Акимова, Александра Фёдоровна

Александра Фёдоровна Акимова
Дата рождения	5 мая 1922(1922-05-05)
Место рождения	дер. Петрушино, Скопинский уезд, Рязанская губерния, РСФСР
Дата смерти	29 декабря 2012(2012-12-29) (90 лет)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР → Россия Россия
Род войск	ВВС
Годы службы	1941—1945
Звание	Капитан
Часть	46-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	преподаватель МАИ, кандидат исторических наук, доцент

Алекса́ндра Фёдоровна Аки́мова (5 мая 1922, д. Петрушино, Рязанская губерния — 29 декабря 2012, Москва) — советский военный лётчик, штурман 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка, капитан в отставке, Герой Российской Федерации (1994).

Биография

Довоенное время

Родилась 5 мая 1922 года в деревне Петрушино Скопинского уезда Рязанской губернии (ныне Скопинского района Рязанской области).

В 1940 году поступила на исторический факультет Московского педагогического института. В то же время посещала курсы медсестёр.

Великая Отечественная война

С началом войны пыталась попасть в Красную Армию, однако была отправлена строить оборонительные укрепления под Можайском. С началом занятий Акимова вернулась в институт, однако не бросала идею попасть в Красную Армию.

8 октября 1941 года Сталин издал указ НКО СССР № 0099 о сформировании женских авиационных полков. Акимова была мобилизована на фронт. В городе Энгельс, где базировался её 588-й легкобомбардировочный женский авиационный полк, Александра Фёдоровна обучилась профессии авиационного техника.

В феврале 1943 года полк за свои заслуги получил звание 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка.

В марте 1943 года Акимову назначили штурманом. С апреля 1943 года по май 1945 года Акимова совершила 715 боевых вылетов.

В апреле 1945 года была представлена к званию Героя Советского Союза, представление было поддержано генерал-полковником Вершининым и Маршалом Советского Союза Рокоссовским, однако затерялось в Москве.

Послевоенное время

После демобилизации из армии Акимова окончила Московский педагогический институт, а затем и аспирантуру там, стала кандидатом исторических наук. С 1952 года преподавала в Московском авиационном институте. В 1992 году вышла на пенсию.

31 декабря 1994 года Акимовой Александре Фёдоровне было присвоено звание Героя Российской Федерации за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов.

Александра Фёдоровна являлась активным участником ветеранского движения.

Умерла 29 декабря 2012 года. Похоронена на Троекуровском кладбище в Москве.

Память

В декабре 2015 года на фасаде дома № 8 по Волоколамскому шоссе, где Александра Акимова жила с 1956 по 1966 год, была установлена мемориальная доска с бронзовым бюстом (скульптор Иван Балашов и архитектор Пётр Козлов).

Ссылки

Внешние изображения
	[www.warheroes.ru/content/images/monuments/Mogili3/AkimovaAFMon_Troe.jpg Могила А. Ф. Акимовой] на Троекуровском кладбище в Москве.

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4566 Акимова, Александра Фёдоровна]. Сайт «Герои Страны».

• [olymp.aviaschool.net/lsra-xml/creator/debug/units/unit39.html Акимова Александра Фёдоровна]
• [www.bestwriter.ru/fotoar.htm Крылатая гвардия. Галерея изображений]
• [www.airwar.ru/history/aces/ace2ww/pilots/akimova.html Большая авиационная энциклопедия «Уголок неба»]
• [www.ug.ru/issue/?action=topic&toid=8594 Звезда Героя нашла Александру Акимову через сорок девять лет]
• [www.tvc.ru/ShowNews.aspx?top=5&id=f39b212a-8e63-403e-a388-360efddc391a Александра Фёдоровна Акимова и Тимофей Сергеевич Манаенков вместе уже 52 года — Телеканал ТВЦ 8 июля 2010]

Отрывок, характеризующий Акимова, Александра Фёдоровна

Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.