Белгород-Днестровский

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Аккерман»)
Перейти к: навигация, поиск
Город
Белгород-Днестровский
укр. Білгород-Дністровський
Флаг Герб
Страна
Украина
Статус
город областного значения,
районный центр
Область
Одесская область
Район
Координаты
Глава
Гинак Алла Фёдоровна
Прежние названия
Аккерман (до 1944), Четатя-Албэ, Ак-либо, Белгород, Монкастро, Маврокастрон, Аспрокастрон, Тира, Офиуса
Площадь
31,0 км²
Официальный язык
Население
57,210[1] человек (2012)
Национальный состав
Конфессиональный состав
преимущественно православие
Названия жителей

аккерманцы, аккерманец, аккерманка,

белгородчане, белгородчанин, белгородчанка
Часовой пояс
Телефонный код
+380 4849
Почтовые индексы
67700 — 67719
Автомобильный код
BH, НН / 16

Бе́лгород-Днестро́вский (укр. Білгород-Дністровський; до 1918 и с 1940 по 1941 — Аккерма́н, с 1918 по 1944 год, когда город контролировался Румынией, в Румынии он назвался Четатя-Албэ (рум. Cetatea Albă, дословно — «Белая крепость»), в советских республиках — Аккерман) — город на берегу Днестровского лимана. Население составляет 60 тысяч жителей (2011).[1] Административно является городом областного подчинения Одесской области Украины, административный центр Белгород-Днестровского района. В Белгород-Днестровском находится самая большая на территории Украины Белгород-Днестровская крепость. Расстояние до Одессы физическое — 46 км, по железной дороге — 91 км, по автодорогам — 86 км. До Киева — около 463.





Название

За свою историю Белгород-Днестровский сменил множество названий, большинство из которых означают «Белый город» — предположительно, от цвета берега, полного белых ракушек.

Изначально на месте города была финикийская колония Офиуса (Οφιούσα), которая затем превратилась в древнегреческий город Тира (Τύρας). Римляне называли город Album Castrum — «Белый замок». Византийцы назвали его Аспрокастро (Ἀσπρόκαστρον) — «Белый за́мок» и Маврокастро (Μαυρόκαστρον) — «Чёрный замок». Некоторое время город бы частью Древней Руси под названием Белгород. Татары Золотой Орды назвали город Ак-Либо, но генуэзцы, арендовавшие город у Золотой Орды для торговли, называли его Монкастро (итал. Moncastro), исказив греческое название Маврокастро. В Молдавском княжестве город получил название Четатя-Албэ — «Белая крепость». Турки-османы назвали его Аккерман — «Белая крепость». В Румынии, которая контролировала город с 1918 по 1940 год, город вновь получил название Четатя-Албэ (рум. Cetatea Albă) — что с румынского (молдавского) языка переводится как «Белая крепость», это название является официальным на румынском языке и в настоящий день. В СССР город получил название на русском языке Белгород-Днестровский, на украинском языке — Білгород-Дністровський, для отличия от Белгорода в РСФСР.

История

Античность

В VI веке до н. э. древнегреческими колонистами из города Милета был основан город Тира[2], примечательно что в некоторых источниках указывается что город основан в VII веке до н. э. и изначально именовался Офиуса, в трудах по археологии рассматривались гипотезы о том что Офиуса являлась отдельным городом, но сейчас установлено что это и есть Тира, на монетах которые город чеканил с ~480 года до н. э. указана легенда (надпись) ТΥΡΑ а на более поздних ΤΥΡΑΝΩΝ, и очевидно что город только образовавшись не смог бы чеканить собственные монеты в том числе золотые, а самые первые из серебра, к тому же есть и другие исторические источники, которые подтверждают более ранее происхождение, хотя до сих пор не открыт архаичный культурный слой, античный период города закончился в 4 веке нашей эры в составе Римской империи (хотя в более ранних трудах указывали конец 3 века нашей эры, к примеру в книге «Древний город Тира»), позже город продолжил существование под названием Маврокастрон — это имя городу присвоили византийцы.

Средние века

Белгород-Днестровский — торговый центр, древнейший город Днестровского-Прутского междуречья, расположенный на правом берегу Днестра в 20 км от Чёрного моря — «на усть Днестра над морем» (Воскресенская летопись)[2].

В 13 веке город был завоёван ханом Золотой Орды Берке и назван Ак-Либо[2].

