Аккарди, Химена

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Химена Аккарди
María Gimena de los Milagros Accardi
Имя при рождении:

Мария Химена де лос Милагрос Аккарди

Дата рождения:

27 мая 1985(1985-05-27) (38 лет)

Место рождения:

Буэнос-Айрес, Аргентина

Профессия:

актриса

Мария Химена де лос Милагрос Аккарди (исп. María Gimena de los Milagros Accardi,27 мая 1985, Буэнос-Айрес, Аргентина) — аргентинская актриса. Известна на телевидении благодаря ролям негодяек в телесериалах.





Личная жизнь

С 2007 года состоит в отношениях с Николасом Васкесом, с которым она играла в сериалах Душа пирата, Почти ангелы и Уникальные.

Карьера

Её карьера началась, когда её было 10 лет. Она исполняла песни для семьи и друзей. В течение 3-х лет занималась со Стеллой Марис Клосас. Затем следует учёба в Школе Театра Патрисии Палмер и позже в Доме Рауля Серрано в течение 2-х лет.

В то время, пока она посещала занятия по актёрскому мастерству, её учитель Стелла Марис Клосас посоветовала ей участвовать в кастинге, который проводил Канал 13 в Буэнос-Айресе. Её взяли на роль Джессики, сестры «Бето Сантана» в Los buscas de siempre (2000). С тех пор она работала на телевидении без перерыва.

В 2003 году играла роль Сабрины во втором сезоне сериала Мятежный путь, который является первым подростковым сериалом, в котором она участвует.

В течение 2007 и 2008, играла «Мальвину» антагониста истории, в мыльной опере, созданной Крис Мореной, в главных ролях Эмилия Аттиас и Николас Васкес, Почти ангелы.

В 2008 снималась в фильме «Письма Дженни» с Фабио ди Томассо, а в 2009 вышел фильм «Папа на один день», где снималась с Николасом Кабре и Луисаной Лопилато.

В 2012 присоединяется к актёрскому составу Уникальные, в роли Долорес, заменив Евгению Тобал. Там она играет вместе с некоторыми коллегами из Почти ангелы и своим женихом Николасом Васкесом.

Телевидение

Год Сериал Персонаж
2000 Los buscas de Siempre Джессика Сантана
2001 PH (Propiedad Horizontal) София
2002 Maridos a domicilio Catalina
2002 Kachorra Josefina Estévez
2003 Мятежный дух Сабрина Гусман
2003 Los simuladores Melina
2003 Ensayo: Habitación 306 Lucila
2004/2005 Panadería Los Felipe Jazmín
2005 Amor en custodia Tatiana Aguirre
2006 Душа пирата Бернарда де Марко
2007/2008/2010 Почти ангела Мальвина Бедойа Агуэро
2011 Herederos de una venganza China Villegas
2012 Уникальные Долорес

Кино

Год Фильм Персонаж
2007 Письма Дженни Дженни
2009 Папа на один день Сесилия

Театр

Год Спектакль Персонаж
2007 Почти ангела Мальвина Бедойа Агуэро
2011 Уникальные Заменила Эухению Тобал (Розарио) и Гризельду Сицилиани (Мария)

См. также

Напишите отзыв о статье "Аккарди, Химена"

Ссылки

  • [www.casiangeles.com Página Oficial de Casi Ángeles.]
  • [www.gimena-accardi.ya.st/ FansClub de España.]
  • [twitter.com/#!/gimeaccardi Twitter] Oficial.

Отрывок, характеризующий Аккарди, Химена

– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?