Акер, Кэти
| Кэти Акер | |
| Kathy Acker | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: |
США |
| Род деятельности: | |
| Направление: | |
| Премии: | |
Кэти Акер (англ. Kathy Acker, урождённая Карен Леман, англ. Karen Lehmann; 18 апреля 1947, Нью-Йорк, США — 30 ноября 1997, Тихуана, Мексика) — американская постмодернистская и феминистская писательница, драматург, панк-поэтесса и эссеист, открытая лесбиянка[1].
Содержание
Биография
Изучала филологию в Университете Брандейса, затем окончила Калифорнийский университет в Сан-Диего, где, в частности, входила в поэтический кружок Джерома Ротенберга. Затем жила в Сан-Диего, опубликовала в небольших издательствах романы «Младенчески невинная жизнь Черной Тарантулы, написанная Черной Тарантулой» (англ. «The Childlike Life of the Black Tarantula: By the Black Tarantula»; 1973), «Мне снилось, что я нимфоманка: фантазируя» (англ. «I Dreamt I Was a Nymphomaniac: Imagining»; 1974) и «Взрослая жизнь Тулуз-Лотрека, написанная Анри Тулуз-Лотреком» (англ. «The Adult Life of Toulouse Lautrec: By Henri Toulouse Lautrec»; 1975). Затем уехала в Европу, в 1984 г. опубликовала в Великобритании роман «Кровь и срач в средней школе» (англ. «Blood and Guts in High School»).
Творчество
По словам одного из первых русских переводчиков Акер Александра Скидана,
Жанры, которые она присваивает, провозглашая эру того, что Жан-Люк Нанси по другому поводу как-то назвал «литературным коммунизмом»: автобиография, порнография, детектив, научная фантастика. Эти «низкие» жанры под её ножницами (берроузовский принцип cut-up) превращаются в исповедь-пытку. Одержимая, она шьет себе дело[2].
В другой статье он поясняет:
Бунт Акер был бунтом Антигоны (Электры), восстанием младшей против старших, женщины против мужчин, слабости против силы[3].
На русском языке произведения Акер выпускало издательство «Kolonna publications»: в переводах Татьяны Покидаевой вышли романы-коллажи «Большие надежды» (ISBN 5-98144-044-9) и «Киска — король пиратов» (ISBN 5-98144-032-5), а также сборник «Эвридика в подземном царстве» (ISBN 5-98144-079-1); переводы Дмитрия Волчека составили сборник «Похоть» (ISBN 5-98144-045-7).
Награды
- В 1979 г. роман «Нью-Йорк в 1979 году» получил Премию Пушкарта.
Источники
- ↑ Simon, Lola, [web.archive.org/web/20020206042716/www.riotgrrl.com/xriot24.htm Goodnight Kathy], X-Riot. Retrieved November 17, 2006.
- ↑ [www.vavilon.ru/metatext/mj56/acker.html К. Акер. Реквием] / Перевод и предисловие Александра Скидана. // «Митин журнал», вып. 56 (1997).
- ↑ [www.ferghana.ru/dom/detail.php?id=100 Александр Скидан. На последнем дыхании: О К.Акер] // «Припоминающийся дом», 16.04.2006.
Напишите отзыв о статье "Акер, Кэти"
Ссылки
- [az.gay.ru/authors/foreign/acker.html Кэти Акер]
- [www.ng.ru/tendenc/2006-04-20/5_volosy.html Ф. Бирюков. Надо кровоточить!] // «Ex Libirs НГ», 20.04.2006.
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Акер, Кэти
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