В 14 веке генуэзцы[2] получили ярлык на пользование крепостью как укрепленным торговым центром, который они называли Монкастро' — от греческого названия городы Тиры в поздней античности — Маврокастро — «чёрный замок»[3].

XV век

В Молдавском княжестве

В 15 веке крепость вошла в состав Молдавского княжества[2] и генуэзцы лишились прав на её использование.

В княжестве город назывался Четатя-Албэ. Центр Четатя-Албэкской земли (адм.-тер. единица).[4]

В 1438—54 годах под руководством мастера Федорка построена крепость.[2]

В Османской империи

В 1479 году войска Османской империи овладели замком, и османы начали освоение земель.[5]. В 1484 году завоёван турками, в Османской империи получил название Аккерман (Белая крепость).[2]

XVI век

В 1503 году османы окончательно утвердились в городе, назвав его Аккермен.[5][6]

В 16—17 веках крепость ремонтировалась, и был углублён внешний ров.[2]

XVIII век

Во время Русско-турецкой войны 1768—1774 25 сентября 1770 года Аккерман сдался отряду бригадира барона Игельстрома. Был занят русскими войсками с 1770 по 1774 год, согласно Кучукъ-Кайнарджийскому мирному договору от 10 (21) июля 1774 г. возвращён Османской империи.[5][2][6]

Во время Русско-турецкой войны 1787—1791 30 сентября 1789 года Аккерман был занят отрядом бригадира Платова из авангарда главного корпуса князя генерал-фельдмаршала князя Г. А. Потёмкина. Турецкий гарнизон был отпущен в город и крепость Измаил, а крепость занята Троицким мушкетёрским полком. Был занят русскими войсками с 1789 по 1791 год, согласно Ясскому мирному договору 29 декабря 1791 (9 января 1792) года возвращён Османской империи.[5][2][6]

XIX век

Во время Русско-турецкой войны 1806—1812 гг. 30 ноября 1806 года Аккерман занят был без выстрела войсками под командованием герцога де Ришельё из состава Днестровской армии, так как комендант крепости согласился её сдать добровольно. Был занят русскими войсками с 1806 по 1812 год.[5][2][6][7]

В 1811 году Аккерман причислен к разряду крепостей 3-го класса.[6]

По Бухарестскому мирному договору от 16 мая 1812 года Аккерман перешёл в состав Российской империи.[2]

В 1813 году согласно правилам о временном устройстве Бессарабии, её территория была разделена на 9 цинутов, Аккерман вошёл в один из них.[8]

К 1818 году в Бессарабии образован новый цинут — Аккерманский.

29 апреля 1818 года императором Александром I издан Устав об образовании Бессарабской области, учреждены присутственные места по всем частям управления. Аккерман вошёл в состав области.

25 сентября (7 октября) 1826 года в Аккермане заключено соглашение между Российской империей и Османской империей — Аккерманская конвенция. Конвенция в основном подтверждала условия Бухарестского мирного договора и укрепляла влияние России в регионе. Турция признавала границу по Дунаю и переход к России Сухума, Редут-кале и Анакрии. Турция обязалась в течение полутора лет выплатить по всем исковым требованиям русских подданных, предоставить русским подданным право беспрепятственной торговли на всей территории Турции, а русским торговым судам — право свободного плавания в турецких водах и по Дунаю. Гарантировалась автономия Дунайских княжеств и Сербии, господари Молдавии и Валахии должны были назначаться из местных бояр и не могли быть отстранены без согласия России.

8 (20) декабря 1827 года султан Османской империи Махмуд II объявил об аннулировании Аккерманской конвенции, что послужило одним из поводов к началу Русско-турецкой войны 1828—1829 гг.. После окончания войны, основные положения Аккерманской конвенции в расширенном виде вошли в Адрианопольский мирный договор 1829 года.

29 февраля (12 марта1828 года императором Николаем I утверждено «Учреждение для управления Бессарабской области» взамен Устава 1818 года[9]. Область потеряла самостоятельность и была включена в состав Новороссийского генерал-губернаторства. В ходе административных реформ цинуты были переименованы в уезды. Аккерман стал уездным городом.

В 1832 году Аккерман исключён из разряда крепостей 3-го класса.[6]

В 1861 году в Бессарабской области начата крестьянская реформа, продолжавшаяся до 1875 года.

