Академовские маньяки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Артём Ануфриев и Никита Лыткин

Ануфриев и Лыткин на суде в день вынесения приговора, 2 апреля 2013 года
Прозвище

«академовские маньяки»,
«иркутские молоточники»

Дата рождения:

Ануфриев — 4 октября 1992 (32 года)
Лыткин — 24 марта 1993 (31 год)

Место рождения:

Иркутск, Иркутская область, Россия

Гражданство:

Россия Россия

Наказание:

Ануфриев — пожизненное лишение свободы;
Лыткин — 24 года лишения свободы, позже — 20 лет лишения свободы

Убийства
Количество жертв:

6

Количество раненых:

9[комм. 1]

Период убийств:

декабрь 2010 года — апрель 2011 года

Основной регион убийств:

Иркутский Академгородок[комм. 2]

Дата ареста:

7 апреля 2011 года

Артём Алекса́ндрович Ану́фриев (род. 4 октября 1992 года) и Ники́та Вахта́нгович Лы́ткин (род. 24 марта 1993 года) — российские серийные убийцы, более известные как «академовские маньяки» и «иркутские молоточники»[1][2][3][4]. В период с декабря 2010 года по апрель 2011 года совершили 6 убийств и ряд нападений в Иркутском Академгородке[⇨].

Задержать «молоточников» удалось в апреле 2011 года, им было предъявлено обвинение в совершении убийств, грабеже, надругательстве над телами умерших и организации экстремистского сообщества. Судебное следствие по делу длилось с августа 2012 года по февраль 2013 года[⇨]. 2 апреля 2013 года Иркутский областной суд приговорил Ануфриева к пожизненному лишению свободы, Лыткина — к 24 годам лишения свободы. 3 октября 2013 года Верховный Суд Российской Федерации утвердил пожизненный приговор в отношении Ануфриева, Лыткину же сократил срок заключения до 20 лет[⇨].





Личности преступников

Ануфриев

Ануфриев родился 4 октября 1992 года в Иркутске[5]. Рос без отца. Знакомые Ануфриевых на суде описывали Артёма в детстве только в положительных тонах[6]. Тем не менее, детство Артёма было очень сложным в психологическом плане. На воспитание подростка огромное влияние оказывала его мать — Нина Ивановна Ануфриева, работавшая бухгалтером в страховой компании[7]. Со слов предыдущего директора школы № 19, в которой учился Ануфриев, она учила сына ненавидеть людей. Когда Артёму ставили плохие оценки в дневник, его мать тут же писала заявление, в котором упрекала учителей в психологическом давлении на сына, а если отметки выставлялись только в журнал, то писала жалобу на сокрытие информации. В конечном итоге, когда Артём учился в 9-м классе, руководство школы вынуждено было искать нового преподавателя-физика, потому что предыдущая учительница отказалась заниматься с классом, где учился Ануфриев[7][8].

В школе Ануфриев хорошо учился — ему давались литература и английский язык, также он участвовал во многих мероприятиях и школьных олимпиадах. Параллельно он 5 лет посещал музыкальную школу по классу гитары пел и играл в местной музыкальной группе, которая распалась после того, как её организатор уехал из Иркутска[6][8]. Однако с первого класса Ануфриев был изгоем для прочих учеников, и только ближе к выпускному классу, когда его одноклассники постепенно повзрослели и стали более дружными, Артёму удалось снять с себя это клеймо, но одновременно, будучи уже в 10-м классе, он съехал по успеваемости[8] и закончил школу с троечным аттестатом[9]. Какое-то время Артём посещал музыкальную школу, где играл на контрабасе. В выпускном классе незадолго до окончания одноклассники сняли прощальный любительский фильм, в котором был эпизод, где ученики по очереди рассказывали о том, что такое, по их мнению, счастье. Ануфриев был единственным, кто сказал: «Если честно, я не знаю, что такое счастье. Но очень хотелось бы побыстрее узнать, что это»[10]. После школы Артём поступил в Иркутский государственный медицинский университет и одновременно пошел работать подсобным рабочим в художественный музей[7].

На суде мать Артёма рассказала, что один раз он подвергся избиению со стороны группы армян, уголовное дело было заведено, «но в итоге никого не наказали». Семье Ануфриевых была перечислена денежная сумма в размере 50 тысяч рублей в качестве компенсации за моральный вред. Со слов его матери, Артём после этого случая стал очень неуравновешенным[11]. По некоторым данным, Ануфриев сам спровоцировал конфликт, оскорбив армянскую семью в соцсети, после чего её представители вызвали его на «разборки», а уголовное дело было прекращено за примирением сторон[12].

Мать Ануфриева высказывалась против дружбы сына с Никитой Лыткиным, она считала, что подросткам необходимо запретить общаться. По мнению женщины, тот мог оказать дурное влияние на Артёма[7][13].

Лыткин

Лыткин родился 24 марта 1993 года[14]. Прадед и прабабушка Никиты были гидростроителями и участвовали в строительстве Угличской и Иркутской гидроэлектростанций[15], мать Марина работала продавцом в обувном магазине. Как и Артём Ануфриев, он рос без отца. Отец, осетин по национальности, ушёл из семьи в раннем детстве Лыткина. У Никиты был старший сводный брат по отцу, который застрелился после смерти его матери. Вскоре после этого отец вернулся в семью, однако его депрессия, вызванная смертью второй жены и самоубийством второго сына, не позволила ему наладить контакт с Никитой. После этого отец ещё несколько раз уходил из семьи и возвращался, но Никита от этого только больше в нём разочаровался. Последний раз он виделся с отцом в 16 лет, но тогда им просто не удалось найти общих тем для разговора[13].

Внешне Лыткин вёл себя тихо и спокойно, но, по словам матери, рос очень замкнутым и некоммуникабельным. Если к Лыткиным приходили гости, то Никита предпочитал не показываться им на глаза и каждый раз уходил к себе в комнату. В детстве его часто ловили за тем, что он разрисовывал стены в подъезде их дома. Но, тем не менее, поначалу всё было несколько благополучнее; в начальной школе у Никиты был друг Артур Лысенко, который помог ему адаптироваться среди сверстников. «Он к нему как к вещи относился. <…> Никита не умел отказывать, не умел говорить „нет“. У него не было своего мнения. Я учила его, что нужно уметь сказать это самое „нет“. И когда он научился, то с Артуром они разошлись, не стали больше дружить», — рассказывала впоследствии мать Никиты[13].

До пятого класса Никита хорошо учился, имел примерное поведение, часто участвовал в творческих конкурсах и получал похвальные грамоты, его увлечением были компьютерные игры[17]. В 2004 году на пятом году обучения Лыткин по результатам тестирования был зачислен в математический класс, хотя к математическим наукам не тяготел; в новый коллектив Никита влиться не смог[16][18]. С Артёмом Ануфриевым, который учился на год старше, Лыткин познакомился на дне рождения Лысенко. К тому моменту Никита находился в состоянии глубокой депрессивной подавленности и лишь Ануфриеву он решился доверить все свои проблемы, благо с его стороны в ответ он получил поддержку[16]. По мнению матери Лыткина, поскольку другие ребята недолюбливали Артёма, то Никита постепенно стал терять предыдущих друзей, потому что недоброжелательное отношение к Ануфриеву стало распространяться и на него, однако сам подросток не переживал из-за этого, считая взаимоотношения с предыдущими друзьями «детской ненастоящей дружбой»[13]. Между тем, Артур Лысенко на суде заявил, что Лыткин потерял друзей вследствие некой быстрой метаморфозы, которая выразилась в том, что однажды Лыткин, придя в школу, не стал ни с кем здороваться, а потом и вовсе замкнулся в себе. По мнению Лысенко, это было вызвано тем, что Лыткин очень завидовал одноклассникам из более богатых семей[19]. Нелюдимость подростка привела к тому, что одноклассники стали задирать его; Лысенко на суде высказался, что конфликтов не было бы, если Лыткин научился бы давать отпор, но он вместо этого на все колкости отвечал «сдохни»[12][19], из-за чего на протяжении пяти лет школьной кличкой Лыткина была «Джимбо» (в честь персонажа американского мультипликационного сериала «Симпсоны» Джимбо Джонса, мрачного и жестокого подростка)[19].

Вместе с Артёмом Никита организовал музыкальную группу, в которой сочинял музыку. Первоначально группа называлась «Злые Гномы» и исполняла музыку в стиле панк. Вскоре Лыткиным и Ануфриевым была создана группа под названием «Расчленённая ПугачОва», исполнявшая музыку в стиле нойз и нойзкор. В текстах обеих групп содержалось сплошное насилие и нецензурная лексика. Группа «Расчленённая ПугачОва» выпустила ряд альбомов и сплитов, а также ряд видеоклипов, которые впоследствии Лыткин выкладывал в интернет. Правда, о его увлечениях, помимо родственников, догадывались немногие его знакомые, так как сам он в обществе не проявлял ни малейших признаков агрессии и садизма. По словам Ануфриева, Никита не мог за себя постоять и часто давал себя в обиду. На момент убийств Ануфриев был единственным другом Лыткина, причём Лыткин был к нему очень привязан[7][13]. В свою очередь для Ануфриева Лыткин также был на тот момент единственным другом[20].

В восьмом классе он начал прогуливать школу и, в отличие от Артёма, отучился только девять классов, а после дважды поступал в колледжи — сначала в энергетический, затем в 2009 году в строительный. В первом случае его отчислили за неуспеваемость, после того как он не сумел сдать первую сессию, во втором у Никиты назрел конфликт с одногруппниками, когда его начали задирать, и один из одногруппников начал покровительствовать ему, но взамен вымогал деньги и таскал у них из дома вещи. Мать Никиты написала заявление на этого молодого человека в милицию, но потом забрала его. После Никита перестал ходить на занятия[13][1].

