Айюб Хан, Мухаммед

Мухаммед Айюб Хан англ. Ayub Khan<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Пакистана
27 октября 1958 года — 25 марта 1969 года
Предшественник:	Искандер Мирза
Преемник:	Ага Мухаммед Яхья Хан
Премьер-министр Пакистана
7 октября 1958 года — 28 октября 1958 года
Предшественник:	Фероз Хан Нун
Преемник:	Нурул Амин
Вероисповедание:	Ислам, шиитского толка
Рождение:	14 мая 1907(1907-05-14) Харипур (город, Пакистан), Британская Индия
Смерть:	19 апреля 1974(1974-04-19) (66 лет) Исламабад, Пакистан
Партия:	Мусульманская лига
Награды:

Муха́ммед Айю́б Хан (англ. Ayub Khan; 14 мая 1907 — 19 апреля 1974) — главнокомандующий вооружёнными силами и президент Пакистана с 1958 по 1969 г.

Биография

Родился в городе Харипуре; по этнической принадлежности пуштун.

Когда в 1947 году был создан Пакистан, Айюб Хан возглавил вооружённые силы в Восточном Пакистане (ныне Бангладеш).

Потомственный военный, отец Мухаммеда служил в британской армии в чине субедар-майора. Закончил Мусульманский университет в Алигархе, затем Королевское военное училище (Великобритания). К моменту обретения Пакистаном независимости был самым старшим по званию мусульманским офицером.

В 1951 году был назначен главнокомандующим пакистанской армией.

С 1954 по 1956 г. занимал пост министра обороны, а после военного переворота 1958 года стал главой военного режима.

В 1960 году формально легитимизировал своё положение во главе государства референдумом.

На посту главы государства Мухаммед Айюб Хан инициировал Вторую индо-пакистанскую войну, проводил проамериканскую внешнюю политику, именно в его правление состоялось вступление Пакистана в Багдадский пакт, потом СЕНТО и СЕАТО. Проводил политику ускоренного экономического роста и умеренной земельной реформы. Добился принятия второй пакистанской конституции, ограничившей политическую жизнь рамками так называемых «основных демократических прав».

В марте 1968 года Айюб Хан тяжело заболел и утратил политический контроль над страной.

В марте 1969 года Айюб Хан ушёл в отставку под давлением политической оппозиции.

Ссылки

• [www.storyofpakistan.com/person.asp?perid=P017 Биография]

Отрывок, характеризующий Айюб Хан, Мухаммед

Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.