Акаки
| Город
Акаки
Показать/скрыть карты
|
Ака́ки — город и ворэда в центральной части Эфиопии, в регионе Оромия. Представляет собой пригород Аддис-Абебы.
Содержание
География
Являясь частью зоны Мисрак-Шева, ворэда Акаки граничит на северо-западе с Аддис-Абебой, на севере с зоной Семиен-Шева и на востоке с зоной Ада-Шукала. Центром ворэды Акаки является город Дукем. Вореда расположена на высоте от 1500 до 2300 м над уровнем моря. Гора Йерер на границе с ворэдой Ада-Шакала является высшей точкой Акаки. Другие высокие горы — Гуджи, Билбило и Бошу. Основные реки включают Акаки, Дукем и Аваш.
Экономика
Около 72,2 % земель используются в качестве пашни; 7,6 % используются как пастбища; 4,4 % — заняты лесами и оставшиеся 15,8 % не используются. Основные сельскохозяйственные культуры: чечевица, нут и пажитник сенной[1].
Здесь расположены 3 добывающих предприятия, 11 малых промышленных предприятия и около 700 торговых предприятий. В ворэде Акаки расположена гидроэлектростанция Аба-Самуэл, названая в честь расположенной поблизости церкви. Комплекс электростанции включает в себя плотину, построенную итальянцами в 1936 году на реке Аваш. В результате образовалось водохранилище объёмом около 40 000 куб. м.
Население
По данным переписи 2007 года население ворэды составляет 77 836 человек, из них 40 241 мужчина и 37 595 женщин. 6670 человек или 8,57 % населения являются городскими жителями. 85,86 % населения — приверженцы эфиопской православной церкви; 7,01 % — приверженцы традиционных верований; 3,52 % — протестанты и 3,34 % — мусульмане[2].
По оценочным данным на 2005 год население насчитывало 74 020 человек, из них 38 092 мужчины и 35 928 женщин[3].
По данным переписи 1994 года население Акаки составляло 53 886 человек, из них 27 902 мужчины и 25 984 женщины. На тот период городских жителей в ворэде не было. Основные этнические группы: оромо (81,24 %), амхара (17,1 %) и вэрджи (0,81 %); численность всех остальных этнических групп не превышала 0,85 %. Язык оромо был родным для 81,42 % населения; амхарский язык — для 18,14 % населения; оставшиеся 0,44 % назвали другой язык в качестве родного. 96,66 % населения были приверженцами эфиопской православной церкви; 1,83 % — мусульмане и 1,03 % — приверженцы традиционных верований[4].
Напишите отзыв о статье "Акаки"
Примечания
- ↑ [oromiagov.org/Socio%20Economic%20Profile/East%20Shewa/East%20Shewa.pdf Socio-economic profile of East Shewa] Government of Oromia Region (last accessed 30 January 2008).
- ↑ [www.csa.gov.et/index.php?option=com_rubberdoc&view=doc&id=272&format=raw&Itemid=521 2007 Population and Housing Census of Ethiopia: Results for Oromia Region, Vol. 1], Tables 2.1, 2.5, 3.4 (accessed 13 January 2012)
- ↑ [www.csa.gov.et/text_files/2005_national_statistics.htm CSA 2005 National Statistics], Table B.3
- ↑ [www.csa.gov.et/surveys/Population%20and%20Housing%20Census%201994/survey0/data/docs%5Creport%5CStatistical_Report%5Ck04%5Ck04_partI.pdf 1994 Population and Housing Census of Ethiopia: Results for Oromia Region, Vol. 1, part 1], Tables 2.1, 2.13, 2.16, 2.20 (accessed 6 April 2009)
|
Это заготовка статьи по географии Эфиопии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Акаки
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