В детстве Никита с матерью в течение двух лет посещали церковь и оба крестились, однако со временем Марина всё больше уделяла внимание работе, и в церковь они ходили всё реже. Затем Никита сам начал отвергать церковь. Какое-то время он занимался музыкой, рисованием и кикбоксингом, но потом всё это бросил, посвятив всё свободное время регулярным посещениям социальных сетей[13]. У Никиты с детства наблюдалось отставание в психологическом развитии. Психологи посоветовали Марине как можно больше давать ему свободы и не ограничивать его личное пространство, однако с возрастом психика Никиты начала ухудшаться, и за несколько лет до убийств он начал стесняться матери, старался, чтобы их никогда не видели вместе[13].

Преступления

Предпосылки и мотивы

Внешние изображения
[babr.ru/n2i/2011/4/nz2.jpg Артём Анурифев на «Русском марше» в Иркутске в 2010 году]. babr.ru. Проверено 9 августа 2016.

Артём был какое-то время участником движения НС-скинхедов[21] (в том числе он принимал участие и в «Русском Марше» в Иркутске в 2010 году), и в определённых кругах у него был прозвище «Фашик-нацик»[8], но в выступлениях не участвовал и особой активности не проявлял. Лыткин, по предложению Ануфриева, также общался с нацистами, но его не приняли из-за «порочащего» отчества «Вахтангович»[12]. После ареста Артём говорил, что именно общение с неонацистами привело к тому, что он стал совершать убийства, хотя в их обществе они с Никитой надолго не задержались, сочтя их идеологию слишком пассивной и мягкой[17]. Тогдашний негласный лидер иркутских скинхедов «Бумер», с которым Ануфриев в 2009 общался пару месяцев, на суде сказал, что Артём скинхедом, как таковым, не являлся, потому что его взгляды расходились с их идеологией. Со слов «Бумера», Ануфриев просто испытывал ненависть ко всем и ему было всё равно кого убивать[8].

Следователь по особо важным делам регионального управления Следственного комитета Российской Федерации капитан юстиции Евгений Карчевский, который проводил допрос обоих преступников, в период следствия рассказал, что всё скатывание жизни Ануфриева и Лыткина по наклонной, начиная от вступления в группировки скинхедов и заканчивая убийствами, было вызвано обыкновенным желанием прославиться и привлечь к себе внимание[22]. Своеобразную роль также сыграло и то, что, когда они состояли в неонацистской организации «Белая Сила», один из её членов, некий Максим «Фридрих Обершульц» из Железногорска, посоветовал им определенного рода литературу — книгу, название которой в переводе на русский звучит как «Рождённые ненавидеть». Пара заинтересовалась этой литературой, так как обнаружила, что описанное там психологическое состояние человека очень схоже с их собственным, и им казалось, что так они смогут решить свои жизненные проблемы. Фактически, именно это зародило в них человеконенавистничество. Между тем, доцент кафедры современной отечественной истории Иркутского госуниверситета Александр Костров на суде сказал, что действия «молоточников» чётко вписываются в мизантропию[23].

Мотивом также стало желание подражать другим известным серийным убийцам, впоследствии Ануфриев и Лыткин это подтвердили[7][24]. Определенную роль сыграл просмотр в 2007 году телепередачи про «битцевского маньяка» Александра Пичушкина, совершившего несколько десятков убийств в Москве. Пара заинтересовалась им, и Ануфриев создал в Сети группу «Пичушкин — наш президент»[7]. 13 февраля, за день до годовщины казни серийного убийцы Андрея Чикатило, он выложил в интернет его портрет с подписью «Андрей Романыч. Скорбим». Помимо этого, следует отметить интерес подозреваемых к так называемым «днепропетровским маньякам» — Виктору Саенко и Игорю Супрунюку, а также к иркутской банде «Магия крови», приговор по делу которой был вынесен 1 марта 2010 года[7][25][26][27]. Подозреваемые открыто выражали свои симпатии к лидеру банды Константину Шумкову и к характеру деятельности банды в целом, в частности, Никитой Лыткиным была создана группа в одной из социальных сетей под названием «Иркутская антибомж-банда: „Магия крови“». Кроме того, подростки посвятили банде Шумкова один из альбомов своей нойзкор группы «Расчленённая ПугачОва» под названием «Магия крови», в интродукции к которому открыто заявили о своем намерении продолжить дело Шумкова[7][28]:
Группа «Расчленённая ПугачОва» станет продолжателем дела «Магии крови» не только в музыкальном смысле, но и в настоящем смысле. <…> В нашей группе не место позерам. Допускаются только те, кто вершит судьбы быдла либо только собирается начать серьезные действия. Если ты настроен решительно — тебе сюда.

За три месяца до ареста соседи Ануфриевых начали слышать из их квартиры странные звуки. Артём кричал «Я всех ненавижу!» и «Я вас убью!». Одновременно раздавались странные звуки, словно парень бил кулаками по стене или бросался на неё телом. Есть предположение, что он избивал мать, потому что иногда соседи слышали «Отстань от меня! Я тебе сейчас снова вмажу!» Во время следствия Артём откровенно признался, что его отношения с матерью были настолько тяжёлыми, что в тот период он опасался, что не сдержится и убьёт её[1]. У Лыткина тоже наблюдалось похожее обострение: он почти перестал общаться с семьёй, усилилась депрессия, начал страдать бессонницей[13].

В ходе следствия Марина Лыткина целиком признала себя виноватой в причинах человеконенавистничества её сына, сказав: «Я всегда говорила ему, что в мире много добра и хороших людей больше, чем плохих, что нужно научиться прощать. Я пыталась оберегать его от неприятностей, пока могла, и тем самым сломала ему жизнь. Я перестала быть для него авторитетом, потому что сама всего лишь слабая женщина, которая ничего не добилась в жизни, которая лишь работала с утра до ночи, чтобы как-то выжить»[29].

Склонение к убийствам

По словам Ануфриева, идея убивать принадлежала Лыткину, также он утверждал, что, в отличие от Лыткина, не испытывал от убийств того удовлетворения или облегчения, на которое рассчитывал[1], и пошёл на убийства, потому что «повёлся на прихоти» друга и «налазился где не надо»[1]. «Буду прямо говорить — он лидер. Он не влиял, но был подстрекателем к преступлениям», — говорил Артём[1]. В ходе следствия Ануфриев утверждал в показаниях следствию, что в будущем планировал переехать в Санкт-Петербург, где хотел продолжать совершать преступления, но позднее от своих слов отказался[7].

Со слов следователя Евгения Карчевского, сам Лыткин признавался, что не стал бы совершать убийства в одиночку, поскольку «одному не интересно». «Мы с Артёмом это делали — мне понравилось», — рассказывал он[22]. В ряде интервью Лыткин также заявлял, что продолжал бы убивать, если бы его не арестовали[1][24].

На судебном заседании 6 марта 2013 года Лыткин заявил, что Ануфриев никак не склонял его к совершению преступлений, в ответ на что сам Ануфриев сказал: «Я с ума сойду с этим человеком»[7][30]. После оглашения приговора одна из выживших жертв, Нина Кузьмина, сказала[31]:
Никите просто не повезло с другом. Он был изгоем с пятого класса, его не приняли, и в силу своего характера он не мог этого перенести. Трудно ему было жить. И вот появился единственный друг. Артем вступил в скинхеды. Потом попал в национал-социалисты. Ему нужно было себя утвердить. Судя по тому, как Ануфриев вел себя во время всех заседаний, он довольно лживый, очень хитрый, самонадеянный. Никита у него просто оказался под рукой. Это не оправдывает Никиту нисколько, но я так ему и сказала во время прений: «Никита, тебе не повезло».

Среди следователей имело место мнение, что в паре «Ануфриев-Лыткин» Ануфриев был «мозговым центром» и «идейным вдохновителем», а Лыткин — «исполнителем», так как было установлено, что все ножевые ранения на жертвах были совершены Лыткиным. Но во время ареста Ануфриев в интервью «СМ Номер один» назвал Лыткина лидером и подстрекателем[1]. «Бумер», упомянутый выше, на суде сказал, что Ануфриев был «слишком ущербным», чтобы быть лидером. С его слов, один раз их группировка напала на группу кавказцев, но Ануфриев никак себя не проявил и позже сбежал[8]. Тем не менее, позже было установлено, что большинство первых ударов наносил именно Лыткин[17]. Следователь Максим Хомяк после вынесения приговора и вовсе сказал: «Эти подростки замкнулись друг на друге, потому что подходили друг другу идеально. Ануфриев — лидер, который хотел, чтобы его понимали с полувзгляда. Лыткин — исполнитель, который мечтал об одобрении и признании»[12].

Хронология нападений

В поисках жертвы Лыткин и Ануфриев ходили по одному пути — от остановки «Госуниверситет» до «Академгородка» каждый день с 18 до 22 часов вечера. Они могли пропустить пять, десять или двадцать человек в поисках именно той жертвы, которая, как они считали, им подходила. Случалось, что они могли неделю ходить по этому пути и ни на кого не нападать. Как заявил на суде следователь Евгений Карчевский «это был позыв, [в котором] они прислушивались к внутреннему голосу»[17]. Время убийств «молоточники» выбирали на тёмное время суток: поздним вечером, ночью или ранним утром, пользуясь тем, что их матери часто работали по ночам[32]. В качестве орудий убийств в разное время использовались резиновые киянки, молотки, бейсбольные биты, а также ножи[22]. На допросах Ануфриев признался, что первые удары в основном наносил он, в то время как Лыткин первым начал издеваться над трупами. Добивали жертв они вдвоём, нанося где-то от 15 до 20 ударов[32]. Поскольку Лыткин и Ануфриев всегда нападали сзади со спины, то все выжившие жертвы «молоточников» не смогли сообщить следствию каких-то конкретных подробностей, которые могли бы сразу изобличить преступников, потому что все они в лучшем случае видели их только мельком и даже не запомнили их голоса. И хотя на суде они все называли одинаковые приметы нападавших и признавали, что Ануфриев и Лыткин очень похожи на них, но со стопроцентной гарантией узнать в подсудимых нападавших никто не смог[18].

