Айыы
Поделись знанием:
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
Айыы (якут. Айыы, Аар Айыы) — в узком смысле божества традиционной религии якутов (Аар Айыы итэҕэлэ). Согласно мифологии, Айыы — жители Верхнего мира, прародители народа саха. Считается, что Айыы не принимают кровавых жертвоприношений, и поэтому им преподносят жертвы растительного происхождения и молочные продукты.
В бытовом смысле, в современном якутском языке есть слово Аньыы, которое понимается как прегрешения, проступки или табу. Например, наступать ногами на могилу — аньыы (в смысле нельзя). Данное слово нельзя путать с "Айыы".
Основным символом в учении Айыы является Аал Луук Мас (Великое Гигантское Дерево) — символ триединства мира. Согласно космогонии Айыы мир состоит из трёх частей[1]: Подземного мира (Аллараа Дойду), где обитают абааhы (упрощённо — злые духи), Срединный мир (Орто Дойду), где обитают люди, Верхний мир (Yөhээ Дойду) — обиталище верховных божеств (не всегда добрых). Крона Аал Луук Мас символизирует Верхний мир, ствол — Срединный мир, корни — Подземный мир.
Не менее интересным является представление о душе (кут). Согласно этим представлениям кут состоит из 3-х частей[2]:
- Ийэ-кут (материнская душа) — то что передается от родителей: традиции, культура.
- Буор-кут (земляная душа) — материальная часть, физическое тело.
- Салгын-кут (воздушная душа) — интеллект, разум, коммуникативно-социальная составляющая.
Символы Айыы (например Аал Луук Мас) являются обязательными для изображения на празднике Ысыах и регламентируются соответствующими постановлениями правительства Республики Саха (Якутия).[3]
Пантеон божеств
- Юрюнг Айыы тойон (др. имя Юрюнг Тойон Айыы) (якут. Үрүҥ Аар Тойон, Үрүҥ Тойон Айыы) — творец мира, других айыы, демонов абасы, духов иччи, людей, животных и растений. Он глава небес и богов. Он живёт на девятом небе, которое представляется как прекраснейшая страна, где нет зимы, растёт белая трава, подобная крыльям белого лебедя. Он воплощается в образах белого жеребца или орла.
- Джёсёге́й тойо́н (др. имя Кюрюё Джёсёгёй тойо́н, Джёсёгёй Айыы, Кюн Джёсёгёй или Уордаах Джёсёгёй) (якут. Дьөhөгөй Тойон, Kүрүө Дьөhөгөй Тойон, Дьөhөгөй Айыы, Күн Дьөhөгөй, Уордаах Дьөhөгөй) — бог-покровитель лошадей. Он живёт на третьем небе. Он посылает людям конный скот, но может отобрать и обратно, если прогневается. Помогает людям вести хозяйство, трудиться. Наделяет человека силой, талантом, мастерством. Он старший из братьев богов.
- Исэгэй Иэйиэхсит (якут. Иhэгэй Иэйиэхсит) — богиня, наделяющая людей рогатым скотом.
- Хомпоруун Хотой Айыы (др. имя Сюнг Хаан, Сюнгкэн Эрэли) (якут. Хомпоруун Хотой Айыы, Сүҥ Хаан, Сүҥкэн Эрэли)— бог-покровитель птиц. Он воплощается в образе тёмно-сизого орла. Он — отец орла и жестоко карает человека, убившего эту птицу. Он второстепенный бог мужского пола, даёт людям многочисленный, но физически слабый приплод, в основном девочек, иногда — скот масти «хара дьагыл» (якут. хара дьаҕыл).
