Акванавты (повесть)
Акванавты | |
Жанр: | |
---|---|
Автор: | |
Издательство: |
«Акванавты» («Океанавты») — фантастическая повесть российского фантаста Сергея Павлова. Впервые издана Красноярским книжным издательством в 1968 году, многократно переиздавалась (1972, 1975, 1978, 1993, 1997 годах).
Содержание
Фантастическая идея
Согласно данному произведению, акванавт — это «человек-каракатица», «человек-рыба», гидрокомбист, профессионал-глубоководник, исследователь океанских глубин. При работе на больших глубинах он обходится без лёгочного дыхания, используя гидрокомбовую оболочку. Костные пустоты его скелета в результате гидрофлотации под воздействием специального гормона («инкрет Буриана») наполняются жидкостью, поэтому практически несжимаемы, а плотность тела становится близкой к плотности воды — единице.
Первыми акванавтами были Николай Агуров, Ив Пле и Джон Роджерс. Позднее была создана сеть школ гидрокомбистов. Наиболее известными из акванавтов (благодаря событиям на глубоководной станции «Дейтерий-1010») стали Игорь Соболев и Свен Болл, а самым презираемым среди них — Дюмон.
Гидрокомбовая оболочка — «жабры» акванавта . Но лучше и совершенней, чем у рыб. На больших глубинах можно обойтись без легочного дыхания. Дышать в воде так же, как в воздухе, не обязательно. «Дышит» вся оболочка: кислород из воды поступает через гидрокомбы непосредственно в кровеносную систему человека. Гидрокомбы — мост с двусторонним движением: туда — кислород, обратно — углекислый газ. Сыроватая на ощупь черная пленка, покрытая похожим на мех ворсом, напоминает шкуру морского котика и даже распространяет запах свежей рыбы. Творцы оболочки инженеры-бионики при её создании использовали принцип действия крапивных стрекалец: гидрокомбовый ворс «прорастает» сквозь кожные поры до кровеносных сосудов. В оболочке предусмотрена также система обогрева — лабиринт молекулярных цепочек токопроводящего полимера.
Сюжет
Спускаясь на глубоководную станцию «Дейтерий-1010», чтобы расследовать загадочное исчезновение коллеги, подводник Игорь Соболев был готов ко всему. Но встретиться с призраком своей недавно погибшей возлюбленной он никак не ожидал…
Признание
Изданная в 1968 году Красноярским книжным издательством повесть «Акванавты» (в 1972 и 1975 годах она переиздавалась под названием «Океанавты», позже — опять «Акванавты») принесла первую известность писателю. Повесть развивала ранее поднятую автором в «Ангелах моря» тему, а интригу в ней создавали драматические последствия факта случайного переноса сознания человека в мозг гигантского кальмара. Этому произведению очень высокую оценку дал Иван Антонович Ефремов, с которым Сергей Павлов так и не успел познакомиться лично. Сергей Иванович, по его словам, было «горд и счастлив тем, что корифей мировой научной фантастики первым заметил научно-фантастическую повесть „Акванавты“ и порекомендовал её к публикации в издательстве „Молодая Гвардия“». Повесть «Акванавты» многократно переиздавалась, в том числе за рубежом.
Популяризованный писателем термин «акванавты» стал нередко использоваться по отношению к реальным специалистам по глубоководным погружениям.
Экранизация
Повесть была экранизирована в 1979 году на Киностудии имени Горького под тем же названием «Акванавты».
Первое издание
- Павлов Сергей Иванович. АКВАНАВТЫ. Фантастическая повесть.
- Редактор И. В. Уразов, худ.редактор Р. И. Знаменщикова,
- техн.редактор Г. А. Мусорина, корректор С. А. Васильева,
- художник В. А. Скворцов. Тираж 30 000. — 163 с.
- Красноярское книжное издательство. 1968.
См. также
- Ихтиандр
- Аквамен
- The Aquanauts — американский сериал 1960—1961 годов.
Напишите отзыв о статье "Акванавты (повесть)"
Ссылки
- [MoonRainbow.ru Сетевое представительство Сергея Павлова]
Примечания
Это заготовка статьи о книге. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Акванавты (повесть)
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?