Куросава, Акира

Акира Куросава
黒澤明
Акира Куросава на съёмках, 1953 год.
Место рождения:	Ота, Токио, Японская империя
Место смерти:	Сэтагая, Токио, Япония
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист, продюсер
Карьера:	1943—1993
Награды:	«Оскар» за лучший фильм на иностранном языке (1952 г. — «Расёмон»; 1975 г. — «Дерсу Узала»), «Золотая пальмовая ветвь» (1980 г. — «Тень воина»); Множество других кинонаград и премий.

Акира Куросава (яп. 黒澤 明 Куросава Акира, 23 марта 1910 года, Токио — 6 сентября 1998 года, Токио) — японский кинорежиссёр, сценарист и продюсер. Считается одним из самых влиятельных кинорежиссёров за всю историю кино. Куросава создал 30 фильмов в течение 57 лет своей творческой деятельности. Акира Куросава по праву считается классиком японского кино, чьё творчество оказало огромное влияние не только на национальный, но и на мировой кинематограф. Причём за рубежом он всегда пользовался большей популярностью, чем у себя на родине.

Биография и фильмы

Ранние годы

Акира Куросава был самым младшим из восьми детей в семье Исаму и Симы Куросавы. В раннем детстве он обнаружил склонность к занятию искусством. Результатом его достижений в живописи была написанная им картина «Сэйбуцу», принятая на выставку «Ника-тэн» в 1928 году. Не сумев поступить в колледж, Куросава, когда ему уже было за 20 лет, решил заняться кино, начав работать ассистентом режиссёра Кадзиро Ямамото на престижной японской кинофирме PCL «Photo Chemical Laboratories» (впоследствии известной как «Toho Studios»).

Первые фильмы

Через семь лет работы ассистентом режиссёра Куросава впервые получил возможность участвовать в создании фильма более основательно — для картины «Гений дзюдо» (яп. 姿三四郎 Сугата Сансиро:, 1943) сценарий он написал сам. Фильм рассказывал о развитии дзюдо в Японии в конце XIX века. Затем последовали ещё десять фильмов, в том числе «Самые красивые» (яп. 一番美しく Итибан уцукусику, 1944), «Гений дзюдо II» (яп. 續姿三四郎 Дзоку Сугата Сансиро:, 1945) и «Пьяный ангел» (яп. 醉いどれ天使 Ёидорэ тэнси, 1948). Это была первая совместная работа Куросавы с молодым актёром Тосиро Мифунэ. Именно с этого фильма началось многолетнее сотрудничество режиссёра и актёра, таким образом Мифунэ снялся во многих фильмах Акиры Куросавы.

Расёмон

Куросава получил международную известность и признание после выхода в 1950 году на экран фильма «Расёмон» (яп. 羅生門 Расё:мон, в ролях Тосиро Мифунэ и Такаси Симура), поставленного по произведениям Рюноскэ Акутагавы «Ворота Расёмон» и «В чаще», снятого в жанре «дзидайгэки» (фильмы о воинах феодальной Японии — самураях). Оценки критиков во всём мире были более чем доброжелательные. О появлении Куросавы на международном экране было заявлено триумфом этого фильма на кинофестивале в Венеции — получением Гран-При «Золотой Лев» и специальной премии Американской академии киноискусства «Оскар» на церемонии 1952а за лучший иностранный фильм года. Этот фильм, тщательно спланированный и наполненный философским смыслом, переносит зрителя одновременно и в прошлое, и в будущее, рассказывает о насилии и убийстве в феодальной Японии с четырёх абсолютно разных точек зрения.

Идиот

В 1951 году Куросава снимает второй фильм для японской киностудии Shochiku (первым был фильм «Скандал»). Фильмом стала одноимённая японская киноадаптация романа Фёдора Достоевского «Идиот». Оригинальная версия фильма должна была состоять из двух частей и продолжаться 265 минут экранного времени. Фильм полностью снимался в студии (в связи с пожеланием режиссёра). Но после съёмок студия посчитала фильм слишком длинным и заставила режиссёра перемонтировать и сократить фильм до 166 минут.

Позже Акира Куросава говорил о фильме:

Из всех фильмов, которые я снимал, чаще всего мне писали об этом… …Я хотел сделать «Идиота» задолго до «Расёмона». С раннего возраста я полюбил русскую литературу, но я понял, что Достоевский лучший, и я долго думал о том, что можно сделать из этой книги замечательный фильм. Достоевский всё ещё остаётся моим любимым писателем, и он единственный — как я считаю — кто правдиво писал о человеческом существовании.

