Айтаков, Недирбай
 |
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
Недирбай (Надырбай) Айтаков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 21 мая 1925 — 12 января 1938 | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| |||
| 1925 — 1937 | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Батыр Атаев | ||
| Рождение: | 1894 п-ов Мангышлак, Туркестанский край, Российская империя | ||
| Смерть: | 28 октября 1938 Московская область, РСФСР | ||
Недирба́й (Надырба́й) Айта́ков (1894 — 28 октября 1938) — туркменский общественный деятель. Советский партийный и государственный деятель.
Биография
Айтаков родился в степи на полуострове Мангышлак, вблизи Александровского форта Закаспийской области. Продвижение Красной Армии по территориям, населенным туркменами, и взятие Красноводска в феврале 1920 г. привели к установлению советской власти в регионе. С 1920 по 1921 Айтаков становится председателем аулсовета, а затем членом волостного Красноводского революционного комитета.
В 1921 г. Айтакова избирают делегатом уездного съезда советов, а также членом исполнительного комитета Красноводского уездного Совета, заведующий Красноводским уездным отделом социального обеспечения, с 1922 он становится председателем исполнительного комитета Красноводского городского Совета.
Вступил в РКП(б) в 1922 г. На сессии Центрального исполнительного комитета Туркестанской АССР избран заместителем председателя (1923 — 9 января 1924) и членом Президиума ЦИК Туркестанской АССР. 9 января 1924 г. Айтаков был утвержден председателем ЦИК Туркестанской АССР (входившей в то время в состав РСФСР) и работал на этой должности до 27.10.1927 г.
С ноября 1924 по февраль 1925 года являлся председателем Революционного комитета Туркмении, выполнявшего роль временного правительства. Когда завершилось формирование руководящих органов принятой в состав СССР Туркмении, Айтаков был избран на должность председателя ЦИК Туркменской ССР (февраль 1925—июль 1937). Вследствие приобретения Туркменией статуса союзной республики, Айтаков был избран одним из председателей ЦИК СССР (21 мая 1925).
Арестован в Ашхабаде в ночь 21 на 22 июля 1937 года. Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Айтакова к высшей мере наказания 28 октября 1938 г. по обвинению в шпионаже и организации заговора с целью отторгнуть Туркмению от Советского Союза. Приговор был приведён в исполнение 28.10.1938 г.
Реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР 12 декабря 1956.
Источники
- Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник / Сост. В. И. Ивкин. — М.: РОССПЭН, 1999. — ISBN 5-8243-0014-3
| ||||||||
Напишите отзыв о статье "Айтаков, Недирбай"
Отрывок, характеризующий Айтаков, Недирбай
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
