Айхенберг, Фриц

Фриц Айхенберг
Fritz Eichenberg
Дата рождения:	24 октября 1901(1901-10-24)
Место рождения:	Кёльн
Дата смерти:	30 ноября 1990(1990-11-30) (89 лет)
Гражданство:	Германия Германия,США США

Фриц Айхенберг (нем. Fritz Eichenberg; 24 октября 1901, Кёльн — 30 ноября 1990, Нью-Йорк) — американский гравёр немецкого происхождения.

Родился в еврейской семье в Кёльне. Учился в кёльнской Муниципальной школе прикладных искусств, затем в лейпцигской Академии графики. С 1923 г. жил и работал в Берлине, преимущественно как газетный художник и книжный иллюстратор, иногда сам сочиняя и газетные репортажи, в том числе на политические темы. После прихода к власти Гитлера в 1933 г. эмигрировал в США. Преподавал в Новой школе и Институте Пратта, возглавлял отделение искусства в Университете Род-Айленда.

Айхенберг был исключительно плодовитым иллюстратором: ему принадлежат, в частности, иллюстрации к «Похвале глупости» Эразма Роттердамского, произведениям Гриммельсгаузена, Свифта, Эдгара По, Шарлотты и Эмили Бронте, Толстого, Достоевского. Многие произведения Айхенберга окрашены в религиозные тона: хотя в молодые годы он тяготел к даосизму и дзэн-буддизму, но в 1940 г. обратился в квакерство, а также на протяжении многих лет сотрудничал с ежемесячником «Рабочий-католик» (Catholic Worker). Особой популярностью пользуется гравюра Айхенберга «Христос в очереди за хлебом».

О помощи со стороны Айхенберга вспоминает русский художник-эмигрант Сергей Голлербах.

В 1960 году встречался в Нью-Йорке с Н. С. Хрущёвым и представлял ему книги русской классики, проиллюстрированные им для американского издания.

Ссылки

• [artarchives.si.edu/oralhist/eichen64.htm Интервью Фрица Айхенберга (1964)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Айхенберг, Фриц

Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.