Аккад, Мустафа
| Аккад Мустафа | |
| مصطفى العقاد | |
| Род деятельности: |
кинопродюсер и режиссёр |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Супруга: |
Patricia Akkad,Suha Ascha Akkad |
| Дети: |
Rima Akkad Monla,Tarik Akkad,Malik Akkad,Zaid Akkad |
Мустафа Аккад (араб. مصطفى العقاد) — американец сирийского происхождения, кинопродюсер и режиссёр. Получил известность выступив в роли продюсера серии фильмов «Хэллоуин» и режиссёра фильмов «Мухаммад — посланник Бога (Послание)» и «Омар Мухтар (Лев пустыни)». Был убит вместе со своей дочерью Риммой Аккад террористом-смертником в столице Иордании Аммане в 2005 году[1].
Краткая биография
Мустафа родился 1 июля 1930 года в сирийском городе Алеппо[2]. Перед отъездом Мустафы в Соединённые Штаты для изучения режиссуры и производства фильмов в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA), его отец, работавший офицером таможни, дал ему 200 долларов и копию Корана. Аккад получил степень магистра в Университете Южной Калифорнии (USC), где он и встретился с режиссёром Сэмом Пекинпа (Sam Peckinpah). Пекинпа стал наставником Аккада в Голливуде и нанял его в качестве консультанта для фильма об алжирской революции, который так и не вышел на большой экран, но он продолжал помогать ему, пока Мустафа не нашёл работу в качестве продюсера на CBS.
В 1976 году Аккад выпускает «Мухаммад — посланник Бога» (вышедший в прокат как «The Message» в 1977 году в Соединённых Штатах), главные роли сыграли Энтони Куинн и Ирен Папас. Аккад получил отказ от Голливуда на съёмку фильма в Марокко.
При создании «Мухаммад — посланник Бога», он консультировался у исламских священнослужителей и старался быть уважительным по отношению к исламу и его взглядам на образ пророка Мухаммеда. Он получил одобрение от Аль-Азхар в Египте, но оно было отклонено Всемирной мусульманской лигой в Мекке, Саудовская Аравия. Правительства Кувейта, Ливии и Марокко обещали финансовую поддержку фильма, но когда оно было отклонено Всемирной мусульманской лигой, Кувейт снял его с финансирования. Покойный король Хасан II из Марокко дал ему полную поддержку для производства фильма. Производство «The Message» заняло один год. 6 месяцев съёмки велись в Марокко, но Аккад вынужден был остановить производство, когда правительство Саудовской Аравии оказало большое давление на Марокко. Аккад пошёл к лидеру Ливии Каддафи в поисках поддержки для завершения проекта. Каддафи позволил ему завершить оставшиеся 6 месяцев съёмки в Ливии.
Аккад видел фильм как способ преодоления разрыва между западным и исламским мирами, заявив в интервью в 1976 году:
|
Я сделал этот фильм, потому что это для меня личное. Помимо своей ценности как фильм, он имеет свою историю, свои интриги, свои драмы. Кроме всего этого я думаю, там присутствует что-то личное, будучи мусульманином, живущим на Западе, я чувствовал, что это было моей обязанностью, своим долгом рассказать правду об исламе. Это религия, которая имеет 700 млн последователей, но о которой так мало известно и это меня удивило. Я думал, что я должен рассказать историю, которая станет мостом через разрыв с Западом. | 
|
В 1978 году, спродюсировав «Хэллоуин», он стал частью истории малобюджетных фильмов. Аккад получил известность за своё ключевое участие в первых восьми фильмах «Хэллоуин», как исполнительный продюсер. Серия была очень выгодной, хотя только первый фильм стал знаковым.
В 1980 году Аккад снял фильм «Омар Мухтар», в котором к Куинну и Ирен Папас присоединились Оливер Рид, Род Стайгер, и Джон Гилгуд. Речь шла о реальной жизни лидера бедуинов Омара Мухтара (Quinn), который воевал с итальянскими войсками Бенито Муссолини в пустынях Ливии. Фильм был раскритикован, после получения на Западе негативной информации о том, что он частично финансировался ливийским лидером Муаммаром аль Каддафи, который инвестировал $ 35 млн в кино. Распространение этой негативной информации, возможно, и стало причиной его относительно низких кассовых сборов.
Однажды Аккад пытался выкупить Pinewood Studios в Соединённом Королевстве у Rank Organisation, а также приобрёл студию в Twickenham. На момент своей смерти он был в процессе производства 80-миллионного фильма с участием Шона Коннери, о Саладине и крестовых походах. Для фильма, который должен был сниматься в Иордании, уже был готов сценарий. Говоря о фильме, он сказал:
|
|
«… Саладин точно изображает ислам. Сейчас ислам изображается как террористическая религия. Из-за того что несколько террористов являются мусульманами, таковой выставляется вся религия. Если и были религиозная война, полная ужаса, то это была война во время крестовых походов. Но вы не можете обвинять христианство из-за нескольких авантюристов, сделавших это. Это моё послание». |
|
Смерть
Мустафа Аккад и его 34-летняя дочь, Римма Аккад, погибли 9 ноября 2005 во время взрыва в Аммане, Иордания[2]. Они оба были в фойе отеля Grand Hyatt, когда террорист-смертник, посланный «Аль-Каидой», взорвал своё устройство. Дочь умерла мгновенно, а Мустафа скончался от полученных травм через два дня в больнице. У Мустафы Аккада остались его бывшая жена, Патриция Аккад, и их сыновья, Тарик и Малик, которые помогли создать большинство фильмов «Хэллоуин», а также его вдова Суха Аккад, и их сын Заид.
Фильмография
- Мухаммад — посланник Бога (1976)
- Хэллоуин (1978)
- Омар Мухтар (1981)
- Хеллоуин 2 (1981)
- Хеллоуин 3: Время ведьм (1982)
- Хэллоуин 4: Возвращение Майкла Майерса (1988)
- Хеллоуин 5: Месть Майкла Майерса (1989)
- Хеллоуин 6: Проклятие Майкла Майерса (1995)
- Хеллоуин: 20 лет спустя (1998)
- Хеллоуин: Воскрешение (2002)
Напишите отзыв о статье "Аккад, Мустафа"
Примечания
- ↑ [www.msnbc.msn.com/id/10002363/a «Hollywood producer, daughter died in bombing»] (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nytimes.com/2005/11/12/obituaries/12akkad.html Moustapha Akkad, 75, Who Produced Religious and Horror Films, Is Dead], New York Times (12 ноября 2005). Проверено 5 июля 2010. (англ.)
Ссылки
- Аккад, Мустафа (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [english.aljazeera.net/NR/exeres/EE25F3A5-6268-46D9-948C-BBD031AC1884.htm Aljazeera. Firas Al-Atraqchi. An Arab American director’s legacy] (англ.)
- [www.juancole.com/2005/11/strange-death-of-moustapha-akkad.html Juan Cole. The Strange Death of Moustapha Akkad] (англ.)
- [www.telegraph.co.uk/news/main.jhtml?xml=/news/2005/11/12/db1203.xml&sSheet=/portal/2005/11/12/ixportal.html The Telegraph. Moustapha Akkad] (англ.)
Отрывок, характеризующий Аккад, Мустафа
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