Жить

В 1952 году Куросава выпускает на экраны философскую драму «Жить», создавая которую он вдохновлялся повестью Л. Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича». Сюжет повествует о токийском бюрократе, который узнаёт о своей смертельной болезни, и его последней цели в жизни. Фильм был хорошо принят публикой и критикой и до сих пор остаётся одним из лучших драматических фильмов в истории. После конца съёмок фильм получил премию «Золотого волка» в 1953 году.

В 2007 году был снят ремейк фильма «Жить» и 9 сентября 2007 года показан по телевидению TV Asahi. Авторы фильма-ремейка действие фильма перенесли в 2007 год и изменили сюжетную линию.

Семь самураев

В то время как «Расёмон» был проникнут ощущением восточного мистицизма, следующий международный хит — «Семь самураев» (яп. 七人の侍 Ситинин но самурай, 1954) свидетельствовал об увлечении кинорежиссёра западным обществом и его культурой. В действительности одним из великих достижений Куросавы в 1950-х годах была разработка стиля создания фильмов, стирающих границы, использования традиций восточной и западной культур и сочетание элементов высокой и популярной культур. В частности источником вдохновения стала для него западная литература.

Фильм появился во многом потому, что Акира Куросава очень хотел попробовать себя в популярном в Японии жанре «дзидайгэки», причём сделать его одновременно и глубоким по смыслу, и увлекательным по форме. Первоначально он хотел сделать фильм-притчу об одном дне жизни самурая, проследить все поступки героя вплоть до вечера, когда герой должен был совершить ритуальное самоубийство. В итоге Куросава не решился взяться за такой материал, считая, что недостаточно хорошо знает необходимые нюансы. Однако в ходе работы над этим сюжетом он набрёл на случай, когда деревня, принадлежавшая одному из убитых феодалов, наняла нескольких ронинов для защиты от разбойников, и решил положить в основу фильма именно эту историю. При подготовке к съёмкам Куросава написал подробные биографии и описания каждого значительного героя фильма — какую одежду он носит, как говорит, какую пищу предпочитает и так далее.

Я живу в страхе

В 1955 году, после оглушительного успеха последних фильмов Куросава снимает антивоенную драму «Я живу в страхе». Сценарий к фильму писал Куросава совместно с Синобу Хасимото, Хидэо Огуни и Фумио Хаясакой. В главных ролях снялись Такаси Симура и Тосиро Мифунэ, которые до этого неоднократно снимались у Куросавы.

Трон в крови

Новая картина вышла в 1957 году, историко-философская драма по мотивам «Макбета» Уильяма Шекспира под названием «Трон в крови». Куросава задумал фильм по мотивам «Макбета» ещё в конце 1940-х и планировал снимать его после выхода «Расёмона», однако в 1948 году вышел в прокат «Макбет» Орсона Уэллса и Куросава решил отложить постановку на несколько лет.

Сюжет фильма не сильно уходит от событийного ряда трагедии Шекспира. Следует отметить, что при этом главный герой Васидзу Такэтоки (роль которого исполняет Тосиро Мифунэ) выступает не таким отрицательным персонажем, как Макбет, в то же время его жена Асадзи (которую играет Исудзу Ямада) вызывает более негативные эмоции, чем Леди Макбет.

Художественные средства картины были в значительной степени обогащены влиянием традиции театра но, что отразилось как во внешней стилизации, проработке сцен и характеров, так и в актёрской игре. Для погружения в образ главных героев Куросава попросил Тосиро Мифунэ и Исудзу Ямаду изучить фотографии масок театра но, отображавших соответствующие архетипы, чтобы актёры ощутили жизнь этих масок и слились с ними в своей игре.

На дне

В том же году, после выпуска фильма «Трон на крови», Куросава снял одноимённую экранизацию пьесы Максима Горького «На дне», действие которой перенесено в Японию эпохи Эдо. Фильм вышел на экраны 17 сентября 1957 года. Замена реалий царской России на реалии феодальной Японии — практически единственная вольность, которую позволил себе Куросава при переработке пьесы; в остальном фильм почти везде дословно верен тексту первоисточника. По мнению Дональда Ричи, наиболее принципиальным новшеством постановки является режиссёрская трактовка: Куросава поставил фильм не в трагической, а в гораздо более иронической интонации, придав социальной драме сатирический оттенок.