  • 14 ноября 2010 года — Лыткин и Ануфриев напали на 18-летнюю Анастасию Марковскую[12], когда она шла с остановки «19 школа» в сторону поселка Ново-Иркутский, и разбили ей голову. Девушка осталась жива, так как убийц спугнули (согласно другим данным, она притворилась, что мертва[12]). Сотрудники ОМ-2 УВД Иркутска не стали возбуждать уголовное дело, сославшись на то, что у Марковской ничего не украли, хотя она даже готова была описать приметы нападавших[12]. Между тем сама Марковская сообщила о произошедшем на интернет-форуме Академгородка. Преступники, прочитав сообщение, стали переписываться с ней, особенно интересуясь, что она ощущала, когда её избивали[33].
  • 24 ноября 2010 года — Ануфриев и Лыткин напали на женщину 1964 года рождения, а затем похитили её сумку. На этот раз дело было возбуждено, но только по факту грабежа[33][12].
  • 1 декабря 2010 года — Ануфриев и Лыткин напали на ещё одну женщину, но, испугавшись свидетелей, убежали, забрав её сумку. В сумке было 500 рублей, на которые они позже купили киянки[34]. Через некоторое время они увидели 12-летнего Даниила Семёнова, который учился в той же школе, что и они. Семёнов шёл кататься на горку на снегокате. Никита, заметив Семёнова, предложил Артёму убить его, на что тот согласился. По словам Ануфриева, Семёнов приглянулся Лыткину как слабая жертва, не способная оказать сильное сопротивление. Подкараулив ребёнка, Лыткин оглушил его сзади ударом киянкой по голове, а когда тот упал, Ануфриев продолжил его избивать бейсбольной битой[17]. На руке Даниила была найдена гематома — очевидно, он либо защищался, либо один из убийц резко схватил его за руку. Финалом убийства стал перочинный нож, который Лыткин всадил Даниилу в висок по рукоятку[17]. Когда ребёнка нашли мать и брат потерпевшего, он ещё был жив. К месту происшествия вызвали бригаду скорой медицинской помощи, но та застряла в пробке и, к моменту её приезда, мальчик уже скончался. На тот момент родители Семёнова не думали, что их сын мог стать жертвой убийства. Аналогично эксперты тогда посчитали дело несчастным случаем, списав всё на то, что мальчик, якобы, на очень большой скорости врезался в берёзу, хотя уровень горки, с которой он катался, был в 10 градусов, снегокат мальчика был без каких-либо повреждений, а по словам бывшего следователя Максима Хомяка, который занимался этим случаем, рядом на снегу вообще не было ничего, обо что Семёнов мог бы разбить голову[12]. Уголовное дело заводить не стали, из-за чего Семёнова какое-то время не связывали с убийцами. Позже Лыткин и Ануфриев признались, что на мальчике они просто «потренировались»[35]. Семёнов стал их первой убитой жертвой.
  • 16 декабря 2010 года — в двадцати метрах от места, где был убит Семёнов, было найдено тело 69-летней Ольги Михайловны Пирог (1941 года рождения), ведущего научного сотрудника НИИ солнечной и земной физики. Женщина, как выяснилось, была убита по той же схеме, что и Семёнов, но на этот раз с неё для скорейшего убийства сняли шапку, что позже проделывали и с остальными жертвами[17]. На её теле было насчитано 30 ножевых ранений, но деньги и драгоценности были не тронуты. Некоторое время ошибочно считалось, что именно Пирог была первой убитой жертвой Ануфриева и Лыткина, так как смерть Семёнова была признана несчастным случаем. В ходе этого нападения преступники сделали аудиозапись, на которой сначала рассуждали о том, как будут убивать, а потом записали сам процесс убийства[33][36].
  • 29 декабря 2010 года — сначала «молоточники» напали на Инессу Валентиновну Светлову, которой чудом удалось спастись — они только забрали у неё сумку, которую потом выбросили. Затем, в 7 часов вечера (спустя час после нападения на Светлову) тренер местной спортивной школы 22-летняя Екатерина Карпова, будучи на 35-й неделе беременности, возвращалась домой в частный сектор недалеко от Академгородка вместе с шестилетней племянницей Олей Авериной. Возле железной дороги она столкнулась с Ануфриевым и Лыткиным, но не обратила на них внимания, потому что разговаривала по мобильному телефону. Пара напала на них, когда обе перешли железную дорогу. Оля сумела убежать, однако Лыткин успел ударить её в бок (позже у девочки диагностировали обширную гематому в районе печени[19]). Екатерине, несмотря на то, что она кричала, что беременна, переломали пальцы и разбили голову, но внезапно выехавшая из-за ближайшего угла машина спугнула убийц, что спасло Екатерине жизнь и беременность. В приёмном покое больницы, куда её доставили, Екатерина увидела Светлову с аналогичными травмами[37][19].
  • 1 января 2011 года — около 5 часов утра Ануфриев и Лыткин напали на бездомного мужчину, который находился один около мусорных контейнеров рядом с домом № 319 по улице Лермонтова, нанеся ему около 40 ударов и проломив голову киянками[38]. Позже он скончался в больнице; его личность установить так и не смогли и в деле он значился, как «труп № 20»[17][39].
  • 30 января 2011 года — Ануфриев и Лыткин напали на студента Олега Семёнова, возвращавшегося домой поздно ночью из ночного клуба «Стратосфера». Семёнов сумел убежать, позже врачи диагностировали у него рвано-ушибленные раны головы, сотрясение головного мозга и черепно-мозговую травму[19].
  • 3 февраля 2011 года — «молоточники» совершили нападение на пожилую женщину; позже она была доставлена в больницу с открытой черепно-мозговой травмой.
  • Ночь с 8 на 9 февраля 2011 года — Ануфриев и Лыткин напали на женщину, которая осталась жива из-за того, что убийц спугнула проезжающая рядом машина[40].
  • 21 февраля 2011 года — «молоточниками» был убит Александр Петрович Максимов, возвращавшийся из гостей от своей сестры в состоянии алкогольного опьянения. У мужчины была полностью разбита челюсть и голова[41]: Лыткин выстрелил ему в затылок из пневматического пистолета «Байкал», а Ануфриев, попытался произвести извлечение глазных яблок потерпевшего, но не смог этого сделать из-за незнания анатомии человека[17], хотя газета «СМ Номер один» впоследствии привела слова Ануфриева со следственного эксперимента, утверждавшего, что глаза жертве попытался выколоть Лыткин[38]. Максимова хоронили в закрытом гробу и без головы, поскольку остатки черепа стали вещественными доказательствами[17].
  • 27 февраля 2011 года — Лыткин в одиночку напал на Нину Кузьмину[33], которая сидела на скамейке возле дома 297 на улице Лермонтова. Он дважды ударил её по голове, женщина подняла шум, из-за чего живший в соседнем доме Александр Червяков выглянул в окно и Лыткин, испугавшись, убежал, забрав с собой её мобильный телефон[31][33].
  • Ночь с 10 на 11 марта 2011 года — на тропинке возле остановки «Госуниверситет», недалеко от дома Ануфриева, преступники напали на бездомного. Ануфриев дважды выстрелил мужчине из пневматики в лицо, после чего вместе с Лыткиным они оттащили тело в кусты и ножами начали наносить ему удары по голове, в область паха и в грудь. Лыткин попытался отрезать кисть руки, но из-за того, что нож был маленький, сумел отрезать только мизинец[17][38]. Позже Ануфриев сфотографировал труп, за которым тянулся кровавый след, из окна своей квартиры[12].
  • Дата неизвестна — Ануфриев и Лыткин напали на бездомную женщину. Она осталась жива, так как на этот раз преступников спугнул сотрудник полиции, увидевший происходящее из окон своей квартиры[38].
  • Дата неизвестна — «молоточники» напали на женщину в арке подворотни; на следственном эксперименте Ануфриев сообщил, что на этот раз использовал вместо ножа отвёртку. Поскольку это было людное место, Ануфриев и Лыткин, опасаясь привлечения внимания, не стали её убивать и убежали, забрав сумку[42].
  • 3 апреля 2011 года — последней жертвой преступников стала бездомная Алевтина Куйдина 1948 года рождения[12], убитая возле НИИ. Ануфриев и Лыткин сначала убили её, а затем сняли на видеокамеру свои издевательства над погибшей. На видеозаписи Лыткин (Ануфриев вёл съёмку) отрезал ножом женщине мочку уха, после чего хотел отпилить запястья и вырезать глазные яблоки, но у него это не вышло, и тогда он с размаху всадил женщине нож прямо в глаз, а затем стал наносить ножевые ранения в лицо. Позже мочку уха они подбросили на крыльцо школы № 19, в которой обучались[17][43]. Видеозапись Ануфриев позже отослал своему виртуальному «другу по интересам» из Санкт-Петербурга Илье Устинову (в сети он был известен под ником «Соломон Годжо»), который посчитал ролик вялым, но распространил его по интернету; из-за этого в иркутской полиции некоторое время проходила проверка по факту утечки информации, так как появилась ошибочная версия, что ролик распространила по сети сама полиция[44].

Вопрос о возможных сообщниках

В октябре 2012 года на суде выступил 27-летний Владимир из Красноярского края, который признался, что был вторым «другом» Ануфриева, с которым он сошёлся на почве общих экстремистских взглядов. Молодой человек признался, что в своё время Артём признался ему в трёх убийствах и даже брал два раза на «охоту», которая, правда, оба раза закончилась ничем. В первый раз Владимир согласился пойти, так как не верил, что за убийствами стоят Ануфриев и Лыткин, а когда же он понял, что они не врут, то не стал сообщать в полицию, так как опасался, что они убьют его или причинят вред его девушке, которая жила по соседству с Ануфриевым. Владимир также рассказал, что за несколько дней до последнего убийства Лыткин в связи с достижением совершеннолетия получил повестку в армию, на что Ануфриев вскользь сказал Владимиру, что «Лыткина придётся убить, чтобы тот не спалился»[11][20].

