец для подражания, из-за того что Бетти была организатором по борьбе с алкоголизмом и наркотической зависимостью.

«Я очень люблю и восхищаюсь Бетти Форд, — сказала она в 1989 году.  — Она была очень добра ко мне, когда я рассказала о своей болезни, злоупотреблении лекарственными травами. Благодаря ей я могу помочь другим людям не чувствовать себя одинокими в своей болезни».

Смерть

18 мая 1990 года Джилл Айрленд умерла от рака молочной железы в своём доме в Малибу. Её кремировали, а её пепел Бронсон хранил у себя всю оставшуюся жизнь. В 2003 году Бронсона похоронили вместе с пеплом Айрленд.

Память

• В 1991 году Джилл Клейберг играла Айрленд в фильме «Причина для жизни: История Джилл Айрленд». В нём рассказывалось о более поздних годах актрисы, включая её борьбу с раком молочной железы. Как ни странно, сама Клейберг умерла от лейкемии (рак крови) в ноябре 2010 года.
• За свой вклад в развитие киноиндустрии Джилл была удостоена Звезды по адресу: 6751, Голливудский б-р, на Голливудской «Аллее славы».

Фильмография

Кинофильмы
Год	Русское название	Оригинальное название	Роль	Примечания
1955	Женщина для Джо	The Woman for Joe	Эпизодическая роль
	О, Розалинда	Oh… Rosalinda!!	Леди (Lady)
	Саймон и Лаура	Simon and Laura	Регистатор Бертона (Burton’s Receptionist)	Фильм не был в прокате
1956	Трое в лодке, не считая собаки	Three Men in a Boat	Блюбелл Портерхаус (Bluebell Porterhouse)
1957	Четверг будет всегда	There’s Always a Thursday	Дженнифер Поттер (Jennifer Potter)
	Адские водители	Hell Drivers	Официантка Джилл (Jill, Pull In Waitress)	Альтернативное название: Трудные водители (Hard Drivers)
	Грабёж с оружием	Robbery Under Arms	Джин Моррисон (Jean Morrison)
1958	Большие деньги	The Big Money	Дорин Фирт (Doreen Firth)
1959	Так держать… Медсестра	Carry on Nurse	Джилл Томпсон (Jill Thompson)
	Отчаянный человек	The Desperate Man	Кэрол Борн (Carol Bourne)
	Призрачный поезд убийца	The Ghost Train Murder	Салли Бёртон (Sally Burton)	Альтернативное название: Скотланд ярд: Призрачный поезд убийца (Scotland Yard: The Ghost Train Murder)
1960	Девушки из латинского квартала	Girls of the Latin Quarter	Джилл (Jill)
1961	Такая молодая — такая злая	So Evil, So Young	Энн (Ann)
	Улица «Джунгли»	Jungle Street	Сюи (Sue)	Альтернативное название: Девушки с улицы «Джунгли» (Jungle Street Girls)
	Поднять ветер	Raising the Wind	Джанет (Janet)	Альтернативное название: Соседи по комнате (Roommates)
1962	Боевой топор	The Battleaxe	Одри Пэйдж (Audrey Page)
	Дважды вокруг нарциссов	Twice Round the Daffodils	Джанет (Janet)	Альтернативное название: Какое продолжение: Дважды вокруг нарциссов (What a Carry On: Twice Round the Daffodils)
1968	Вилья в седле	Villa Rides	Девушка в ресторане (Girl in restaurant)
1969	Твинки	Twinky	Девушка в аэропорту (Girl at airport)	Фильм не был в прокате
1970	Пассажир дождя	Le passager de la pluie	Николь (Nicole)
	Город насилия	Citta violenta	Брэм в детстве (Young Bram)	Alternative title: Сильный город (Violent City)
	Холодный пот	Cold Sweat	Мойра (Moira)
1971	Кто-то за дверью	Someone Behind the Door	Фрэнсис Джэеффрис (Frances Jeffries)	Alternative title: Кто-то за дверью (Quelqu’un derriere la porte)
1972	Коза Ностра	The Valachi Papers	Мария Рейна Валачи (Maria Reina Valachi)
	Механик	The Mechanic	Девушка (The Girl)	Альтернативное название: Убийца убийц (Killer of Killers)
1973	Лошади Вальдеса	Valdez Horses	Кэтрин (Catherine)	Альтернативные названия: Чино (Chino), Гибрид Валдеса (Valdez the Halfbreed) и Дикие лошади (Wild Horses)
1975	Побег	Breakout	Энн Вагнер (Ann Wagner)
	Тяжёлые времена	Hard Times	Люси Симпсон (Lucy Simpson)	Альтернативное название: Уличный борец (Street Fighter)
	Перевал Брейкхарт	Breakheart Pass	Мариса (Marica)
1976	С полудня до трёх	From Noon till Three	Аманда (Amanda)
1979	Любовь и пули	Love and Bullets	Джекк Пруйт (Jackie Pruit)
1982	Жажда смерти 2	Death Wish II	Джери Николс (Geri Nichols)
1987	Убийство	Assassination	Лара Ройс Крэйг (Lara Royce Craig)
	Пойманный	Caught	Джанет Девон (Janet Devon)
Сериалы
Год	Русское название	Оригинальное название	Роль	Примечания
1959	Колдовской фактор	The Voodoo Factor	Рене (Renee)	Эпизоды не известны
1960	Жюри музыкального автомата	Juke Box Jury		1 эпизод
1961	Театральный кабинет	Armchair Theatre	Сибил Вэйн (Sybil Vane)	1 эпизод
	Театр Крафта на телевидении	Kraft Mystery Theatre		1 эпизод
	Команда призраков	Ghost Squad	Анна (Anna)	1 эпизод
1963	Ричард - львиное сердце	Richard the Lionheart	Марианна (Marianne)	1 эпизод
1964	Бен Кэйси	Ben Casey	Джули Карр (Julie Carr)	1 эпизод
	Третий человек	The Third Man	Джулия (Julia)	1 эпизод
	Путешествие на дно океана	Voyage to the Bottom of the Sea	Джули Лайл (Julie Lyle)	1 эпизод
1964-1967	Человек из С.К.С.З.П	The Man From U.N.C.L.E.	Разные роли (Various roles)	5 эпизодов
1965	Мой любимый марсианин	My Favorite Martian	Зелда (Zelda)	1 эпизод
1965-1966	Вертикальный взлёт	Twelve O’Clock High	Элис Карпентер/Сара Блоджет (Alyce Carpenter/Sara Blodgett)	2 эпизода
1966	Самый дурацкий корабль в армии	The Wackiest Ship in the Army		1 эпизод
	Шейн	Shane	Мэриэн Старретт (Marian Starrett)	17 эпизодов
1967	Звёздный путь	Star Trek	Лейла Каломи (Leila Kalomi)	1 эпизод
1968	Менникс	Mannix	Эллен Ковак (Ellen Kovak)	1 эпизод
1969	Дэниэл Бун	Daniel Boone	Анджела (Angela)	1 эпизод
1972	Ночная галерея	Night Gallery	Энн лоринг (Ann Loring)	1 эпизод
1980	Девушка, золотые часы и всё остальное	The Girl, the Gold Watch & Everything	Карла О’Рурк (Charla O’Rourke)	Телефильм

Ссылки

• [projects.latimes.com/hollywood/star-walk/jill-ireland/ Holliwood Star Walk — Los-Angeles Times]

Отрывок, характеризующий Айрленд, Джилл

Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.