Аквилонов, Евгений Петрович

Евгений Петрович Аквилонов
Род деятельности:	протопресвитер русской армии и флота, православный богослов
Дата рождения:	4 ноября 1861(1861-11-04)
Место рождения:	Тамбовская губерния, Российская империя
Дата смерти:	30 марта 1911(1911-03-30) (49 лет)
Место смерти:	Тамбовская губерния
Награды и премии:

Евгений Петрович Аквилонов (4 ноября 1861, Тамбовская губерния, Российская империя — 30 марта 1911, Тамбовская губерния — протопресвитер русской армии и флота, православный богослов.

Биография

Евгений Аквилонов родился в семье тамбовского кафедрального протоиерея. Окончил Тамбовскую духовную семинарию и Санкт-Петербургскую духовную академию, со званием магистра в 1886 году. После окончания учёбы остался преподавать в академии, читая лекции по православной апологетике, а с 1890 года стал преподавать на кафедре введения в круг богословских наук.

С 1896 года стал священником и был назначен на служение к Входоиерусалимской Знаменской церкви в Петербурге. В 1899 году получил звание доцента, а в 1900 году стал профессором. В 1903 году был переведён в военное ведомство и стал настоятелем церкви Лейб-гвардии Кавалергардского Её Величества Императрицы Марии Фёдоровны полка. С 1903 по 1910 год был профессором богословия в Санкт-Петербургском историко-филологическом институте.

В 1908 году работал в комиссии по пересмотру положения о военном духовенстве, с 17 ноября того же года Собранием военного духовенства избран на должность Председателя ревизионной комиссии по делам похоронной кассы.

23 марта 1910 года был назначен помощником Протопресвитера Военного и Морского духовенства А.А. Желобовского.

В 7 [20 мая] 1910 г. Высочайше утвержден протопресвитером Военного и Морского духовенства русской армии, с увольнением его от должности настоятеля церкви Кавалергардского Её Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка и от духовно-учебной службы. На должности протопресвитера армии и флота он сменил Желобовского Александра Алексеевича, умершего 29 апреля [12 мая] 1910 года.

В должности Протопресвитера в 1910 году совершил поездки по городам Российской империи; посетил город Ригу Лифляндской губернии на торжество освящения памятника императору Петру I, построенного в первую очередь на пожертвования населения города Риги, что было связано с широкомасштабным празднованием двухсотлетия вхождения в состав Российской империи.

Затем Аквилонов Е.П. совершил поездку в Варшаву (Варшавскую губернию Привислинского края) для обозрения подведомых церквей Варшавской и Привислинской епархии. В 1910-е годы в Варшаве насчитывалось приблизительно 49 православных церквей. А сразу же после русской революции были закрыты опустевшие военные церкви, которые власти не позволили обратить в приходы. В 1920-е годы в Варшаве были уничтожены или перестроены в костёлы в том числе на уничтоженном впоследствии военно-гарнизонном кладбище в Повонзках, четыре при учебных и шесть при благотворительных и лечебных учреждениях, две тюремные церкви и более 20 военных церквей.

Занимался трудными темами богословской тематики — учением о Церкви, доказательством бытия Божия, исследованием иудаизма. Уделял внимание полемике с видными литературными и философскими деятелями того времени, обличал толстовские и социалистические идеи. Выступал против совершения панихид по иноверцам.

Аквилонов являлся искренним и убежденным патриотом, монархистом. Был близок к Русскому собранию и Союзу русского народа, возможно даже являлся их членом. Выступал на монархических собраниях с докладами и речами, на темы государства и церкви, написал ряд работ, посвященных обличению социал-демократов и прочих революционеров, боролся с социалистической и либеральной пропагандой в армии. Автор антисемисткого сочинения «Иудейский вопрос. О невозможности предоставления полноправия русским гражданам из иудейского народа.» (СПб, 1907).

15 марта 1911 года Аквилонов просит об увольнении его в двухмесячный отпуск в город Козлов Тамбовской губернии.

Умер в 1911 году в Козлове Тамбовской губернии от ползучей саркомы горла. 30 марта 1911 г. сопровождающий его священник сообщил телеграммой из Козлова в Санкт-Петербург, что Протопресвитер находится при смерти. Скоропостижная смерть протопресвитера может вызывать вопросы. На должности протопресвитера армии и флота его сменил Георгий Шавельский.

Отпевание протопресвитера Евгения Аквилонова состоялось 4 апреля 1911 года в С.-Петербурге, в церкви Кавалергардского Её Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка, настоятелем которой он был многие годы. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, причём погребальную процессию возглавляли два епископа — Омский Владимир (Путята) и Нарвский Никандр (Феноменов). В адр. кн. 1911 записано - Аквилонов Евг. Петр. протопресв. воен. и мор. дух. Воскресенский, 18. Вц.-предс. Епарх. комит. прав. Миссион. об-ва.)