6 марта 2013 года Лыткин на суде неожиданно заявил, что Ануфриев не принимал участия в четырёх преступлениях. В частности, с его слов, Ануфриев не убивал Ольгу Пирог, вместо него с Лыткиным находился другой человек, вместе с которым он совершил ещё два преступления, а в четвёртом к ним присоединился ещё один сообщник; подсудимый назвал их имена, но пресса их не обнародовала, однако сообщила, что предполагаемый сообщник четвёртого преступления до этого проходил свидетелем[45][30]. Расследование было на грани возобновления, когда 13 марта Лыткин, опять же неожиданно, признался, что никаких сообщников у него не было. Он отказался сообщить, почему ранее оговорил невиновных, однако в СМИ было высказано предположение, что таким образом он хотел затянуть следствие[45]. Его мать заявила, что он сделал это, чтобы выгородить Ануфриева — на свиданиях в СИЗО Лыткин один раз сказал матери, что «из Артёма сделали дьявола», а он, Лыткин, «такой белый и пушистый». Ануфриев же заявил, что на Никиту давил следователь, угрожая ему переводом из одиночной камеры[46]. Мать Лыткина опровергла заявление Ануфриева, сказав, что на тех ранних допросах, где она присутствовала, следователи на её сына никогда не давили, и что она не видит смысла в том, чтобы они давили на него теперь[45].

Деятельность в интернете

Помимо совершения нападений, Ануфриев и Лыткин вели активную деятельность в социальных сетях. Совершенно не таясь, они описывали собственные преступления и даже бравировали их тяжестью. На своих личных страницах в социальных сетях Ануфриев писал: «Мы боги, решаем, кому жить, а кому умереть»[47]. Юноши также вели «вербовочные беседы» с рядом пользователей, которые посещали их страницы и группы. В переписке с неким Юрой Ануфриев предлагал своему собеседнику попробовать убить дворника в качестве «тренировки» и «подготовки психики»; в ходе судебного разбирательства Артём заявил, что с его аккаунта вёл переписку его знакомый, имеющий к нему доступ[6][7]. Позже, когда во время следствия все пользователи, с которыми общались Ануфриев и Лыткин, были допрошены, выяснилось, что большинство из них просто не верило преступникам, считая, что они берут на себя чужие убийства, чтобы привлечь к себе внимание. Вся переписка Ануфриева, изъятая в ходе следствия, составила 8 томов в виде 4600 страниц печатного текста, которые оставались засекреченными до окончания судебного процесса[44].

Расследование

11 марта, после того, как было найдено тело очередной жертвы «молоточников», в Академгородке прошёл митинг, посвященный тому, какие меры надо предпринимать относительно происходящих событий. К тому моменту уже имелись сведения, что возраст убийц от 16 до 18 лет[12]. Ануфриев и Лыткин также присутствовали на собрании, предлагали идеи и вели видеосъёмку на мобильный телефон[48]. В Академгородке велось постоянное патрулирование. Были созданы специальные дружины, уровень преступности заметно снизился[10], но приложенные усилия к поимке убийц не привели[49]. Между тем в Академгородке наблюдалась паника, вызванная дезинформацией относительно убийств, из-за чего среди горожан ходила самая распространённая версия, что маньяк один и ему приблизительно 30 лет[50]. Ануфриев и Лыткин так ни разу и не попали под подозрения, потому что, со слов следователя Максима Хомяка, «все искали чужих. А эти парни были в Академгородке своими»[12].

Журналист «Комсомольской правды» Ольга Липчинская за месяц до ареста «молоточников», когда, соответственно, никто не мог знать их личностей, дала такую характеристику «академовскому маньяку»[50]:

Академовские жители думают, что они боятся маньяка-убийцы или подростков, подсевших на кровавое ремесло. Других версий насчет того, кто убивает, нет. А некий человек-паук, сидящий дома за компьютером, искренне развлекается, зная, как сильно люди боятся ЕГО. В самом деле — сотни людей именно по ЕГО сообщениям о жертвах собираются на площадях, организовывают народные дружины, боятся выходить на улицы. ОН, этот человек, чувствует себя победителем. У нас век Интернета, господа.

15 января 2011 года[51] по подозрению в убийстве мужчины, обозначенного в документах как «труп № 20», был задержан 19-летний бездомный Владимир Базилевский, у которого на одежде были следы крови. Ночь на 1 января Базилевский, по его словам, провёл в канализационном колодце, но оперативник, который его допрашивал, стал внушать ему обратное, используя побои. Со слов Базилевского, следователь буквально выбил из него признание убийства, заставив под диктовку написать чистосердечное признание. Имя убитого — Андрей по прозвищу «Тайга», — Базилевский, под давлением следователя, выдал наобум: так звали одного его знакомого. Против Базилевского было возбуждено дело по части 4 статьи 111 Уголовного кодекса РФ. На следственном эксперименте Базилевскому сначала сказали, где стоят баки, у которых произошло убийство, и как лежал труп, и только потом сняли его показания на камеру. Фактически основываясь на результатах биологической экспертизы, которая показала, что кровь убитого и кровь на одежде Базилевского имеют одну группу, судья Андрей Обыскалов в апреле 2011 года вынес Базилевскому обвинительный приговор, приговорив его к 4 годам. Впоследствии следователь Евгений Карчевский, проверяя показания «молоточников», нашёл дело Базилевского и обнаружил, что следователь по Свердловскому району СУ СК РФ по Иркутской области, который его вёл, Юрий Фёдоров назначил генетическую экспертизу, но, не дожидаясь её результатов, передал дело Базилевского в суд, в то время как экспертиза установила, что ДНК крови с одежды Базилевского не совпадает с ДНК убитого. Помимо того, что убитый из дела Базилевского совпадал по описанию с убитым из дела «молоточников», Карчевский обнаружил, что Андрей «Тайга» на самом деле жив. Он попросил прокуратуру пересмотреть дело, но ему отказали, однако, об этом вскоре узнали адвокаты правозащитной организации «Общественный вердикт», из-за чего второе ходатайство Карчевского было удовлетворено. В мае 2012 года Базилевский, после полутора лет отсидки, был выпущен из колонии, и все обвинения с него были сняты. Оперативник, который на него давил, так и не был найден. Юрия Фёдорова в конце июля того же года обвинили в фальсификации доказательств и отстранили от работы[39]. За незаконный приговор адвокат Базилевского потребовал от государства выплату компенсации в размере 3 000 000 рублей, но в итоге 19 ноября 2013 года Свердловский районный суд Иркутска обязал государство выплатить компенсацию только в размере 300 000 рублей[52]. 9 октября 2014 года Юрий Фёдоров был осуждён за фальсификацию доказательств на три года условно с запретом на два года занимать должности в государственных и муниципальных службах[51].

Задержание и арест

За несколько дней до ареста мать Лыткина нашла в прихожей упаковку от ножа (по другим данным — нашла сам нож в кармане его куртки[12]). На вопрос о том, зачем ему нож, Никита ответил, что носит его для самообороны. Чуть позже он сказал своей бабушке: «Я скоро пропаду»[13]. Арестовали «молоточников» 5 апреля 2011 года, после того как в Институте органической химии, где тогда работала бабушка Лыткина, раздали ориентировочные фотороботы. Бабушка Лыткина и её сын Владислав, дядя молодого человека, изучив их, заподозрили неладное, и Владислав пошёл к Лыткиным на дом. Никиты тогда не было дома, но у него как раз в тот момент была видеокамера дяди, в которой он по неосторожности оставил флэш-карту с записью убийства Алевтины Куйдиной[13]. Увидев запись, Владислав отнёс камеру в полицию, и через полтора часа «молоточники» были задержаны сотрудниками оперативно-сыскного отдела отдела полиции № 2. Лыткин на арест отреагировал спокойно, так как родственники уговорили его сдаться[12]. К полуночи Лыткин и Ануфриев дали признательные показания под протокол, в которых признались в пяти убийствах и шести нападениях. Когда Ануфриев подписал протокол, он, подражая Пичушкину, заявил следователю Евгению Карчевскому, который его допрашивал: «Как говорил один герой, дайте мне стакан виски и сигару — и вы узнаете столько нового об этой жизни, что у вас волосы зашевелятся на голове»[22]. Позже количество преступлений увеличилось до шести убийств и десяти нападений. Также Ануфриев и Лыткин добавили, что вечером того дня они планировали очередное убийство[53][54].

В период следствия в квартире «Фридриха Обершульца» (на основании того, что он близко общался с Ануфриевым в интернете) был проведён обыск, который ничего не дал, но Людмила Бегагоина из «Иркутского Репортёра» заявила, что обыск был проведён слишком поздно и у того было время спрятать компромат[17]. При обыске в квартирах Ануфриева и Лыткина были найдены 60-мм киянка, четыре зуба «перламутрово-жёлтоватого цвета», чёрная шапка с прорезями, пневматический пистолет (Ануфриев прятал его в электрической плите[20]), складные ножи, видеокассеты, флэш-карты, блокноты и тетради с материалами экстремистского характера; во время суда государственный обвинитель с трудом зачитал их вслух, потому что все записи содержали сплошь ненормативную лексику[17]). Мать Ануфриева во время обысков в их квартире в присутствии следователя и оперативников уничтожила одну из бумаг, которая явно могла скомпрометировать Артёма; позже этот факт был указан прокурором во время оглашения протокола обыска[17].

7 апреля 2011 года Свердловский районный суд Иркутска избрал меру пресечения в отношении Ануфриева и Лыткина в виде заключения под стражу сроком на два месяца. Впоследствии сроки содержания «молоточников» под стражей периодически продлевались: 6 июня 2011 года они были продлены до 6 октября[55] из-за необходимости проведения судебно-психиатрической экспертизы, но 5 октября стало известно, что сроки заключения были продлены ещё на два с половиной месяца[56]. 13 февраля 2013 года, когда они в очередной раз истекли, адвокаты Ануфриева выступили с ходатайством, в котором попросили суд изменить ему меру пресечения на подписку о невыезде, а сам Ануфриев заявил, что опасности для общества в данный момент больше не представляет. Лыткин никаких ходатайств подавать не стал. Суд не согласился с доводами защиты и продлил обоим срок заключения под стражей до 13 мая[6].

