Акимов, Михаил Ильич

Михаил Ильич Акимов
Дата рождения	22 ноября 1918(1918-11-22)
Место рождения	д. Поляки, Сапожковский уезд, Рязанская губерния, Советская Россия
Дата смерти	20 января 1977(1977-01-20) (58 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1940—1958
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	начальник курсов гражданской обороны в городе Ельце

Михаи́л Ильи́ч Аки́мов (22 ноября 1918 — 20 января 1977) — советский лётчик-штурмовик, участник Великой Отечественной войны, в годы войны — лейтенант, заместитель командира эскадрильи 451-го штурмового авиационного полка 264-й штурмовой авиационной дивизии 5-го штурмового авиационного корпуса5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта, Герой Советского Союза (15.05.1946), подполковник.

Биография

Родился 22 ноября 1918 года в деревне Поляки в крестьянской семье. Русский. В 1934 году окончил 7 классов Дегтяно-Борковской неполной средней школы. Работал делопроизводителем и секретарем Поляковского сельсовета. С января 1938 года учился в Ухоловском аэроклубе.

В феврале 1940 года был призван в Красную армию Ухоловским райвоенкоматом. Службу проходил в танковой бригаде, затем на авиационной базе. Был направлен на учёбу в школу лётчиков. Учился в Борисовской, а затем в Омской школе военных пилотов Сибирского военного округа. Член ВКП(б) с декабря 1941 года. В октябре 1942 года успешно окончил обучение, освоил самолёт-штурмовик Ил-2.

С августа 1943 года участвовал в боях с захватчиками на Воронежском, 1-м и 2-м Украинском фронтах. Весь боевой путь прошёл в составе на 451-го штурмового авиационного полка 264-й штурмовой авиационной дивизии. К октябрю 1943 года во время боевых действий на Белгородско-Харьковском и Киевском направлениях совершил 29 боевых вылетов, был награждён уже двумя боевым орденами — Красного Знамени и Отечественной войны 1-й степени.

В дальнейшем участвовал в Корсунь-Шевченковской, Каменец-Подольской, Бродской, Львовской операциях, в боях по уничтожению вражеских войск на территории Румынии, Венгрии и за столицу Венгрии город Будапешт. В феврале 1944 года в боевом вылете был ранен в лицо, смог посадить самолет на своем аэродроме. Через три месяца вернулся в свой полк. С декабря 1944 года — заместитель командира, он же штурман эскадрильи.

К февралю 1945 года лейтенант Акимов совершил 145 боевых вылетов на штурмовку и разведку аэродромов, железнодорожных эшелонов, скоплений живой силы и техники противника. Пушечно-пулемётным огнём, бомбами и реактивными снарядами уничтожил 31 танк, 57 автомашин, 3 паровоза и 26 вагонов, подавил огонь 36 орудий полевой и зенитной артиллерии, истребил более 200 вражеских солдат. В воздушном бою в ноябре 1943 года сбил FW-190.

Последний, 183-й боевой вылет, совершил 9 мая 1945 года под городом Брно (Словакия).

Указом Президиума Верховного Совета СССР 15 мая 1946 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками лейтенанту Акимову Михаилу Ильичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 9042).

После войны остался в армии. В 1947 году окончил Высшие офицерские летно-тактические курсы. Последняя должность в армии — заместитель командира полка по огневой и тактической подготовке 448-го истребительного авиационного полка (Ленинградский военный округ). В июне 1958 года подполковник Акимов уволен в запас.

Жил в городе Ельце Липецкой области. Преподавал в аэроклубе, был инструктором школы ПВО. С 1965 по 1976 годы работал начальником курсов Гражданской обороны города, проводил большую военно-патриотическую работу. Умер 17 января 1977 года в городе Москве.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза
• Орден Ленина
• Три ордена Красного Знамени
• Орден Александра Невского
• Орден Отечественной войны I степени
• Два ордена Красной Звезды
• Медали

Память

• Похоронен на главной аллее городского кладбища города Елец.
• В городе Ельце, на доме, где жил Герой, установлена мемориальная доска.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13583 Акимов, Михаил Ильич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Акимов, Михаил Ильич

Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…