В 1873 году Бессарабская область преобразована в Бессарабскую губернию. Аккерман остался уездным городом Аккерманского уезда.

Во время Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Модлинский пехотный полк охранял побережье Чёрного моря у Аккермана.

По данным Энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, Аккерман (или Ак-керман, белый город) — уездный город Бессарабской губернии, на правом берегу Днестровского лимана, в 18 верстах от Чёрного моря; проживало 41178 жителей. Город состоял, из главной части и трёх посадов: Папуша, Турлака и Шаба. Имелось 9 церквей православных, 2 других («иноверных») христианских церкви, 3 синагоги, 10 народных училищ, в которых училось мальчиков 538 и девочек 161. Из благотворительных учреждений в городе были приют и богадельня. Из учебных заведений — 4-классные мужская и женская прогимназии и 2-классное городское училище. Были очень развиты огородничество и садоводство: «в городе огородов 304 и садов 2085». В городе находились 72 мельницы, 13 заводов и 551 торговое заведение, кроме того, 3 аптеки и таможенная застава. Базары еженедельно. Раз в году, с 6 по 28 декабря (по старому стилю), проводилась Николаевская ярмарка. Предметы торговли: соль, рыба, сало, шерсть и в особенности вино. Положение города было «очень удобное» тем, что суда могут из него выходить прямо в море, и, кроме того, город недалеко от Одессы. Годовой доход города составлял 46 249 рублей, расходы 47 234 рубля; капитал в кредитных учреждениях 20 415, наличными — 4101 руб. 33. Для Аккерманского и Бендерского уездов один предводитель дворянства. Сообщение с городом было пароходами через лиман.[6]

С октября 1891 г. в городе размещался 97-й Лифляндский пехотный полк.[10].

В 1897 году в уездном городе Аккерман Бессарабской губернии Российской империи по данным переписи жили 28 258 человек. Родным языком указывали: украинский — 15 183, русский — 5 724, еврейский — 5 573, армянский — 608, болгарский — 288[11].

XX век

В 1904 году 97-й Лифляндский пехотный полк убыл на восток империи для участия в Русско-японской войны 1904—1905 годов. Участвовал в сражении при Мукдене. В город полк больше не возвращался[10].

Первая мировая война, начавшаяся в 1914 году, привела к Февральской революции 1917 года, Октябрьской революции 1917 года, Гражданской войне в России 1918—1923 годов и потери части территорий новой властью.

26 октября (8 ноября) 1917 года в Петрограде социал-демократами большевиками было низложено Временное правительство Республики Россия. По всей территории страны, в Бессарабской губернии в том числе, с новой силой возобновились революционные процессы. В ноябре образуются новые советские пробольшевистские органы управления Бессарабской губернии, в том числе и в Аккермане. В ноябре избран Исполнительный комитет Бессарабского губернского Совета, председателем избран Я. Д. Мелешин. (Советы)[12][13] 21 ноября (4 декабря) в Кишинёве создаётся орган управления Сфатул Цэрий — Совет края. 22 ноября Совет признал Советскую власть.

Однако спокойному течению жизни в регионе начали мешать политические группировки борющиеся за власть в стране в целом, в окраинных губерниях, а также беспорядки в сельских районах своей губернии в частности. Курс Центрального Совета Украинской Народной Республики на отделение от Советской Республики России осложнявший политические и экономические связи с Петроградом вынудили Сфатул Цэрий 2 (15) декабря принять декларацию, провозглашавшую образование Молдавской Демократической Республики, которую иногда называли также Молдавской Народной Республикой[14].

Новая республика была признана Петроградским Советом и Советом Народных Комиссаров РСФСР. Она включала большую часть территории Бессарабской губернии. Город Аккерман входил в состав республики. Создание МНР-МДР не улучшило ситуацию в регионе. Руководители Совета Края для наведения порядка обратились к королю Румынии за помощью, должны были начаться переговоры, но 7 декабря два полка румынской армии пересекли р. Прут, заняли несколько населённых пунктов. Большевики Кишинёвского гарнизона и революционно настроенные солдаты Русской армии быстро организовали вооружённый отпор[15]. Совета Края-Сфатул Цэрий раскололся на части и республика начала разваливаться. 28 декабря крестьянская фракция Совета Края проголосовала за разрешение на ввод войск Румынии на территорию МДР. Это решение вызвало возмущение в широких народных массах.