Три негодяя в скрытой крепости

После экранизации пьесы Горького Куросава пишет сценарий и снимает художественный фильм «Три негодяя в скрытой крепости». Фильм стал его первой работой, снятой в широкоэкранном формате ТохоСкоп, который он продолжил использовать в нескольких последующих фильмах.

Джордж Лукас отметил влияние фильма «Три негодяя в скрытой крепости» на построение сюжета цикла «Звёздные войны» (в частности, указывал на параллель между парой роботов C-3PO и R2-D2 и крестьянами Тахэем и Матасити), а в 2008 году в Японии вышел на экраны ремейк этого фильма под названием «Последняя принцесса».

Плохие спят спокойно

В 1960 году на экраны выходит один из самых социально острых фильмов Куросавы — «Плохие спят спокойно». Главную роль молодого юноши, мстящего за смерть своего отца, исполняет Тосиро Мифунэ. Молодой человек Коити Ниси жаждет отомстить за смерть отца, которого принудил к самоубийству вице-президент крупной земельной компании. Ради того, чтобы посадить в тюрьму соучастников преступления, Ниси использует чужие документы (Ниси — его ненастоящее имя), нанимается секретарём в ту самую компанию, входит в доверие к вице-президенту Ивабути и сыну Ивабути, даже женится на его дочери Ёсико. Сюжет фильма отдаленно напоминает «Гамлета» Шекспира. Однако Виктор Распопин пишет, что, если фильм и относится к «Гамлету», то «скорее уж выворачивая шекспирову проблематику наизнанку, ибо сила Гамлета — в его слабости, а сила Ниси — в злости, пока она у него не иссякла».

Телохранитель

Фильм «Телохранитель», снятый Куросавой в 1961 году, представляет собой достоверную костюмно-историческую картину, действие которой происходит в Японии в середине XIX века, незадолго до революции Мэйдзи. В маленьком городке два бандитских клана терроризируют местных жителей. Бродяга-самурай (ронин), представившийся именем Кувабатакэ Сандзюро (роль исполняет Тосиро Мифунэ), с помощью меча, хитрости и интриги сталкивает между собой обе банды и таким образом заставляет их уничтожать друг друга. Он убивает оставшихся в живых и одержавших верх участников одной из банд. Спокойствие в городке восстановлено, и самурай покидает его. Сюжет фильма является адаптацией двух детективных романов Дэшиела Хэммета: «Стеклянный ключ» (1931; существует одноимённая экранизация) и «Кровавая жатва» (1929).

Спагетти-вестерн Серджио Леоне «За пригоршню долларов» (1964) повторяет сюжет «Телохранителя». Кроме сюжета, Леоне позаимствовал у Куросавы многие приёмы съёмки. В результате судебного иска за нарушение авторских прав создатели ремейка были вынуждены выплатить Куросаве 100 тысяч долларов и 15 % сборов от проката фильма, а также уступить права на прокат в Японии, Южной Корее и на Тайване. Фильм «Герой-одиночка» с Брюсом Уиллисом в главной роли также повторяет сюжет «Телохранителя», но адаптирован под гангстерский боевик времен «сухого закона».

Отважный самурай

«Отважный самурай» — фильм производства 1962 года, режиссёром выступил Акира Куросава, утвердивший себя в предыдущих своих фильмах. Тосиро Мифунэ играет видавшего виды самурая, который приходит на помощь группе молодых, напористых, но в то же время неуверенных в себе воинов. Он помогает подавить злобу и противоречия в их собственном клане и тем самым меняет их устоявшиеся представления об истинном самурае.

Экранизации

В результате увлечения Куросавы литературой он снял несколько фильмов по романам: Дэшила Хаммета «Красная жатва» («Телохранитель», 1961), Достоевского «Идиот» (1951), пьесе Горького «На дне» (1957), трагедиям Шекспира «Макбет» и «Король Лир», послужившим толчком для создания фильмов о самураях «Трон в крови» (1957) и «Ран» (1985).

