Акименко, Василий Савельевич

Василий Савельевич Акименко
Дата рождения:	1899(1899)
Гражданство:	СССР СССР
Награды и премии:

Василий Савельевич Акименко (1899 год, Красная Поляна (сегодня — Ставропольский край), Российская империя — дата и место смерти не известны, СССР) — колхозник, Герой Социалистического Труда (1948).

Биография

Родился в 1899 году в селе красная Поляна. В 1913 году семья Василия Акименко переехала в Туркестанский край, где поселилась в селе Малогоровка (сегодня — Боктерли). В 1918 году участвовал в борьбе с белогвардейцами в составе партизанского отряда. C 1928 года стал работать в колхозе «Наш путь» и вскоре стал его председателем. С 1939 года член КПСС, В 1944 году стал председателем колхоза «Красный пахарь». В 1947 году был избран депутатом Талды-Курганского областного совета народных депутатов. С 1954 по 1959 года работал председателем исполкома Кировского сельского хозяйства. В 1959 году вышел на пенсию.

Будучи председателем колхоза «Красный пахарь» проводил передовую для того времени агротехнику, в результате посевные площади колхоза увеличились в 1947 году с 774 гектаров до 1079 гектаров. В 1947 году урожайность пшеницы достигала с 8,2 до 16 центнеров. С 60 гектаров колхоз собрал 30 центнеров пшеницы.

Награды

• Герой Социалистического Труда — Указом Президиума Верховного Совета от 28 марта 1948 года.
• Орден Ленина (1948);

Источник

• Герои Социалистического труда по полеводству Казахской ССР. Алма-Ата. 1950. 412 стр

Ссылки

• [darvblago.ru/481.html Биография]

Отрывок, характеризующий Акименко, Василий Савельевич

Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.