С начала января 1918 года продолжалась ползучая оккупация региона — Бессарабской, Подольской и Херсонской губерний войсками Румынии. Войска Румынии в большом количестве перешли молдавскую границу и занимали города и сёла.

8 января румынские войска начали наступление на северные и южные районы Молдавской Демократической Республики.

10 января в Аккермане состоялся Съезд Придунайских земств и самоуправлений, на котором была осуждена политика Румынии по отношению к Бессарабии. В этот же день в городе Болграде Измаильского уезда проходил Солдатский съезд 6-й русской армии. Румынские войска застали 6-ю армию врасплох, сопротивление было незначительным. Вечером город был занят. Оставшиеся части 6-й армии вели местные бои и отступали в направлении подконтрольного большевикам города Аккермана и села Мая́ки[16]

13 января румынские войска заняли Кишинёв.

С середины января румынские войска вели бои на дальних подступах к Аккерману. С 28 по 30 января в городе попытались захватить власть сторонники Украинской НР, шли уличные бои. В итоге город остался под контролем большевиков. В городе работал Исполнительный комитет Бессарабского губернского Совета. На остальной территории население одновременно проживающее в Бессарабской губернии и Молдавской республике продолжало активное сопротивление румынским войскам[14].

18 (31) января образована Одесская Советская Республика с центром в уездном городе Одессе Херсонской губернии. В это государственное образование включены части территорий Херсонской и Бессарабской губерний. Аккерман формально входил в состав Молдавской республики, но на самом деле в Советах было большинство социал-демократов большевиков несогласное с решениями Совета Края и большое влияние было со стороны Одесской Советской Республикой.

22 января в Совете Края было объявлено о ликвидации автономии в РСФСР и провозглашении независимости Украинской Народной Республики. Ночью на 24 января (6 февраля) в условиях оккупации территории республики румынскими войсками Совет Края также провозглашает независимость от РСФСР. Положение А. стало двояким.

В феврале советские войска провели успешные боевые действия против румынских войск севернее Аккермана в районе Слободзеи, на линии Резина (город) — Шолданешты.

В начала марта румынские войска повели наступление на юге. Советские войска отступали. Бои велись на подступах к Аккерману. Оборону города возглавил большевик — комиссар Н. Шишман. В А.у. была проведена мобилизация и созданы 1-й Бессарабский полк и Аккерманский фронт (в 30 км от города), удерживавший линию обороны против румынской армии, силами в 2 тысячи штыков (пехотинцев). Король Румынии, не доводя ситуацию до своего поражения, предложил переговоры. Совместный протокол о прекращении советско-румынского вооружённого конфликта представители Румынии подписали 5 марта, а советские представители РСФСР — 9 марта. Румыния обязалась в течение двух месяцев вывести свои войска из Бессарабии и не предпринимать никаких военных и враждебных действий в отношении РСФСР. 8 марта 1918 года советские войска получили приказ прекратить военные действия против румынских войск.

9 марта Румыния неожиданно и вероломно порвала соглашение о прекращении огня и штурмом заняла Аккерман. Потеря города обострила ситуацию вокруг Одессы, она стала уязвимой и с юга, Румыния полностью контролировала Бессарабию[16] Оккупирован Румынией[2].

В марте Исполнительный комитет Бессарабского губернского Совета прекратил свою работу в связи с присоединением губернии к Румынии[12][13].

27 марта (9 апреля) Совет республики-Сфатул Цэрий продолжил свою работу по сближению с королём румынии, открытым голосованием часть депутатов приняли Акт о признании присоединения МДР к Румынии.

В Румынии

С 1918 года город находился под властью Румынии. 27 ноября (10 декабря) Аккерман вошёл в состав Румынии, так как МДР ликвидирована указом короля Фердинанда I.