- Сюгэ тойон (др. имя Аан Дьаасын, Дьаа Буурай, Орой Буурай, Буурай Дохсун, Уордаах Дьасыбыл, Сюнг Дьаасын, Сюрдээх Кэлтээх Сюгэ Буурай Тойон) (якут. Сүгэ Тойон, Аан Дьааhын, Дьаа Буурай, Орой Буурай, Буурай Дохсун, Уордаах Дьаhыбыл, Сүҥ Дьааhын, Сүрдээх Кэлтээх Сүгэ Буурай Тойон) — бог грома и молнии. Иногда его называют третьим именем в триаде верховного творца. Гром представляется стуком копыт его коня, а молнии — его топором, которым он разит нечистые силы. Кроме того, он покровительствует скоту, посылает людям детей, жеребят и телят.
- Айыысыт (якут. Айыыhыт) — богиня, живущая на восточном небе и спускается оттуда, окружённая ореолом света, в виде богато одетой пожилой женщины или кобылицы. Она появляется при родах, помогает благополучно разрешиться от бремени, благословляет родившееся дитя и покидает дом роженицы на третий день после родов. Айыысыт человека находится в стороне восхода летнего солнца. Существует ещё айыысыт конного скота, которая находится в стороне восхода зимнего солнца, айыысыт рогатого скота — под землёй. Кроме того, имеются айыысыт и у других животных.
- Иэйиэхсит (якут. Иэйиэхсит) — богиня-покровительница женщин. Живёт на восточном небе. Всегда открыта к людям, весела, задорна. Спускается на землю в мае. С её возвращением начинает зеленеть листва, начинается лето. Помогает людям своим волшебным советом, оберегает от злых сил, благословляет приплод скота. Не любит грязь и неопрятность.
- Одун Хаан (якут. Одун Хаан) — бог, живущий на восьмом небе. Спускается на землю в феврале. Изобретатель, помогает людям сооружать дома, изобретать новое. Также, является творцом судьбы.
- Дьылга Хаан (якут. Дьылҕа Хаан) — один из богов судьбы. Приоткрывает людям завесу тайны их судьбы.
- Чынгыс Хаан (якут. Чыныс Хаан) — бог судьбы, живущий на седьмом небе. Спускается на землю в декабре и властвует до середины февраля. Перекликается с одним из званий Темучина — Чингисхана
- Билгэ Хаан (якут. Билгэ Хаан) — бог знаний. Живёт на седьмом небе.
Регистрация
Традиционная вера Аар Айыы является официально зарегистрированной религией в Управлении Министерства юстиции Российской Федерации по Республике Саха (Якутия). Документальное свидетельство об этом вручил 11 января 2014 года заместитель руководителя управления Минюста по РС(Я) Алексей Никифоров[4].
Напишите отзыв о статье "Айыы"
Примечания
- ↑ Новиков А. Г. [ilin.sakhaopenworld.org/1991-3/29.htm Представления о происхождении Вселенной в якутской мифологии] // Журнал «Илин». — 1991. — № 3. — 1991.
- ↑ Кулаковский А. Е. Научные труды. — Якутск, 1979. — С. 22.
- ↑ [yakutialaw.ru/2009-god/postanovlenie-ot-3-iyunya-2009-g.-n-241.html ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕСПУБЛИКИ САХА (ЯКУТИЯ). ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 3 июня 2009 г. № 241.]
- ↑ [sakhalife.ru/node/43669 Религия Аар Айыы официально признана после 316 лет запрета | SakhaLife]
См. также
Ссылки
- Уткин К. Д. [khomus.ru/likbez/Utkin_art1.shtml Истоки якутского шаманизма], Якутск, 1994.
- [sakhalife.ru/osnova-religii-aar-ayyiyi-velikaya-vselenskaya-lyubov/ О древней религии народа саха Аар Айыы итэ5элэ] на Информационном портале SakhaLife
- Борисова А. А. (к.и.н., Якутский государственный университет) [www.rusnauka.com/PRNIT/Philosophia/borisova%20a.a..doc.htm Айыы как изначальное духовно-нравственное понятие в Олонхо]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Отрывок, характеризующий Айыы
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