Тяжёлые времена

Прославившись на Западе как мастер композиции и развития сюжета, Куросава тем не менее не был столь же высоко почитаем в своей родной стране. Самое тяжёлое время наступило для него в начале 1970-х годов, когда после трудностей с финансированием его проектов и провала фильма «Под стук трамвайных колёс» (яп. どですかでん До-дэсу-ка-дэн, 1970) он попытался покончить с собой. Несмотря на то, что «Под стук трамвайных колес» был первым цветным фильмом Куросавы, в советский прокат он был выпущен черно-белым и сокращен на 40 минут.

Дерсу Узала

«Дерсу Узала» (яп. デルス・ウザーラ Дэрусу Удза:ра) — советско-японский художественный фильм Акиры Куросавы, созданный в 1975 году на студии «Мосфильм» по мотивам произведений В. К. Арсеньева. Первый фильм режиссёра не на японском языке и в то же время единственный, снятый им на широкоформатной плёнке 70 мм.

Сюжет фильма основан на одноимённом романе учёного и писателя, известного путешественника и исследователя Дальнего Востока Владимира Арсеньева — о его путешествиях по Уссурийскому краю и дружбе с таёжным охотником Дерсу Узала, чьи необыкновенные личные качества восхищали В. Арсеньева. Их путешествие по Уссурийской тайге, полное опасных приключений, составляет сюжетную основу фильма, однако смысл повествования выходит далеко за рамки сюжета.

Фильм удостоился главного приза на московском кинофестивале в 1975 году и премии «Оскар» Академии кинематографических искусств и наук, а также множества других наград разных стран. Согласно результатам различных опросов, фильм часто присутствует в списках величайших фильмов, снятых за всю историю кино.

Последние фильмы

С этого времени новые фильмы Куросавы выходили с большими перерывами, но принимались очень хорошо. «Тень воина» (яп. 影武者, 1980) и «Ран» (яп. 乱, 1985) стали эффектными и в то же время глубокими самурайскими эпопеями. Более поздние произведения: фильм «Сны» (яп. 夢 Юмэ, 1990) имеет изысканный видеоряд и состоит из восьми небольших новелл, затрагивающих взаимоотношения человека с окружающим миром, и фильм «Августовская рапсодия» (яп. 八月の狂詩曲 Хатигацу но рапусоди, 1991), который посвящён теме памяти об атомной бомбардировке Нагасаки и отношению разных поколений к этому событию.

Ещё нет

В 1993 году Куросава снял свой последний фильм — «Ещё нет» (яп. まあだだよ Ма:да да ё). Фильм переносит зрителя во времена Второй мировой войны и рассказывает о нравственной ответственности и связи поколений. Сюжет фильма основан на жизни японского профессора, академика и писателя Хяккэна Утиды (1889—1971 гг.) и завязан на отношениях студентов и их бывшего преподавателя. В начале фильма профессор немецкого языка принимает решение оставить преподавание, чтобы целиком сосредоточиться на занятии литературой, так как его книги начали приносить доход. Как он сам признаётся, ему нравится преподавать, но «за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь». Это происходит незадолго до начала Второй мировой войны. Основной темой фильма являются его отношения с бывшими учениками, которые продолжают о нём заботиться, считая его «чистым золотом — настоящим профессором». Профессор терпит череду неудач, из которых ему помогают выбраться только его бывшие студенты. Более того, они организуют ежегодный праздник «Ещё нет», посвящённый дню рождения профессора. Название праздника означает, что профессор всё ещё жив и не готов уйти в мир иной, и содержит аллюзию на игру в прятки.

Смерть

Куросава умер 6 сентября 1998 года от инсульта в токийском районе Сэтагая, в возрасте 88 лет.

Последней работой Куросавы был сценарий к фильму, снятому его учеником и близким другом Такаси Коидзуми, «После дождя» (яп. 雨あがる Амэ агару), в этом проекте Акира Куросава выступал и в качестве сопродюсера. Сценарий был основан на одноимённой короткой повести Сюгоро Ямамото.

Акира Куросава получил мировое признание, так же как и его фильмы. Основная заслуга Акиры Куросавы состоит в том, что он сблизил в искусстве кино традиции Востока и Запада и оставил после себя уникальное кинематографическое наследие.

Семья

• Супруга: Ёко Ягути (27.08.1921 - 1.02.1985) — японская актриса

Награды

• Указом Президента СССР № УП-1605 от 12 марта 1991 года награждён орденом Дружбы народов «за большой личный вклад в развитие культурных связей между Советским Союзом и Японией».
• В 1994 году Куросава был удостоен премии Киото.
• С 2004 года на Токийском международном кинофестивале учреждена премия его имени, вручаемая кинорежиссёрам за создание картин, «наполненных гуманизмом».