9 июня 2011 года СМИ опубликовали видеобращение Ануфриева, записанное им по собственному желанию, где он принёс извинения потерпевшим и советовал родителям следить за своими детьми, чтобы в дальнейшем избежать подобных преступлений[7][57][58]. Месяцем ранее было опубликовано открытое письмо Ирины Алексеевны Антиповой, бабушки Никиты Лыткина, в котором она обвинила интернет и СМИ в пропаганде насилия[7].

Суд

Судебное следствие

12 августа 2012 года Следственный комитет передал дело Ануфриева и Лыткина в Иркутский областной суд[59]. Официально судебное следствие по делу длилось с 5 сентября 2012 года по 11 февраля 2013 года, за этот период было допрошено 16 потерпевших и более 50 свидетелей[60].

5 сентября 2012 года началось рассмотрение дела, которое в итоге составило 49 томов[61][62] (по другим данным — 46[19] и 35[63] томов). На заседании суд удовлетворил ходатайство Ануфриева о вступлении в дело ещё одного адвоката, в связи с чем судебное заседание отложено до 10 сентября[64][62]; таким образом, на процессе интересы подсудимых представляли три защитника (один — Лыткина, два других — Ануфриева)[17].

Заседание 10 сентября началось с оглашения обвинительного заключения, которое прокурор зачитывал полтора часа[17][65]. Всего Анурифеву и Лыткину было предъявлено обвинение в шести убийствах (часть 2 статьи 105 УК РФ[66]), девяти покушениях (часть 3 статьи статьи 30 и часть 2 статьи 105 УК РФ[67]), трёх грабежах (части 1 и 3 статьи 161 УК РФ[19]) и надругательстве над телами умерших (часть 2 статьи 244 УК РФ[19]). Помимо убийств, «молоточникам» было инкриминировано создание экстремистского сообщества (часть 1 статьи 282.1 УК РФ[19][68]). Отдельно Артёму Ануфриеву было предъявлено обвинение по 14 эпизодам в привлечении в преступную деятельность несовершеннолетнего (Лыткину на протяжении почти всех убийств было 17)[17]. Ануфриев отказался признавать вину за привлечение, экстремизм, все покушения, грабежи и глумление над трупом, а из предъявленных ему шести обвинений в убийствах согласился только с двумя — с убийствами Ольги Пирог и Алевтины Куйдиной. Лыткин, напротив, отверг только вину в экстремизме[65].

В иркутском следственном изоляторе № 1 Ануфриев был помещён в общую камеру, Лыткин — в двухместную[1]. Хотя судебно-психиатрическая экспертиза признала обоих вменяемыми, в СИЗО Ануфриев был поставлен на учёт, как склонный к членовредительству и суициду, и психологи проводили с ним отдельную работу[20]. На следственном эксперименте подозреваемых сопровождали по двадцать оперативников из-за опасения, что местные жители устроят над ними расправу. Отец Даниила Семёнова хотел присутствовать на эксперименте, но его не пустили во избежание попытки самосуда. Ануфриев присутствовал только на словесной проверке эксперимента[69], техническую проверку проводили лишь с одним Лыткиным[43]. Впоследствии подсудимых поместили в разные одиночные камеры, так как имела место информация о возможной расправе над ними[70].

Судебный процесс проходил очень тяжело в психологическом плане. Из-за широкой огласки уголовного дела некоторые свидетели и потерпевшие отказывались давать показания, другие не хотели вновь возвращаться к трагедии. Во время суда несколько раз приходилось объявлять перерыв из-за того, что кто-то из свидетелей падал в обморок[44]. Ануфриев на суде первое время вёл себя весьма цинично и тщательно конспектировал опросы свидетелей, чем вызвал их недовольство, но в какой-то момент потерял бодрость и два раза расплакался прямо в зале[44][71][72] и, наконец, начал давать путанные показания, пытаясь повесить все убийства на Лыткина и утверждая, что только присутствовал в момент убийства, но ничего не делал[32]. Показания Владимира (о том, что он знал о преступлениях, но молчал из-за опасения, что Ануфриев убьёт его) вызвали у Ануфриева негодование и он опроверг их все, упомянув, что Владимир в своё время якобы убил кавказца, а заодно предлагал Артёму нанести увечья его девушке, когда был с ней в ссоре. Владимир в ответ признался, что на самом деле соврал про убийство, чтобы не упасть в глазах националистов (с его слов, на момент суда он уже отошёл от них[20]) и отрёкся от всех обвинений в адрес Ануфриева[11][20], который под конец суда стал твёрдо настаивать, что причастен только к убийству Пирог и Куйдиной. Лыткин же на протяжении всего суда выглядел отрешённым, вёл себя невыразительно[17], один раз после 4-х часовой дачи показаний у него разболелась голова, из-за чего допрос был перенесён на другой день[32], но под конец разбирательства начал выдавать краткие ответы с множеством пауз[43].

16 октября 2012 года Ануфриев прямо в суде нанёс себе режущие раны в боковую часть шеи и расцарапал живот бритвой, которую пронес в носке, когда его из СИЗО везли в суд[73]. Он не смог объяснить, зачем это сделал. Его адвокат Светлана Кукарева посчитала это результатом сильного эмоционального всплеска[72], который был вызван тем, что его мать в тот день впервые появилась в суде[20]. Средствами массовой информации упоминался случай, когда Ануфриев перед одним из заседаний порезал себе шею шурупом, открученным от раковины в конвойном помещении[7][44].

Жалобы Ануфриева

6 ноября 2012 года Ануфриев подал жалобу на оперативных сотрудников и следователей ОП-2 Академгородка, обвинив их в жестоком психологическом и физическом обращении во время ареста и не менее жестоком обращении во время пребывания в камере. По его словам, признания в убийствах он сделал под давлением полицейских, а после происшествия 16 октября в камере временного содержания, в которой он находился в период перерывов в суде, конвоиры пристегнули его наручниками к решётке окна. Ануфриев также подал жалобу на то, что не получает на руки материалы по его делу, и что 3 октября он по вине конвоиров оказался в одном отсеке спецавтомобиля с парой скинхедов, которые, будучи тоже арестованными, проходили свидетелями по его делу[74]. Проведённая проверка по факту членовредительства не выявила никаких нарушений в действиях полиции: было установлено, что наручники применялись к Ануфриеву в соответствии с федеральным законом «О полиции», и что в его личном деле не было никаких отметок о необходимости отдельного содержания от других заключённых[75]. Тем не менее, его адвокаты отмечали, что через несколько дней после ареста экспертиза зафиксировала у Ануфриева ссадину в области темени, нанесённую касательным ударом твёрдого тупого предмета[76].

В начале декабря на судебном заседании была показана видеозапись с показаниями Ануфриева на следственном эксперименте, после чего судья спросил подсудимого, подтверждает ли он их, однако Ануфриев опроверг свои слова относительно убийства бездомного мужчины, совершённого в ночь с 10 на 11 марта (с его слов, он бы не смог попасть в убитого из пневматики даже с двух шагов), а затем и показания насчёт нападений с использованием ножа. Артём заявил, что он рассказывал всё это на следственном эксперименте только потому, что так ему велел следователь. Когда судья спросил Ануфриева, почему он об этом молчал, Ануфриев ответил, что у него нет права голоса, а его адвокат «как мебель в кабинете сидел». Тогда же он объявил, что переносил в камере СИЗО побои и унижения со стороны сокамерников, а когда решил поменять адвоката, ему сказали, что делать это не стоит, так как «адвокаты вытягивают деньги» и всё равно ему грозит пожизненное заключение[38]. Также он заявил, что в протоколе проверки показаний на месте, прошедшей 11 апреля (по другим данным — 4 апреля[39]) 2011 года, стоит подпись, сделанная от его имени другим лицом. По ходатайству государственного обвинителя была назначена почерковедческая экспертиза, проведение которой поручили Иркутской лаборатории судебной экспертизы. Это стало одной из причин затяжки судебного следствия[6]. Экспертиза признала, что подпись Ануфриева является подлинной, что вызвало множество возражений со стороны последнего, который продолжал настаивать, что подписи в протоколах поставлены не им[60][39].

С самого начала суда Ануфриев твёрдо настаивал на своей непричастности к убийствам (признав вину только в убийстве Пирог и Куйдиной), ссылаясь на то, что материалами дела его вина так и не была доказана[76]. Когда Лыткин заявил о непричастности Ануфриева к четырём убийствам, последний начал ходатайствовать о проверке посещения Лыткина следователем и допросе дежурного конвоя. Суд отказал ему в этом, зато удовлетворил ходатайство обвинения — отныне убийц из зала суда этапировали раздельно, исключив при этом их общение друг с другом[45].

Судебные прения и приговор

18 февраля 2013 года по делу Ануфриева и Лыткина начались судебные прения. Первым в прениях выступил государственный обвинитель, который с учетом всех исследованных в судебном заседании доказательств и с учетом позиции подсудимых просил суд признать подсудимых виновными и приговорить Ануфриева к пожизненному лишению свободы с отбыванием в исправительной колонии особого режима, а Лыткина — к 25 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима[61][7]. Помимо прочего, прокурор отказался от 14 эпизодов по обвинению Ануфриева в вовлечении в преступную деятельность несовершеннолетнего, обосновав свой отказ тем, что разница в возрасте между Ануфриевым и Лыткиным составляет всего полгода[61].

25 февраля в прениях выступили защитники подсудимых. Адвокаты Ануфриева попросили суд вынести ему оправдательный приговор, при этом те два эпизода убийств, в которых он признал вину, они в расчёт не брали, ссылаясь на то, что во время съёмки убийства бездомной женщины Ануфриев всё время держал камеру, а в аудиозаписи убийства Пирог невозможно было установить, что он тоже принимал там участие[76], в свою очередь адвокат Лыткина настаивал на сокращении срока последнего до 20 лет лишения свободы[7].