В Советском Союзе

В 1940 году возвращён СССР. 28 июня после получения ответа советским правительством от румынского правительства советские войска Южного фронта получили новую задачу — без объявления войны занять Бессарабию и Северную Буковину. Командир 55-го ск 9-й армии подтвердил ранее поставленную задачу командиру 25-й сд — переправиться по понтонному мосту через Цареградское гирло Днестровского лимана и к исходу дня занять Аккерман и Колония Старая Сарата. Пограничные войска и армейские части Румынии начали отход от границы к р. Прут и Дунай. В 14.00 войска 9-й армии начали операцию по занятию территории Бессарабии. В 17.20 понтонёры приступили к наведению понтонного моста при сильном шторме, но построить его не смогли. В 21.47 в Аккерман на отдельных переправочных средствах переправился стрелковый батальон 35-го стрелкового полка 74-й стрелковой дивизии 55-го ск и занял город. 29 июня в соответствии со сложившейся обстановкой город должна была занять 74-я сд. К 20.00 74-я сд завершила переправу через Днестровский лиман и заняла район Паленка, Карловка, Аккерман. С 30 июня город занимал 78-й стрелковый полк. 3 июля советско-румынская граница по рекам Прут и Дунай была закрыта. В это день в ознаменование возвращения Бессарабии в состав СССР войска Южного фронта провели парады в некоторых населённых пунктах, в том числе в Аккермане, в котором участвовала 74-я стрелковая дивизия и эскадрильи 67-го истребительного авиаполка: 1203 человек личного состава, 130 лошадей, 16 орудий, 53 самолёта[2][17]. См. Присоединение Бессарабии и Северной Буковины к СССР.

2 августа провозглашается Молдавская Советская Социалистическая Республика, в которую вошла большая часть Бессарабии времён Российской империи. 7 августа в составе Украинской ССР образована Аккерманская область с центром в Аккермане. В области было 6 городов: Аккерман, Болград, Вилково, Измаил, Килия, Рени[18][19].

В августе в городе размещаются городские и областные органы управления. Областной Совет народных депутатов — Председатель областного Исполнительного комитета Совета народных депутатов Н. У. Михонько; Областной комитет КП(б) Украины — 1-й секретарь областного комитета КП(б) Украины А. М. Овчаренко; Управление Народного комиссариата внутренних дел УССР по Аккерманской области — Начальник Управления Народного комиссариата внутренних дел УССР по Аккерманской области капитан государственной безопасности А. М. Седов (7.8.- 21.12.)[20].

7 декабря 1940 года Указом Президиума Верховного совета СССР областной центр из Аккемана перенесён в город Измаил, а область переименована в Измаильскую. Аккерман. вошёл в состав Лиманского района, центром которого стало село Шабо, находящееся в 8 км от городской черты.

В 1940 году на короткое время перешёл в состав СССР (был включён в состав Украинской ССР), с 7 августа по 7 декабря 1940 года — административный центр Аккерманской области, с 7 декабря 1940 по 28 июля 1941 года в составе Измаильской области УССР.

28 июля 1941 года оккупирован Румынией[21].

С августа 1941 по август 1944 год А. входил в состав Губернаторства Бессарабия Румынии.

22 августа 1944 года Аккерман был освобождён от румынских войск в ходе десантной операции по форсированию Днестровского лимана войсками 3-го Украинского фронта и силами Черноморского флота при поддержке 17-й воздушной армии во время Ясско-Кишинёвской наступательной операции 20—29 августа 1944 года:

Войскам, участвовавшим в овладении городами Бендеры и Аккерман, приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 23 августа 1944 г, объявлена благодарность и в Москве дан салют 12-ю артиллерийскими залпами и 124 орудий[21].

Город возвращается в состав Измаильской области УССР, 9 августа 1944 года ему присваивается название Белгород-Днестровский[2].

С 15 февраля 1954 года в составе Лиманского района Одесской области (Указ Президиума ВС СССР от 15.02.1954 об упразднении Измаильской области Украинской ССР).

28 ноября 1957 года Лиманский район ликвидирован. В Одесской области образован Белгород-Днестровский район с центром в Белгород-Днестровском[22][23][24]

В 1967 году 30 тыс. жителей. Развита пищевая промышленность. Имелись мясной, рыбный комбинаты, маслодельный, винно-соковый заводы; швейная, мебельная, картонная фабрики; комбинат стройматериалов; морской рыбопромышленный и сельскохозяйственный техникумы, педагогическое и медицинское училища; пристань на Днестровском лимане; железнодорожная станция[2].

Вблизи города расположено большое с. Шабо — значительный пункт виноградарства и виноделия. В городе прекрасно сохранилась одна из самых крупных в УССР крепостей, мастер Федорок, с 26 башнями, 4 воротами и цитаделью. Общая длина стен свыше 2 км[2].

