Академия Вампу

Академия Вампу (кит. трад. 中華民國陸軍軍官學校, упр. 中华民国陆军军官学校, пиньинь: Zhōnghúa Mīngúo Lùjūn Jūnguān Xúexiào или сокращённо кит. трад. 陸軍官校, упр. 陆军官校, пиньинь: Lùjūn Guānxiào, кит. трад. 陸官, упр. 陆官, пиньинь: Lùguān) — военная школа для подготовки революционных офицерских кадров Китая.

История

Была создана Сунь Ятсеном в сотрудничестве с коммунистами в мае 1924 близ города Гуанчжоу в устье реки Чжуцзян на острове Хуанпу (на местном кантонском диалекте это название произносится как «Вампу»), от которого и получила название. Официально открыта 16 июня 1924, первые занятия начались 1 мая 1924 г. Во время открытия Сунь Ятсен произнес речь, слова которой впоследствии стали основой гимна Тайваня.

Возглавил академию Чан Кайши, его заместителем по политической части был Чжоу Эньлай. Большую помощь в организации и работе академии Вампу оказали советские военные специалисты во главе с П. А. Павловым, а затем, после его гибели в июле 1924, со сменившим его на этом посту В. К. Блюхером (Галиным), а также политический советник гоминьдана М. М. Бородин. В организации академии принимали участие А. И. Черепанов (главный советник), Н. А. Шевалдин (пехотный советник, работавший под фамилией Прибылев), Е. А. Яковлев (советник по инженерному делу), Т. А. Бесчастнов, Г. И. Гилев (артиллерийские советники), И. Г. Герман, а в разработке её учебной программы — И. Б. Разгон, В. А. Степанов, А. И. Черепанов, В. П. Рогачев, И. К. Мамаев, А. С. Бубнов, Г. И. Гилев, М. И. Дратвин, С. Н. Наумов.

В 1924—1926 годах академия подготовила 4258 офицеров. Выпускники академии играли важную роль как в национально-революционной армии гоминьдана, так и в коммунистической красной армии Китая, образовавшейся после разрыва между гоминьданом и коммунистами. Выпускники академии сыграли важную роль в Северном походе 1926—1927.

После северного похода академия в начале 1927 была переведена в Ухань, а в 1928 году в новую столицу Китая Нанкин. Во время японо-китайской войны академия была эвакуирована в Чэнду.

После поражения гоминьдана в гражданской войне академия была воссоздана на Тайване в Гаосюне, носит название Военная академия Китайской республики.

См. также

• Эра милитаристов в Китае

Литература

• Черепанов А. И. Записки военного советника в Китае. — М.: Наука, 1964.
• Черепанов А. И. Поле ратное мое. — М.: Воениздат, 1984.
• Наумов С. Н., Школа Вампу, в кн.: Советские добровольцы о первой гражданской революционной войне в Китае, М., 1961.

Ссылки

• [www.cma.edu.tw/ The Chinese Military Academy Official Website]

Отрывок, характеризующий Академия Вампу

– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.