Последнее слово подсудимых было запланировано на 12 марта 2013 года, но оно сорвалось, так как оба, по их словам, оказались не готовы. Тогда его перенесли на следующий день, но и тогда они оказались не готовы, и в итоге оно состоялось только 18 марта[45][77]. Лыткин от права на последнее слово отказался[7][76]. Ануфриев, не прерываясь, зачитал заранее заготовленный текст, в котором снова попросил прощения у потерпевших, в очередной раз отверг предъявленное ему обвинение[76][78]:

Благодаря СМИ на мне теперь пятно, от которого не отмыться. Мой дед — ветеран ВОВ, а меня называют фашистом — тем, от кого он нас защищал. Материалами дела моя вина не доказана. Я признаю себя виновным только в убийстве Ольги Пирог, а также в глумлении над трупом, но только в том, что снимал это на камеру. Во всех остальных преступлениях не участвовал. Как это ни глупо звучит, но я сам не понимаю, почему я это сделал. Не знаю, что на меня нашло. Искренне соболезную. Считаю, что нет таких людей нашего возраста, которых нельзя было исправить. Исправить можно любого человека в любом возрасте. Было бы желание. У меня это желание есть.

2 апреля 2013 года Иркутский областной суд приговорил Ануфриева к пожизненному заключению с отбыванием в колонии особого режима, Лыткина — к 24 годам лишения свободы, из которых пять лет (три года, так как был учтён двухлетний срок, который он отсидел до вынесения приговора) он должен был провести в тюрьме, а оставшиеся — в колонии строгого режима[60]. После освобождения Лыткин ещё год будет ограничен в передвижении с запретом покидать территорию места жительства и выезда за границу[78][79]. Приговор, насчитывавший около 150 страниц[31], зачитывался 8 часов, в течение которых один из присутствующих в зале — мужчина, в период убийств бывший в числе дружинников, патрулировавших Академгородок, — упал в обморок[7]. Ануфриев всё это время равнодушно смотрел в пол, Лыткин заметно нервничал, но глаза не опускал. Он остался в таком состоянии даже тогда, когда был зачитан его срок заключения. Ануфриев, напротив, услышав вердикт судьи, упал на скамью и зарыдал. После оглашения приговора он крикнул потерпевшим: «Ну, что, довольны?» (по другим данным, его слова были адресованы следователю Евгению Карчевскому, который проводил их допрос[33]). В ответ мать Даниила Семёнова Светлана крикнула ему: «А ты доволен был, когда моего сына убивал, 12-летний ребёночек в земле лежит!». Лыткин на приговор никак не отреагировал и на Артёма не смотрел[78]. Приговор вызвал резкую критику со стороны потерпевших, которые посчитали, что Лыткин заслуживает аналогичного пожизненного заключения. Светлана Семёнова заявила, что будет подавать апелляцию[78]. Между тем, одна из выживших жертв, Нина Кузьмина, посчитала приговор в отношении Лыткина справедливым, даже несмотря на то, что именно он напал на неё[31].

Примерно до октября 2013 года убийцы продолжали оставаться в иркутском СИЗО. За это время их адвокаты оспорили решение областного суда в Верховном суде РФ, где 3 октября состоялось слушание апелляционных жалоб, на котором решением Верховного Суда срок Лыткина был сокращён с 24 лет до 20, так как был учтён его несовершеннолетний возраст на момент большинства убийств, а назначение срока в виде пяти лет в тюрьме было признано необоснованным[80][81][82]. Приговор в отношении Ануфриева был оставлен без изменений[80].

Гражданское судопроизводство

В ноябре 2012 года выжившая Екатерина Карпова предъявила Ануфриеву и Лыткину гражданский иск на 1 миллион рублей[75]. Затем иск предъявили ещё двое — тоже одна из выживших жертв, которая оценила ущерб в 800 тысяч рублей, и сын Алевтины Куйдиной, который тоже оценил ущерб в 1 миллион рублей[39]. Во время оглашения приговора Иркутский областной суд постановил, что общая сумма компенсации, которую должны выплатить преступники, равняется 2 750 000 рублям[79], из них 500 000 рублей они должны выплатить Нине Кузьминой[33]. Гособвинитель Александр Шкинёв заявил, что выплачивать компенсации «молоточникам» придётся из средств, которые они заработают в тюрьме, поэтому они вряд ли смогут когда-нибудь рассчитаться со всеми потерпевшими[44].

В заключении

В январе 2014 года Ануфриев был этапирован в ИК-5 УФСИН России по Вологодской области, более известную как «Вологодский пятак», где стал самым молодым заключённым на тот момент. В апреле у него взяли интервью журналисты «Комсомольской правды», в котором Ануфриев дал понять, что совершенно не раскаивается, виновным себя не считает и с приговором не согласен. «Ваши коллеги мне помогли сюда забраться. Я смотрю, вам всё время что-то от меня надо», — заявил он и сообщил, что будет разговаривать с прессой, только если ему будут платить за это. Он добавил, что его семья предпринимает различные меры, благодаря которым он может получить условно-досрочное освобождение, но сам он на это не рассчитывает[83], а также признался, что в данный момент он пишет книгу, не пояснив, о чём именно[9].

Лыткин, предположительно, отбывает свой срок в одной из колоний на территории Иркутской области[84].

См. также

Напишите отзыв о статье "Академовские маньяки"

Комментарии

  1. ↑ Нападение Лыткина на Наталью Кузьмину в феврале 2011 года было единственным случаем, когда действовал только один «молоточник». Ануфриев в этом участия не принимал, поэтому его число покушений на одного человека было меньше, чем у Лыткина.
  2. ↑ Официальное наименование — микрорайон «Академгородок»; входит в состав Свердловского административного округа Иркутска.

