Аккерманский уезд
|
Аккерманский уезд
|
Аккерма́нский уезд — (до 1828 года — цинут) — административная единица в Бессарабской области (с 1873 года — Бессарабской губернии) Российской империи (1818—1917), в Молдавской Демократической Республике (1917—1918) и в губернаторстве Бессарабия Румынского королевства (1918—1940, 1941—1944).
Уездный город — Аккерман. Население (1897 год) — 265 247 человек.
Содержание
География
По площади уезд занимал территорию в 7 282,7 квадратных вёрст (8 287,9 кв.км). Располагался на территории современных Арцизского, Белгород-Днестровского, Килийского, Саратского, Тарутинского, Татарбунарского районов Одесской области Украины, Штефан-Водского района Молдавии.
История
Уезд был образован в 1818 году в составе Бессарабской области (с 1873 года губернии) России.
29 декабря 1819 года часть Аккерманского уезда отошла особой административной единице — Буджакскому округу. Позже, на территориях, занятых немецкими колониями, были образованы немецкие округа.
В 1829 году Бессарабии передана дельта Дуная, которая изначально была включена в Аккерманский уезд, но уже через год, после образования Измаильского градоначальства, территория дельты отошла последнему.
В 1856 году почти всё причерноморское побережье уезда вместе с бо́льшими частями Измаильского и Кагульского уездов было передано Молдавскому княжеству. Однако уже в 1857—1858 году в состав уезда передана южная часть Комратского уезда (Нижне-Буджакский и Измаильский округа), образованного из части Кагульского уезда, не отошедшей Молдавии.
В период 1918—1940 год Аккерманский уезд являлся частью королевства Румыния, в 1938—1940 годах входил в состав цинута Нистру. При этом из Измаильского уезда в состав Аккерманского была передана территория восточнее озера Сасык, а территории, ранее принадлежавшие Кагульскому уезду, возвращены в состав последнего.
В августе 1940 года Бессарабия была возвращена СССР, при этом Аккерманский и Измаильский уезды переданы в состав Украинской ССР и образовали Аккерманскую (Измаильскую) область. Однако в ноябре 1940 года, по указу Президиума ВС СССР, часть территории уездов возвращена Молдавской ССР и передана в состав Бендерского и Кагульского уездов соответственно.
В период второй румынской оккупации 1941—1944 годов границы уезда были восстановлены по состоянию на 1918 год, а чуть позже западная половина уезда большей частью вошла в новый Килийский уезд, а небольшая её часть передана Измаильскому уезду.
После окончания оккупации, административное деление было восстановлено по состоянию на 4 ноября 1940 года. 15 февраля 1954 года Измаильская область была ликвидирована, её территория вошла в Одесскую область.
Население
Состав населения по переписи 1897 года[1]:
- Всего — 265 247 чел.
- малорусы (украинцы) — 70 797
- болгары — 56 541
- молдаване — 43 441
- немцы — 43 389
- великорусы (русские) — 25 523
- евреи — 12 280
- гагаузы — 10 381
- цыгане — 1 127
- армяне — 652
- французы — 332
- поляки — 302
- белорусы — 138
- греки — 105
Населённые пункты
Наиболее значительные населённые пункты на 1897 год (нас.):
- Города: Аккерман (41 178)
- Посады: Шабо (3 894), Пашутой (2 616), Турлаки (5 202)
- Местечко: Татарбунары (3 897)
- Болгарские колонии: Галица (1 288), Тараклия (3 455)
- Сёла: Ташлык (3 172), Царичанка (Богородицкая) (3 087)
Административное устройство
Российская империя (до 1918 года)
По состоянию на 1912 год в состав Аккерманского уезда входило 28 волостей и 5 станов:
- Акмангитская волость — село Акмангит
- Александровская волость — село Александровка
- Арцизская волость — колония Старо-Арциз
- Волонтеровская волость — село Волонтёровка
- Дивизийская волость — село Дивизия
- Ивановско-Болгарская волость — колония Иваново-Болгарская
- Ивановско-Русская волость — село Ивановка Русская
- Клястицкая волость — село Клястиц
- Краснянская волость — село Красное
- Кубейская волость — село Кубеи
- Кулевческая волость — село Кулевча
- Кульмская волость — село Кульма
- Малоярославецкая волость — колония Малоярославец
- Надеждинская волость — колония Эйгенфельд
- Николаевско-Новороссийская волость — село Байрамча
- Паланская волость — село Паланка
- Парижская волость — колония Париж
- Плахтеевская волость — село Плахтеевка
- Постольская волость — село Постол
- Саратская волость — село Сарата-Старая
- Староказачья волость — село Староказачье
- Талмазская волость — село Талмазы
- Тарутинская волость — село Тарутино
- Татарбунарская волость — село Татарбунары
- Ташлыкская волость — село Ташлык
- Теплицкая волость — село Теплиц
- Шабская волость — колония Шабо
- Эйгенгеймская волость — колония Эйгенгейм
- 1 стан — село Волонтёровка
- 2 стан — местечко Байрамча
- 3 стан — село Тарутино
- 4 стан — село Татарбунары
- 5 стан — село Кубей
Румынский период (1918—1940 и 1941—1944 годы)
Территория Аккерманского уезда (жудеца) изначально была разделена на шесть плас: Волинтирь, Казаки, Тарутино, Татар-Бунар, Ташлык и Тузла (центр — Четатя Альбэ). Позже границы плас были пересмотрены, а их количество возросло до восьми: из пласы Тузла выделена пласа Лиман (центр — Четатя Албэ), а вместо плас Ташлык и Татар-Бунар образованы пласы Арциз, Новые Иванешты и Сарата (центр — Байрамча).
В 1941 году западная половина уезда отошла Килийскому уезду, в восточной половине остались пласы Байрамча (бывшая Сарата), Волинтирь, Лиман и Тузла, а также муниципий Четатя-Албэ (Аккерман) как самостоятельная единица.
Напишите отзыв о статье "Аккерманский уезд"
Примечания
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_lan_97_uezd.php?reg=62 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
Ссылки
- Аккерманский уезд // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.bessarabia.ru/accermanu.htm На сайте «Бессарабия»]
- [rodmurmana.narod.ru/maps/Bessarabija_Akkerman_uezd.htm Карта Аккерманского уезда из Настольного атласа А. Ф. Маркса за 1903 год] (рус.). Проверено 11 мая 2013. [www.webcitation.org/6Gau1V0a4 Архивировано из первоисточника 14 мая 2013].
- [romaniainterbelica.memoria.ro/judete/cetatea_alba/ Аккерманский жудец] (рум)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Аккерманский уезд
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
