Акефалы
Акефа́лы, акефали́ты (греч. ἀκέφαλοι — «безглавые») — в древней христианской церкви название ряда церковных групп.[1] Впервые было применено к участникам Третьего Вселенского собора не вставших на сторону как Кирилла Александрийского, так и Иоанна Антиохийского.
В конце V века такое название получила радикальная монофизитская партия в древней Александрийской церкви. Она появилась после подписания александрийским патриархом Петром Монгом «Энотикона» императора Зенона (482 год), не содержавшего анафемы Халкидонского собора, крайними противниками решений которого были акефалы.[1]. При отделении от Петра Монга эта партия не имела епископского возглавления и по этой причине получила название греч. ἀκέφαλοι — «безглавые». У ряда авторов (Софроний Иерусалимский, Иоанн Дамаскин и другие) акефалами называются все монофизиты, как не имеющие общепризнанного главы.
Секта возникла в 80-х годах V века, её лидером был антинойский епископ Феодор.[2] История формирования секты акефалов изложена в шестой книге «Церковной истории» Псевдо-Захария. Позднее акефалы присоединились к ереси северианства, созданной Севиром Антиохийским, который принял постриг в одном из акефальных монастырей и проживал там некоторое время,[3] а позже поддерживал их.
При александрийском патриархе Диоскоре II (516—517 годы) египетские акефалы соединились с монофизитской церковью. Самые поздние свидетельства о существовании секты акефалов относятся к правлению императора Маврикия (582—602 годы).
Сноски и источники
- ↑ 1 2 [www.pravenc.ru/text/63856.html Акефалы] // Православная энциклопедия
- ↑ [www.portal-credo.ru/site/?act=lib&id=313 Сидоров А. И. Феодор Раифский и Феодор Фаранский]
- ↑ Карташев А. В. Вселенские Соборы Клин, 2004 г.
Напишите отзыв о статье "Акефалы"
Ссылки
- Акефалы, секта // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- П. А. Алексеев. [books.google.ru/books?id=MuxOAAAAcAAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false «Церковный словарь, или Использования речений славенских древних, також иноязычных без перевода положенных в Священном Писании и других церковных книгах». часть 1. стр. 12. С-Петербург. 1817 год.]
Отрывок, характеризующий Акефалы
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
