Академия наук Латвии

Академия наук Латвии
Latvijas Zinātņu akadēmija
Здание Академии наук Латвии в панораме Риги
Основание
14 февраля 1946 года
Латвия Латвия, Рига, пл. Академияс, 1.

Академия наук Латвии (латыш. Latvijas Zinātņu akadēmija, LZA) — высшее научное учреждение, объединяющее более 300 учёных Латвийской Республики и других стран в области естественных, инженерных, социальных и гуманитарных наук. Основана в 1946 году.

Академия расположена в Риге, недалеко от исторического центра города, в высотном здании на площади Академияс, 1.

Деятельность Академии наук Латвии финансируется и поддерживается государством.

Президентом Латвийской академии наук является Ояр Спаритис.

С 1989 года Академия издаёт вестник «Zinātnes Vēstnesis».

Предшественники

Глава Академии Я. Страдиньш характеризовал созданное в Митаве в 1815 году Курляндское общество литературы и искусств как предшественника Академии.

История

Основана как Академия наук Латвийской ССР 14 февраля 1946 года. На то время в системе академии находилось 3 отделения и 12 научно-исследовательских институтов. В 1990 году АН Латвийской ССР была переименована в Латвийскую академию наук. Начиная с 14 февраля 1992 года, академия функционирует как научная корпорация согласно новой Хартии и Статусу. Латвийская АН представляет Латвию в Международном комитете научного сообщества (МСНС) и Ассоциации европейской академии наук (Alles). С принятием в 2007 году закона «О научной деятельности» реорганизационные процессы в Латвийской академии наук закончились.

Президенты

• Паулис Леиньш (1946—1951)
• Ян Пейве (1951—1959)
• Карл Плауде (1960—1970)
• Александр Малмейстер (1970—1984)
• Бруно Пурин (1984—1989)
• Янис Лиелпетерис (1989—1994)
• Талис Миллерс (1994—1998)
• Янис Страдиньш (1998—2004)
• Юрис Экманис (2004—2012)
• Ояр Спаритис (с 2012)

Состав Латвийской академии наук

В состав Латвийской академии наук входит 100 академиков (действительных членов Латвийской академии наук), 50 членов-корреспондентов и 100 зарубежных академиков. В составе Латвийской академии наук работает зарубежное отделение в Нью-Йорке, возглавляемое проф. Н. Балабкиным.

Структура правления

• Комиссия по надзору Латвийской академии наук (LZA Uzraudzības padome)
• Правление Латвийской академии наук (LZA Valde)
• Президиум Латвийской академии наук (LZA Prezidijs)
• Сенат Латвийской академии наук (LZA Senāts)

Отделения Латвийской академии наук

• Физико-техническое отделение
• отделение химических, биологических и медицинских наук
• отделение гуманитарных и социальных наук
• отделение с/х и леса
• научно-исследовательский центр
• комиссия по терминологии
• центр европейских программ
• государственный совет по присуждению звания «emeritus»
• зарубежное отделение
• дирекция высоток

Награды Латвийской академии наук

• Большая медаль Латвийской академии наук
• Премия молодых учёных
• Премия F. Candera в инженерии и механики
• Премия Людвига и М. Янсона
• Годовая премия AS «Grindex»
• Премия учёных AS «Aldaris»

Иностранные члены Латвийской академии наук из России

• Алексей Андронов (языковедение), HSZN
• Андрей Вознесенский (литература), HSZN
• Михаил Воронков (химия), ĶBMZN
• Яков Пановко (механика)
• Юрий Соловьёв (история), ĶBMZN
• Юрий Уржумцев (механика)
• Роберт Эварестов (физика), FTZN

Ссылки

• [www.lza.lv/ Латвийская академия наук]  (латыш.)  (англ.)

Отрывок, характеризующий Академия наук Латвии

«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.