В 1998 году город отметил своё 2500-летие.

В 2014 году город и район объявлены экологически чистой зоной в Одесской области.

Известные личности, связанные с Белгород-Днестровским

Галерея

См. также

Напишите отзыв о статье "Белгород-Днестровский"

Примечания

  1. 1 2 [www.od.ukrstat.gov.ua/stat_info/demogr/demogr1.htm Чисельність населення на 1 березня 2012 року та середня за січень–лютий 2012 року] (укр.). Проверено 19 мая 2012. [www.webcitation.org/683sqWnKj Архивировано из первоисточника 31 мая 2012].
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 Белгород-Днестровский // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  3. ' Browning, Robert (1991). "Asprokastron". In Kazhdan, Alexander. The Oxford Dictionary of Byzantium. Oxford and New York: Oxford University Press. p. 212. ISBN 978-0-19-504652-6.
  4. Кантемир Д. Описание Молдавии = Descriptio antiqui et hodierni status moldaviae. — Кишинёв, 1973.
  5. 1 2 3 4 5 [hisdoc.ru/articles/17402/ Сайт HisDoc.Ru. Аккерман — музей.]
  6. 1 2 3 4 5 6 7 Аккерман, город // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  7. Сайт Страницы истории. Генерал от кавалерии А.П Тормасов. storyo.ru/1812/38.htm
  8. Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1887 г. № 30, ст. 300 — С. 531
  9. [www.runivers.ru/bookreader/book9866/#page/197/mode/1up Высочайше утверждённое Учрежденiе для управленiя Бессарабской области].29 февраля (12 марта1828 года
  10. 1 2 Сайт Русская императорская армия. 97-й пехотный Лифляндский генерал-фельдмаршала графа Шереметева полк.
  11. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_lan_97_uezd.php?reg=63 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
  12. 1 2 Сайт Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991. Бессарабская губерния. www.knowbysight.info/1_APP/05066.asp
  13. 1 2 Сайт Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991. www.knowbysight.info/MMM/11572.asp Мелешин Яков денисович.
  14. 1 2 Стати В. История Молдовы. — Киш.: Tipografia Centrală, 2002. — С. 272—308. — 480 с.
  15. История Республики Молдова. С древнейших времён до наших дней = Istoria Republicii Moldova: din cele mai vechi timpuri pină în zilele noastre / Ассоциация учёных Молдовы им. Н. Милеску-Спэтару. — изд. 2-е, переработанное и дополненное. — Киш.: Elan Poligraf, 2002. — С. 182—190.
  16. 1 2 Савченко В. А. Военный конфликт в Бессарабии. Война советских войск против армии Румынии (январь — март 1918). // Двенадцать войн за Украину. — Х.: Фолио, 2006. — 415 с.
  17. Михаил Мельтюхов. Освободительный поход Сталина. — М.: Яуза, Эксмо, 2006.
  18. Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. — К.: издательство политической литературы Украины, 1979.
  19. Закон об образовании союзной Молдавской Советской Социалистической Республики. Пакт Молотова-Риббентропа и его последствия для Бессарабии. Сборник документов. Сост. В. Вератек, И. Шишкану. — Киш., 1991.
  20. [www.knowbysight.info/1_UKRA/00286.asp Сайт Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991. Аккерманская — Измаильская область].
  21. 1 2 3 Справочник «Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941—1945». М. Л. Дударенко, Ю. Г. Перечнев, В. Т. Елисеев и др. — М.: Воениздат, 1985. — 598 с.
  22. Сайт Аккерман. belgorod-dnestrovskiy.ru/
  23. Сайт Наши путешествия. Белгород-Днестровск, Белгород-Днестровский район. our-travels.info/ost/Goroda/Ukraine/Odessa/Bel-dn.php
  24. Белгород-Днестровский район. sity.com.ua/Odesskaya_oblast/belgorod-dnestrovskiy_rayon/
  25. </ol>

Литература

Ссылки

  • [www.bilgorod-d.org.ua Официальный сайт города]
  • [fotogorodov.ucoz.ru/blog/belgorod_dnestrovskij_progulka_po_gorodu_fotografii_dostoprimechatelnosti/2014-07-28-229 По Белгороду-Днестровскому с фотоаппаратом]

Отрывок, характеризующий Белгород-Днестровский

– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».


В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.