Айронсайд, Эдмунд

Эдмунд Уильям Айронсайд
William Edmund Ironside
Эдмунд Уильям Айронсайд
Дата рождения	6 мая 1880(1880-05-06)
Место рождения	Эдинбург
Дата смерти	22 сентября 1959(1959-09-22) (79 лет)
Место смерти	Лондон
Принадлежность	Великобритания Великобритания Британская армия
Род войск	Пехота
Годы службы	1899—1941
Звание	Фельдмаршал
Командовал	Имперский Генеральный Штаб
Сражения/войны	Первая мировая война Интервенция союзников на севере России Вторая мировая война
Награды и премии	Великобритания: Франция: Другие:
В отставке	с 1941 года

Э́дмунд Уи́льям Айронсайд (англ. William Edmund Ironside, 1st Baron Ironside; 6 мая 1880, Эдинбург — 22 сентября 1959, Лондон) — британский военачальник, фельдмаршал, барон.

Биография

Родился в Эдинбурге в семье военного хирурга Уильяма Айронсайда. Образование получил в Тонбриджской школе и Королевской военной академии в Вулвиче.

Начало военной службы и Первая мировая война

После окончания академии в 1899 году произведен в офицеры. Служил в Королевской артиллерии. Участвовал в Англо-бурской войне, занимался разведкой. Стал прообразом шпиона Ричарда Ханнея в романе Дж. Бухана «Тридцать девять шагов». С 1906 года служил в Индии, с 1908 года — вновь в Южной Африке. В 1913 году окончил штабной колледж.

Участник 1-й мировой войны, офицер Генерального штаба при штабах 6-й и 4-й канадских дивизий. В боях на Западном фронте с ноября 1914 года. В 1918 году командовал 99-й пехотной бригадой в боях во Франции. В том же 1918 году произведен в бригадные генералы, став одним из самых молодых произведенных в этот чин офицеров в британской армии.

Участие в военной интервенции в России

С 17.11.1918 командующий, с 4 марта по 14 ноября 1919 года — главнокомандующий войсками Антанты в Архангельске. Численность войск под его командованием была не очень значительной — не свыше 15 000 человек, из которых до 6 000 англичан, до 5 000 американцев (см. Американские экспедиционные силы на Севере России /ANREF/ и 85-я пехотная дивизия), около 4 000 французов, около 2000 итальянцев, имелись также китайский батальон, немногочисленные польский и сербский контингенты, Карельский легион (Карельский полк) (численностью до 4000 человек, сформированный из числа местного карельского населения), и финский Мурманский легион (численностью до 1500 человек, сформированный из числа «красных» финнов, покинувших Финляндию в результате финской гражданской войны). Однако политическая роль возглавляемых им войск была очень высока. Опираясь на всемерную поддержку союзных войск, была сформирована Северная армия генерала Е. К. Миллера. Также было сформировано несколько смешанных британско-русских подразделений.

Была взята под полный контроль вся промышленность русского Севера, налажен массовый вывоз леса и других богатств края. Айронсайд являлся одним из организаторов массового террора в отношении как большевиков, так и мирного населения края, по его приказу созданы несколько концлагерей, в них служили британские офицеры.

Подчинённые Айронсайду войска не вели крупных военных действий против Красной Армии, переложив основную тяжесть борьбы на местные белогвардейские формирования. Тем не менее, им периодически приходилось вступать в бой для поддержки белых войск. Когда по решению британского правительства, пересмотревшего ранее непримиримую позицию в отношении большевиков, британские и союзные войска в августе — сентябре 1919 года были эвакуированы из Архангельска, власть генерала Е. К. Миллера быстро пала.

Венгрия и Иран

С 1 марта — по 16 мая 1920 года — глава британской военной миссии в Восточной Венгрии. С 4 июля 1920 года — командующий Исмидскими войсками (Иран), с 23 августа 1920 года по 7 июля 1921 года — командующий Северо-персидскими войсками (в составе Месопотамских экспедиционных сил). Оказывая давление на персидского шаха, добился увольнения всех русских офицеров из Персидской казачьей бригады и назначения её командиром Реза Пехлеви. В 1921 году участвовал в организации переворота, в ходе которого Реза Пехлеви сместил прежнего шаха и стал править Персией.

Между мировыми войнами

С 1 мая 1922 года по 30 апреля 1926 года — комендант Штабного колледжа в Кемберли. С 1 октября 1926 года по 25 октября 1928 года — командир 2-й пехотной дивизии. С 21 ноября 1928 года —— командующий Меератским районом в Индии. С 1 июня 1931 года по 19 сентября 1933 года — лейтенант Лондонского Тауэра. С 4 октября 1933 года по 15 марта 1936 года — генерал-квартирмейстер Индийской армии. С 12 апреля 1936 года по 26 сентября 1938 года — главнокомандующий Восточным командованием. Одновременно в 1937—1940 годах — генерал-адъютант Его Величества. С 5 ноября 1938 года — генерал-губернатор и главнокомандующий войсками в Гибралтаре. С 1 июля 1939 года — генерал-инспектор заграничных войск.

Вторая мировая война

4 сентября 1939 года, на следующий день после вступления Великобритании в Вторую мировую войну, Айронсайд был назначен начальником Имперского Генерального штаба. Через несколько дней он заявил польскому послу, что Великобритания не вступит в широкомасштабные боевые действия для поддержки Польши. Один из инициаторов «Странной войны». В то же время активно разрабатывал планы вмешательства Британии в советско-финскую войну и нанесения авиаударов по наиболее важным объектам СССР, в первую очередь по нефтяным промыслам Баку. Считал вполне оправданным начало военных действий против СССР в 1940 году.

Военный крах союзных войск на Западном фронте во Французской кампании стал и крахом военной карьеры Айронсайда. Уже через несколько дней после своего назначения на пост премьер-министра, Уинстон Черчилль добился снятия Айронсайда с должности. В июне 1940 года Айронсайд был назначен главнокомандующим британскими войсками в метрополии, но и на этом посту продержался только один год.

19 июля 1941 года он был уволен в отставку с пожалованием баронского титула, став первым бароном Айронсайдом Архангельским. Умер в Лондоне в 1959 году.

Награды

Великобритания:

• Кавалер ордена «За выдающиеся заслуги» (DSO, 1915)
• Компаньон ордена Святого Михаила и Святого Георгия (CMG, 1918)
• Рыцарь-командор ордена Бани (KCB, 1918)
• Рыцарь Большого креста ордена Бани (GCB, 1938)
• Командор ордена Британской империи (CBE, 1952)

Иностранные:

• Кавалер Большого креста ордена Почётного легиона (Франция)
• Офицер ордена Почётного легиона (Франция)
• Военный крест 1914—1918 с пальмовой ветвью (Франция)
• Кавалер ордена Восходящего солнца (Япония, 1922)

Литература

• Archangel, 1918—1919 (Constable, London, 1953);
• James Eastwood, General Ironside (Pilot Press, London, 1940);
• Andrew Soutar, With Ironside in North Russia (Hutchinson & Co, London, 1940); edited by Roderick MacLeod and Denis Kelly, * The Ironside diaries, 1937—1940 (Constable, London, 1962); edited by 2nd Baron Ironside (son),
• High road to command: the diaries of Major General Sir Edmund Ironside, 1920—1922 (Leo Cooper, London, 1972)
• Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М.: АСТ, 2003. — С. 15-16.

Отрывок, характеризующий Айронсайд, Эдмунд

– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.