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Михеева С. [baikalpress.ru/sm/2011/39/010003.html Раскаялись ли академовские маньяки?] // СМ Номер один. — 6 октября 2011. — № 39.
  2. ↑ [ria.ru/incidents/20150220/1048802307.html СК РФ: серийные убийцы из Москвы хотели "очистить" город от бродяг]. РИА Новости (20 февраля 2015). Проверено 16 августа 2016.
  3. ↑ [irkutskmedia.ru/news/incidents/24.07.2015/451414/samie-rezonansnie-dela-vspomnili-sledovateli-sk-po-priangaryu-v-professionalniy.html Самые резонансные дела вспомнили следователи СК по Приангарью в профессиональный праздник]. Irkutskmedia (24 июля 2015). Проверено 16 августа 2016.
  4. ↑ Илья Новиков. [baikal.mk.ru/articles/2014/07/29/shleyf-molotochnikov.html Шлейф «молоточников»]. Московский комсомолец (29 июля 2014). Проверено 16 августа 2016.
  5. ↑ [fedsfm.ru/documents/terrorists-catalog-portal-act Перечень организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму]. Федеральная служба по финансовому мониторингу. Проверено 2 мая 2016.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 Саломатова А. [www.vsp.ru/social/2013/01/28/528770 «Добродушный мальчик»] // Конкурент. — 28 января 2013. — № 26647. [www.webcitation.org/6F5j0WLEU Архивировано] из первоисточника 13 марта 2013.
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Татьяна Зверинцева. [lenta.ru/articles/2013/04/02/akademgorodok/ «Вершили судьбы быдла»]. Lenta.ru (2 апреля 2013). Проверено 26 апреля 2014. [www.webcitation.org/6Ff8owU4d Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
  8. ↑ 1 2 3 4 5 6 Яна Лисина. [irk.kp.ru/daily/25960/2900180/ Учитель академовского маньяка Артема Ануфриева: «Ненависть ко всем ему внушила мать»]. Комсомольская правда (3 октября 2012). Проверено 30 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CyWPP7dj Архивировано из первоисточника 17 декабря 2012].
  9. ↑ 1 2 Ольга Дипчинская, Валерия Верхорубова. [irk.kp.ru/daily/26221/3104843/ Академовский маньяк-молоточник из Иркутска в колонии пишет книгу и… во всем винит журналистов] (рус.). Комсомольская правда (18 апреля 2014). Проверено 8 июля 2014.
  10. ↑ 1 2 [rutube.ru/video/93406d1ddb2c783198ea06b07a45d27a/ Маменькины сынки]. «Профессия — репортёр». НТВ. Проверено 4 мая 2016.
  11. ↑ 1 2 3 Яна Лисина. [www.kp.ru/online/news/1272353/ Суд над «молоточниками»: Ануфриев порезал себе шею по дороге на заседание]. Комсомольская правда (16 октября 2012). Проверено 26 апреля 2014.
  12. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Дементьева Е., Рузанова Н. [www.rg.ru/2013/04/11/ohotniki.html Охотники за головами] // Российская газета — Неделя. — 11 апреля 2013. — № 79 (6055). — С. 22.
  13. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Михеева С. [baikalpress.ru/sm/2012/02/012001.html Почему дети становятся маньяками?] // СМ Номер один. — 19 января 2012. — № 2.
  14. ↑ [rg.ru/2014/02/21/spisok-dok.html Организации и физические лица, включенные в Перечень организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму, на основании подпунктов 1-3 пункта 2.1 статьи 6 Федерального закона от 07.08.2001 N 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма»] (рус.) // Российская газета. Федеральный выпуск. — М.. — № 6313 (41; 21 февраля 2014).
  15. ↑ Елена Болгова. [kp.ru/daily/25682/841544/ Бабушка маньяка из Академгородка: «Он поддался влиянию сатанистов…»]. Комсомольская правда (10 мая 2011). Проверено 22 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3eXA1z Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  16. ↑ 1 2 3 Саломатова А. [www.vsp.ru/social/2012/12/08/527779 Исповедь Никиты Лыткина] // Иркутский репортёр. — 8 декабря 2012. — № 26635. [www.webcitation.org/6CyWVvPO9 Архивировано] из первоисточника 17 декабря 2012.
  17. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Лазарева К. [www.vsp.ru/social/2012/09/13/525477 Записки «молоточника»] // Конкурент. — 13 сентября 2012. — № 26598.
  18. ↑ 1 2 Лазарева К. [www.vsp.ru/zakon/2012/09/22/525746 День школьных воспоминаний] // Иркутский репортёр. — 22 сентября 2012. — № 26602. [www.webcitation.org/6CNNphKIf Архивировано] из первоисточника 23 ноября 2012.
  19. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Рютина К. [baikalpress.ru/sm/2012/37/013001.html Подробности похождений молоточников] // СМ Номер один. — 20 сентября 2012. — № 37.
  20. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Саломатова А. [www.vsp.ru/social/2012/10/18/526408 «Лучше бы харакири сделал»] // Конкурент. — 18 октября 2012. — № 26613. [www.webcitation.org/6BiExmh4E Архивировано] из первоисточника 27 октября 2012.
  21. ↑ Корк Б. [www.vsp.ru/social/2011/04/09/510077 Мерзкая история] // Иркутский репортёр. — 9 апреля 2011. — № 26380.
  22. ↑ 1 2 3 4 Бегагоина Л. [www.vsp.ru/social/2011/10/29/517150 «Убить — это весело». Следователь по делу юных убийц из Академгородка рассказал «Иркутскому репортёру» о своих обвиняемых] // Иркутский репортёр. — 29 октября 2011. — № 26466. [www.webcitation.org/69x3MLtJZ Архивировано] из первоисточника 16 августа 2012.
  23. ↑ Бегагоина Л. [www.vsp.ru/social/2012/09/29/525918 Эволюция «охотников за головами»] // Иркутский репортёр. — 29 сентября 2012. — № 26605.
  24. ↑ 1 2 [russia.tv/video/show/brand_id/5133/episode_id/109723/video_id/109723/ Видео для закрытого показа]. «Честный детектив». Телеканал «Россия-1». Проверено 10 мая 2016.
  25. ↑ [www.irk.ru/news/20100302/banda/ Иркутский суд вынес приговор банде «Магия крови»]. IRK.ru (2 марта 2010). Проверено 17 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3GKdHf Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  26. ↑ Ирина Жеглова. [www.kp.ru/daily/24271.4/467144/ Маньяк из Иркутска Константин Шумков: «Выйду из тюрьмы и снова начну убивать!»]. Комсомольская правда (2 апреля 2009). Проверено 17 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3IJGMR Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  27. ↑ [su.irkutsk.ru/?doc=369 В Иркутске пять человек судом признаны виновными в совершении нескольких убийств людей без определенного места жительства]. Следственное управление СКП РФ по Иркутской области. Проверено 18 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3LH2KN Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  28. ↑ Яна Лисина. [www.kp.ru/online/news/1404925/ Приговор по делу молоточников Иркутской области: один из свидетелей упал в обморок]. Комсомольская правда (2 апреля 2013). Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Ff8lVrXN Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
  29. ↑ Саломатова А. [www.vsp.ru/social/2013/03/11/529926 Кошмар продолжается] // Иркутский репортёр. — 11 марта 2013. — № 26653. [www.webcitation.org/6FA3DUStV Архивировано] из первоисточника 16 марта 2013.
  30. ↑ 1 2 [baikal24.ru/text/06-03-2013/akademovskij/ Академовский «молоточник» рассказал суду о ещё двух сообщниках]. Байкал24 (6 марта 2013). Проверено 26 апреля 2014.
  31. ↑ 1 2 3 4 Рютина К. [baikalpress.ru/sm/2013/13/005008.html Молоточникам вынесен приговор] // СМ Номер один. — 4 апреля 2013. — № 13. [www.webcitation.org/6Ff8tSUlW Архивировано] из первоисточника 6 апреля 2013.
  32. ↑ 1 2 3 4 [irkutskmedia.ru/news/irkutsk/18.10.2012/234559/molotochniku-litkinu-stalo-ploho-v-zale-suda-ot-sobstvennih-rasskaz.html «Молоточнику» Лыткину стало плохо в зале суда от собственных рассказов об убийствах]. IrkutskMedia (18 октября 2012). Проверено 28 октября 2012. [www.webcitation.org/6CNNZp3Y1 Архивировано из первоисточника 23 ноября 2012].
  33. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Мамонтова Ю. [www.ogirk.ru/news/2013-04-05/29748.html Конец банды «молоточников»] // Областная. — 5 апреля 2013. — № 36 (1057).
  34. ↑ Яна Лисина. [irk.kp.ru/daily/25969/2906487/ Судебные заседания по «Молоточникам», которые кошмарили Академгородок: «После каждого убийства мы следили, что об этом напишут в СМИ»]. Комсомольская правда (18 Октября 2012). Проверено 28 октября 2012. [www.webcitation.org/6CNNd1Ok7 Архивировано из первоисточника 23 ноября 2012].
  35. ↑ [www.youtube.com/watch?v=FQU5i8e-DWc Мама Данилы: «Сына убили „на пробу“» (видео-интервью)]. Комсомольская правда (28 апреля 2011). Проверено 27 апреля 2014.
  36. ↑ [www.youtube.com/watch?v=wM0N-r1ytsg Экспериментаторы]. «Доказательства вины». ТВЦ. Проверено 4 мая 2016.
  37. ↑ [www.youtube.com/watch?v=7n91QZpHoeY Выжившая жертва: «Они били только по голове» (видео-интервью)]. Комсомольская правда (28 апреля 2011). Проверено 27 апреля 2014.
  38. ↑ 1 2 3 4 5 Рютина К. [baikalpress.ru/sm/2012/48/010002.html «Молоточник» отказался от своих показаний] // СМ Номер один. — 6 декабря 2012. — № 48. [www.webcitation.org/6CyWYVG9P Архивировано] из первоисточника 17 декабря 2012.
  39. ↑ 1 2 3 4 5 Саломатова А. [www.vsp.ru/social/2013/02/04/528958 Параллельный убийца] // Иркутский репортёр. — 4 февраля 2013. — № 26648. [www.webcitation.org/6F5iyG0jy Архивировано] из первоисточника 13 марта 2013.
  40. ↑ [baikalpress.ru/sm/2012/15/002003.html Разыскивается ещё одна жертва академовских маньяков] // СМ Номер один. — 19 апреля 2012. — № 15. [www.webcitation.org/69x3PHn4N Архивировано] из первоисточника 16 августа 2012.
  41. ↑ [www.youtube.com/watch?v=1nhWGFiBkAI Сестра погибшего: «Убийцы ничего не забрали»]. Видео-интервью. Комсомольская правда (28 апреля 2011). Проверено 27 апреля 2014.
  42. ↑ Илья Новиков. [baikal.mk.ru/articles/2012/12/14/787620-sovremennyie-raskolnikovyi.html Современные Раскольниковы]. Московский комсомолец (14 декабря 2012). Проверено 26 апреля 2014.
  43. ↑ 1 2 3 Саломатова А. [www.vsp.ru/social/2012/11/03/526842 Подсудимый по делу «молоточников» отказывается давать показания] // Иркутский репортёр. — 3 ноября 2012. — № 26620. [www.webcitation.org/6CNNneckQ Архивировано] из первоисточника 23 ноября 2012.
  44. ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.irk.aif.ru/society/society_details/81400 Кровавая слава] // Аргументы и факты в Восточной Сибири : еженедельник. — № 16 (17 апреля 2013).
  45. ↑ 1 2 3 4 5 Катерухина А. [baikalpress.ru/friday/2013/10/010001.html Хотел затянуть следствие] // Пятница. — 15 марта 2013. — № 10.
  46. ↑ Яна Лисина. [www.kp.ru/online/news/1386973 Суд над «молоточниками» в Иркутске: Лыткин оговорил невиновных, чтобы помочь Ануфриеву]. Комсомольская правда (12 марта 2013). Проверено 14 марта 2013. [www.webcitation.org/6FA3GpE7D Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