Культурное влияние

Фильмы Куросавы также оказали огромное влияние на западное кино, особенно на истинно американский жанр — вестерн. Например, американский фильм «Великолепная семерка» (англ. The Magnificent Seven), в которой снимались многие звёзды мирового кино, был переработкой «Семи самураев», а первый итальянский вестерн Серджио Леоне, созданный при сотрудничестве с Клинтом Иствудом, «За пригоршню долларов» был не только сделан на основе «Телохранителя», но временами просто кадр за кадром повторял его. Даже фильмы 1990-х годов, рассказывающие о периоде Великой депрессии и гангстерах, такие как «Перекрёсток Миллера» (англ. Miller’s Crossing) и «Герой-одиночка» (англ. Last Man Standing), созданные на основе произведений Д. Хаммета, временами напоминают о том, что визуальным воздействием, структурой и тематикой они обязаны оригинальным фильмам гениального японского режиссёра. В 1964 году шедевр Куросавы «Расёмон» был взят за основу голливудского фильма «Надругательство». В более поздние годы жизни Куросава дружил с такими американскими кинодеятелями, как Мартин Скорсезе, который сыграл Винсента ван Гога в его фильме «Сны Акиры Куросавы», и Стивен Спилберг. В 1985 году Андрей Кончаловский снял фильм «Поезд-беглец» по сценарию Куросавы.

• С 20 по 22 июня 2010 года в рамках XXXII Московского международного кинофестиваля была проведена международная научная конференция «Наследие Акиры Куросавы в контексте российской и мировой культуры», посвящённая столетию со дня рождения Акиры Куросавы.

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1943	ф	Гений дзюдо	姿三四郎	режиссёр
1944	ф	Самые красивые	一番美しく	режиссёр
1945	ф	Гений дзюдо II	續姿三四郎	режиссёр
1945	ф	Идущие по хвосту тигра	虎の尾を踏む男達	режиссёр
1946	ф	Творящие завтрашний день	明日を作る人々	режиссёр
1946	ф	Без сожалений о нашей юности	わが青春に悔なし	режиссёр
1947	ф	Одно прекрасное воскресенье	素晴らしき日曜日	режиссёр
1948	ф	Пьяный ангел	酔いどれ天使	режиссёр
1949	ф	Тихая дуэль	静かなる決闘	режиссёр
1949	ф	Бездомный пёс	野良犬	режиссёр
1950	ф	Скандал	醜聞(スキャンダル)	режиссёр
1950	ф	Расёмон	羅生門	режиссёр
1951	ф	Идиот	白痴	режиссёр
1952	ф	Жить	生きる	режиссёр
1954	ф	Семь самураев	七人の侍	режиссёр
1955	ф	Я живу в страхе	生きものの記録	режиссёр
1957	ф	Трон в крови	蜘蛛巣城	режиссёр
1957	ф	На дне	どん底	режиссёр
1958	ф	Три негодяя в скрытой крепости	隠し砦の三悪人	режиссёр
1960	ф	Плохие спят спокойно	悪い奴ほどよく眠る	режиссёр
1961	ф	Телохранитель	用心棒	режиссёр
1962	ф	Отважный самурай	椿三十郎	режиссёр
1963	ф	Рай и ад	天国と地獄	режиссёр
1965	ф	Красная борода	赤ひげ	режиссёр
1970	ф	Под стук трамвайных колёс	どですかでん	режиссёр
1975	ф	Дерсу Узала	デルス・ウザーラ	режиссёр
1980	ф	Тень воина	影武者	режиссёр
1985	ф	Ран	乱	режиссёр
1990	ф	Сны	夢	режиссёр
1991	ф	Августовская рапсодия	八月の狂詩曲	режиссёр
1993	ф	Ещё нет	まあだだよ	режиссёр

См. также

• Акутагава Рюноскэ — японский писатель, классик новой японской литературы. Именно по его рассказу «В чаще» Куросава снял фильм «Расёмон». Сюжет же одноимённой новеллы Акутагавы «Расёмон» в фильме никак не используется, прослеживаются лишь некоторые параллели между атмосферой рассказа и фильма.
• Мартин Скорсезе — известный американский кинорежиссёр, продюсер и сценарист. В поздние годы жизни Куросава дружил с ним, и даже снял его в своём фильме «Сны».
• «После дождя» — фильм франко-японского производства, снятый в 1999 году режиссёром Такаси Коидзуми по сценарию Акиры Куросавы. Эта кинокартина — дань памяти великого мастера кино: в её создании принимали участие постоянные сотрудники Куросавы (композитор Масару Сато) или их потомки (актёр Хамагути Мифунэ, сын Тосиро Мифунэ).