Награды

Признание к Аквилонову пришло уже при жизни, он являлся ординарным профессором и доктором богословия Санкт-Петербургской духовной академии, был награждён митрой и палицей, а также наперсным золотым крестом из кабинета его величества.

В 1908 году награждён Орденом Святой Анны II степени.

В 1909 году представлен к награде Орденом Святого Владимира III степени.

В этом же году Указом Святейшего Синода от 21 сентября протоиерею Евгению Аквилонову было разрешено возлагать при богослужениях палицу.

Сочинения

• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17178-akvilonov-e-p-tserkov-nauchnye-opredeleniya-tserkvi-i-apostolskoe-uchenie-o-nej-kak-o-tele-khristovom-1894 Церковь, научные определения Церкви и апостольское учение о ней как Теле Христовом. -СПб.,1894.] (основное сочинение).
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17158-akvilonov-e-p-nauchno-bogoslovskoe-samoopravdanie-khristianstva-vvedenie-v-pravoslavno-khristianskuyu-apologetiku-tetrad-pervaya-1894 Научно-богословское самооправдание христианства. Введение в православно-христианскую апологетику. -СПб., 1894.]
• Новозаветное учение о церкви. Опыт догматико-экзегетического исследования. -СПб., 1896.
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17166-akvilonov-e-p-o-spasitele-i-o-spasenii-1899 О Спасителе и о спасении. -СПб., 1899.]
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17160-akvilonov-e-p-o-bozhestve-gospoda-nashego-iisusa-khrista-i-o-sredstvakh-nashego-spaseniya-1901 О божестве Господа нашего Иисуса Христа и о средствах нашего спасения. -СПб., 1901.]
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17161-akvilonov-e-p-o-bozhestvennosti-khristianstva-i-o-prevoskhodstve-ego-nad-buddizmom-i-mokhammedanstvom-1904 О божественности христианства и о превосходстве его над буддизмом и мохаммеданством. -СПб., 1904.]
• Аквилонов Е. П. [spbpda.ru/data/1903/01/1903-01-01.pdf Часть 1] [spbpda.ru/data/1903/02/1903-02-01.pdf Часть 2] [spbpda.ru/data/1903/04/1903-04-02.pdf Часть 3] [spbpda.ru/data/1903/06/1903-06-02.pdf Часть 4] [spbpda.ru/data/1903/09/1903-09-02.pdf Часть 5] [spbpda.ru/data/1903/10/1903-10-03.pdf Часть 6] [spbpda.ru/data/1903/11/1903-11-01.pdf Окончание] // О божественности христианства и превосходстве его над буддизмом и мохаммеданством (журнал «Христианское чтение», 1903). — СПб.: Санкт-Петербургская православная духовная академия, 2009. — 586 с.
• Ответ архимандриту Павлу : [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17169-akvilonov-e-p-otvet-arkhimandritu-pavlu-1895 по поводу его "Кратких замечаний" на нашу книгу "Церковь. Научные определения церкви и апостольское учение о ней, как о теле Христовом". -СПб., 1905.]
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17167-akvilonov-e-p-o-fiziko-teleologicheskom-dokazatelstve-bytiya-bozhiya-1905 О физико-телеологическом доказательстве бытия Божия. -СПб., 1905.]
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17177-akvilonov-e-p-khristianstvo-i-sotsial-demokratiya-v-otnoshenii-k-sovremennym-sobytiyam-1906 Христианство и социал-демократия в отношении к современным событиям. -СПб., 1906.]
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17154-akvilonov-e-p-iudejskij-vopros-o-nevozmozhnosti-predostavleniya-polnopraviya-russkim-grazhdanam-iz-iudejskogo-naroda-1907 Иудейский вопрос. О невозможности предоставления полноправия русским гражданам из иудейского народа. -СПб., 1907.]
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p/17157-akvilonov-e-p-mysli-o-ioanna-kronshtadtskogo-o-vospitatelnom-znachenii-slova-bozhiya-1909 Мысли о. Иоанна Кронштадтского о воспитательном значении слова Божия. -СПб., 1909.]

Ссылки

• Сементовский Н. Последние часы жизни о. Протопресвитера Евгения Петровича Аквилонова и проводы его тела из Козлова на вокзал для следования в Петербург //Вестн. военного и морского духовенства. — 1911. — № 9. — С. 273—282.
• [ru.wikisource.org/wiki/%D0%AD%D0%A1%D0%91%D0%95/%D0%90%D0%BA%D0%B2%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2 Биография из Словаря Брокгауза и Ефрона]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?4_5081 Биография на сайте «Русское православие»]
• [www.klikovo.ru/db/book/msg/4672 Протоиерей Ливерий Воронов. Профессор Евгений Петрович Аквилонов о недостаточности определения церкви как общества верующих]
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/a/1396-akvilonov-e-p Труды Евгения Петровича Аквилонова на сайте Тверской епархии]

Отрывок, характеризующий Аквилонов, Евгений Петрович

Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.