  47. ↑ Ольга Липчинская. [kp.ru/daily/25669.4/830365/ «Мы — боги, решаем, кому жить, а кому умереть»]. Комсомольская правда (14 апреля 2011). Проверено 17 октября 2011. [www.webcitation.org/6A2zPNM6N Архивировано из первоисточника 20 августа 2012].
  48. ↑ [irkutsk.sibnovosti.ru/incidents/142629-akademovskie-manyaki-prihodili-na-posvyaschennyy-im-miting «Академовские» маньяки приходили на посвящённый им митинг]. Сибирское агентство новостей — Иркутск (7 апреля 2011). Проверено 26 апреля 2014.
  49. ↑ [www.youtube.com/watch?v=2lEUpk8q_-U В иркутском Академгородке более 100 человек записалось в дружинники (видео-интервью)]. Комсомольская правда (28 апреля 2011). Проверено 27 апреля 2014.
  50. ↑ 1 2 Ольга Липчинская. [www.kp.by/daily/25652/815952/ В Академгородке паника: на жителей нападает маньяк из Интернета]. Комсомольская правда (16 Марта 2011). Проверено 28 октября 2012. [www.webcitation.org/6CNNjZmU5 Архивировано из первоисточника 23 ноября 2012].
  51. ↑ 1 2 [irkutskmedia.ru/news/irkutsk/09.10.2014/392465/k-3-godam-uslovno-prigovorili-sledovatelya-sk-posadivshego-lzhe--molotochnika.html К 3 годам условно приговорили следователя СК Приангарья, посадившего не того "молоточника"]. Irkutskmedia (9 октября 2014). Проверено 4 декабря 2014.
  52. ↑ Никольская П., Герасименко О. [kommersant.ru/doc/2330524 «Тогда мы были в его вине искренне уверены»] // Коммерсантъ-Власть. — 4 ноября 2013. — № 43 (1048). — С. 11.
  53. ↑ Игорь Пиханов. [vesti.irk.ru/news/society/122067/ «Молоточники» дали эксклюзивное интервью «Вести-Иркутск»]. Вести-Иркутск (9 июня 2011). Проверено 26 апреля 2014.
  54. ↑ [www.irk.ru/news/20110609/law/ Дело о нападениях в иркутском Академгородке насчитывает уже 16 эпизодов]. IRK.ru (9 июня 2011). Проверено 10 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3UnUB9 Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  55. ↑ Наталья Лыткина. [kp.ru/online/news/907471/ Академовским маньякам продлили срок ареста до октября]. Комсомольская правда (6 июня 2011). Проверено 10 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3WWQuS Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  56. ↑ Людмила Колодежная. [kp.ru/online/news/990955 «Молоточникам» из Академгородка продлили срок в СИЗО]. Комсомольская правда (5 октября 2011). Проверено 10 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3ZIilo Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  57. ↑ Наталья Ко. [kp.ru/daily/25700.4/902110/ Откровения маньяка, нападавшего на людей в Академгородке: «Свой страшный путь я начал с общения с националистами»]. Комсомольская правда (9 июня 2011). Проверено 22 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3hBaPq Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  58. ↑ Никита Могутин. [lifenews.ru/news/60796 Медик-маньяк молит своих жертв о прощении]. Life News (9 июня 2011). Проверено 22 октября 2011. [www.webcitation.org/69x3k0sAW Архивировано из первоисточника 16 августа 2012].
  59. ↑ [ria.ru/justice/20120813/722356665.html Дело в отношении "иркутских молоточников" передано в областной суд]. РИА Новости (13 августа 2012). Проверено 16 июля 2016.
  60. ↑ 1 2 3 [www.interfax-russia.ru/Siberia/news.asp?id=391679&sec=1672 Пожизненный срок получил один из серийных убийц-"молоточников", нападавших на прохожих в Иркутске]. Интерфакс-Россия (2 апреля 2013). Проверено 16 августа 2016.
  61. ↑ 1 2 3 [ria.ru/incidents/20130218/923470785.html Обвинение просит максимальные сроки для "иркутских молоточников"]. РИА Новости (18 февраля 2013). Проверено 16 июля 2016.
  62. ↑ 1 2 Антонина Адушинова. [baikal.mk.ru/articles/2012/09/06/745276-nachalos-rassmotrenie-ugolovnogo-dela-irkutskih-molotochnikov.html Началось рассмотрение уголовного дела иркутских «молоточников»]. Московский комсомолец (6 сентября 2012). Проверено 26 апреля 2014.
  63. ↑ [www.irk.aif.ru/society/dontknow/1890 …Когда вынесут приговор?]. — АиФ в Восточной Сибири, 19 декабря 2012. — № 51. [www.webcitation.org/6DBHAMr35 Архивировано] из первоисточника 25 декабря 2012.
  64. ↑ [www.interfax-russia.ru/Siberia/news.asp?id=342318&sec=1672 Иркутский облсуд приступил к рассмотрению "дела серийных убийц-молоточников"]. Интерфакс-Россия (6 сентября 2012). Проверено 18 июля 2016.
  65. ↑ 1 2 [www.interfax-russia.ru/Siberia/news.asp?id=343268&sec=1672 Фигуранты дела "молоточников" в Иркутске не признали в суде свою вину в экстремизме, но сознались в убийствах]. Интерфакс-Россия (10 сентября 2012). Проверено 26 апреля 2014.
  66. ↑ [irkutskmedia.ru/news/irkutsk/19.09.2012/228781/v-irkutske-prohodyat-sudebnie-slushaniya-o-prestupleniyah-manyakov-quot-molotochni.html В Иркутске проходят судебные слушания о преступлениях маньяков – «молоточников»]. IrkutskMedia (19 сентября 2012). Проверено 21 октября 2012. [www.webcitation.org/6BiF0HktW Архивировано из первоисточника 27 октября 2012].
  67. ↑ Игорь Пиханов. [www.vesti.ru/doc.html?id=832645&cid=17 Иркутских "молоточников" обвиняют в организации экстремистского сообществ]. Вести.ру (28 июня 2012). Проверено 16 августа 2016.
  68. ↑ Людмила Колодежная. [kp.ru/online/news/1184960 Молоточникам из Иркутска светит статья ещё и за создание экстремистского сообщества]. Комсомольская правда (28 Июня 2012). Проверено 15 августа 2012. [www.webcitation.org/6A2zTDd86 Архивировано из первоисточника 20 августа 2012].
  69. ↑ [www.youtube.com/watch?v=szN3hJZhULU Следственный эксперимент с Артёмом Ануфриевым (видео)]. Комсомольская правда (28 апреля 2011). Проверено 27 апреля 2014.
  70. ↑ Юлия Крупенёва. [www.gazetairkutsk.ru/livecity/sizo-1-den-otkrytyh-dverej/ СИЗО №1: день открытых дверей]. ГазетаИркутск.ру (15 июля 2013). Проверено 16 августа 2016.
  71. ↑ [irkutskmedia.ru/news/irkutsk/09.11.2012/238553/irkutskiy-molotochnik-rasplakalsya-v-sude-obschayas-s-materyu-ubitogo.html Иркутский «молоточник» расплакался в суде, общаясь с матерью убитого им шестиклассника]. IrkutskMedia (9 ноября 2012). Проверено 26 апреля 2014.
  72. ↑ 1 2 [irkutskmedia.ru/news/irkutsk/16.10.2012/234118/manyak-molotochnik-iz-akademgorodka-pitalsya-pokonchit-s-soboy-segod.html Маньяк–«Молоточник» из Академгородка пытался покончить жизнь самоубийством сегодня]. IrkutskMedia (16 октября 2012). Проверено 21 октября 2012. [www.webcitation.org/6BiF3p9iE Архивировано из первоисточника 27 октября 2012].
  73. ↑ [irkutskmedia.ru/news/irkutsk/13.03.2013/262842/akademovskie-molotochniki-ne-mogut-sformulirovat-poslednee.html Академовские «молоточники» не могут сформулировать «последнее слово» в суде Иркутска]. IrkutskMedia (13 марта 2013). Проверено 16 марта 2013. [www.webcitation.org/6FIYU6n6E Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
  74. ↑ Саломатова А. [www.vsp.ru/social/2012/11/08/526961 Сбился с показаний. Подсудимый по делу «молоточников» заявил, что оговорил себя под пытками] // Конкурент. — 8 ноября 2012. — № 26622. [www.webcitation.org/6CyWckiRr Архивировано] из первоисточника 17 декабря 2012.
  75. ↑ 1 2 Саломатова А. [www.vsp.ru/social/2012/11/29/527491 Миллион для выжившей жертвы] // Конкурент. — 29 ноября 2012. — № 26631. [www.webcitation.org/6CyWfazKC Архивировано] из первоисточника 17 декабря 2012.
  76. ↑ 1 2 3 4 5 Яна Лисина. [www.kp.ru/online/news/1391943 Последнее слово молоточников из иркутского Академгородка. Ануфриев: «Не понимаю, что на меня нашло»]. Комсомольская правда (18 марта 2013). Проверено 18 марта 2013. [www.webcitation.org/6FIYanF0q Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
  77. ↑ Яна Лисина. [www.kp.ru/online/news/1387949 Суд над «молоточниками» в Иркутске: Ануфриев и Лыткин заявили, что не готовы к последнему слову]. Комсомольская правда (13 марта 2013). Проверено 16 марта 2013. [www.webcitation.org/6FIYYAjRH Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
  78. ↑ 1 2 3 4 Яна Лисина. [www.kp.ru/online/news/1405179/ Юному маньяку-убийце дали пожизненный срок]. Комсомольская правда (2 апреля 2013). Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Ff8qFsxQ Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
  79. ↑ 1 2 [www.irk.ru/news/20130402/judgment/ Пожизненное заключение и 24 года лишения свободы назначили Ануфриеву и Лыткину]. IRK.ru (2 апреля 2013). Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Ff8vr9rw Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
  80. ↑ 1 2 [ria.ru/incidents/20131009/968677704.html Одному из иркутских "молоточников", убивавших людей, уменьшили срок]. РИА Новости (9 октября 2013). Проверено 16 августа 2016.
  81. ↑ [newsru.com/crime/08oct2013/academgng20ysntirk.html Верховный суд РФ «на четвертушку» снизил срок одному из «академовских молоточников», убивших 6 человек]. NEWSru.com (8 октября 2013). Проверено 26 апреля 2014.
  82. ↑ Дарья Галеева. [www.irk.aif.ru/help/951018 Верховный суд РФ объяснил, почему скостили срок «молоточнику» Лыткину]. Аргументы и факты (21 октября 2013). Проверено 22 октября 2013.
  83. ↑ Валерия Верхорубова. [irk.kp.ru/daily/26219/3103235/ Наказание длиною в жизнь] (рус.). Комсомольская правда (15 Апреля 2014). Проверено 8 июля 2014.
  84. ↑ [irk.kp.ru/online/news/1554850 Верховный суд смягчил приговор академовскому маньяку Никите Лыткину] (рус.). Комсомольская правда (8 Октября 2013). Проверено 8 июля 2014.

Литература

  • [sartraccc.ru/Book/orgextr.pdf Организация экстремистского сообщества: проблемы квалификации и доказывания] / П. В. Агапов и др.; под ред. В. В. Меркурьеваа; Акад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации. — М., 2013. — С. 19. — 248 с.

Ссылки

  • Дементьева Е., Рузанова Н. [www.rg.ru/2013/04/11/ohotniki.html Охотники за головами] // Российская газета — Неделя. — 11 апреля 2013. — № 79 (6055). — С. 22.
  • Татьяна Зверинцева. [lenta.ru/articles/2013/04/02/akademgorodok/ «Вершили судьбы быдла»]. Lenta.ru (2 апреля 2013). Проверено 26 апреля 2014. [www.webcitation.org/6Ff8owU4d Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
  • [www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=560464 Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 03.10.2013 N 66-АПУ13-50]. Банк судебных решений. Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации. Проверено 11 мая 2016.

Отрывок, характеризующий Академовские маньяки

– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Академовские_маньяки&oldid=81542547»