Литература

• Donald Richie. The Films of Akira Kurosawa. — Third edition. — Berkley, Los Angeles, London: University of California Press, 1998. — ISBN 0-520-22037-4.
• Юткевич С. И. [rus-shake.ru/criticism/Yutkevich/Kurosawa/ Маски Акиры Куросавы] // [rus-shake.ru/criticism/Yutkevich/Shakespeare_Cinema Шекспир и кино]. — М.: Наука, 1973. — С. 114-121.

Ссылки

• Акира Куросава (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.kinomag.ru/author-auz131.html Биография, фильмография режиссёра Акира Куросава]
• [akirakurosawa.info/ Akira Kurosawa News and Information]
• [www.afc.ryukoku.ac.jp/Komon/kurosawa/index.html Оцифрованные документы из архива Акиры Куросавы]  (яп.)
• [www.cinematheque.ru/post/142551 Интервью с Акирой Куросавой, 1963 год]
• Илышев П. В. [www.cr-journal.ru/rus/journals/60.html&j_id=6 Особенности изобразительного моделирования кинематографического пространства в фильмах Акиры Куросавы] // Культурологический журнал, 2011
• [homo-legens.ru/2014_3/oblako/dmitriy-bavilskiy-at-sea/ Бавильский Д. At sea (Акира Куросава «Идиот» (1951), экранизация романа Достоевского)] // Литературный журнал Homo Legens, 2014 № 3
• [www.cinemotionlab.com/novosti/00617-raskadrovki_k_filmam_akiry_kurosavy_vruchnuyu_narisovannye_samim_rezhisserom/ Раскадровки к фильмам Акиры Куросавы, вручную нарисованные самим режиссёром]. CINEMOTION (16 сентября 2014). Проверено 26 сентября 2014.

Отрывок, характеризующий Куросава, Акира

В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.
«Je vous avoue, que je comprends tres peu toutes ces affaires de legs et de testament; ce que je sais, c'est que depuis que le jeune homme que nous connaissions tous sous le nom de M. Pierre les tout court est devenu comte Безухой et possesseur de l'une des plus grandes fortunes de la Russie, je m'amuse fort a observer les changements de ton et des manieres des mamans accablees de filles a Marieier et des demoiselles elles memes a l'egard de cet individu, qui, par parenthese, m'a paru toujours etre un pauvre, sire. Comme on s'amuse depuis deux ans a me donner des promis que je ne connais pas le plus souvent, la chronique matrimoniale de Moscou me fait comtesse Безухой. Mais vous sentez bien que je ne me souc nullement de le devenir. A propos de Marieiage, savez vous que tout derienierement la tante en general Анна Михайловна, m'a confie sous le sceau du plus grand secret un projet de Marieiage pour vous. Ce n'est ni plus, ni moins, que le fils du prince Basile, Anatole, qu'on voudrait ranger en le Marieiant a une personne riche et distinguee, et c'est sur vous qu'est tombe le choix des parents. Je ne sais comment vous envisagerez la chose, mais j'ai cru de mon devoir de vous en avertir. On le dit tres beau et tres mauvais sujet; c'est tout ce que j'ai pu savoir sur son compte.
«Mais assez de bavardage comme cela. Je finis mon second feuillet, et maman me fait chercher pour aller diner chez les Apraksines. Lisez le livre mystique que je vous envoie et qui fait fureur chez nous. Quoiqu'il y ait des choses dans ce livre difficiles a atteindre avec la faible conception humaine, c'est un livre admirable dont la lecture calme et eleve l'ame. Adieu. Mes respects a monsieur votre pere et mes compliments a m elle Bourienne. Je vous embrasse comme je vous aime. Julie».
«P.S.Donnez moi des nouvelles de votre frere et de sa charmante petite femme».
[Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай Бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого Всемогущий в Своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове; который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда нибудь наше прощанье и всё, что говорилось при прощании. Всё это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем нибудь кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом.