Акманов, Ирек Гайсеевич

Ирек Гайсеевич Акманов
башк. Ирек Ғайса улы Аҡманов
Дата рождения:	19 августа 1933(1933-08-19) (90 лет)
Место рождения:	Рыскулово Зианчуринский район Башкирская АССР Башкирская АССР (ныне Саракташского района Оренбургской области)
Страна:	СССР, Российская Федерация
Научная сфера:	история
Место работы:	Башкирский государственный университет
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский государственный университет
Награды и премии:

Ирек Гайсеевич Акманов (башк. Ирек Ғайса улы Аҡманов, род. 19 августа 1933) — историк, доктор исторических наук (1981), профессор (1985).

Биография

Родился 19 августа 1933 года в деревне Рыскулово Зианчуринского района Башкирской АССР.

В 1957 году окончил исторический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

С 1957 года является сотрудником кафедры истории СССР (ныне Отечественной истории) Башкирского государственного университета. С 1962 года — преподаватель, а с 1982 года по 2005 год — был заведующим данной кафедры.

В 1963 году защитил кандидатскую, а в 1981 году — докторскую диссертации в МГУ.

В 1981—1986 гг. является деканом исторического факультета Башкирского государственного университета.

Являлся академиком Международной Академии ТЮРКСОЙ и Российской Гуманитарной академии.

Научная деятельность

Основное направление научных исследований — история социально-экономического развития и башкирских восстаний в XVII—XVIII вв. Он является автором свыше 250 научных работ и 10 монографий, соавтором и ответственным редактором учебников по истории Башкортостана для средних школ и вузов.

Научные труды

• Башкирское восстание 1704—1711 гг. Уфа, 1968;
• Башкирское восстание 1735—1736 гг. Уфа, 1977;
• Башкирские восстания XVII — 1-й трети XVIII в. Уфа, 1978;
• Социально-экономическое развитие Башкирии во второй пол. XVI — 1-й пол. XVIII в. Уфа, 1981;
• Башкирские восстания в XVIII в. Уфа, 1987;
• Башкирия в составе Российского государства в XVII — 1-й пол. XVIII в. Свердловск, 1991;
• Башкирские восстания в XVII — нач. XVIII в. Уфа, 1993.
• История Башкортостана в двух томах. Ответ.редактор Акманов И. Г. Т. I . Уфа, 2004; Т. II. Уфа, 2005.
• История и современность. Уфа: Изд-во «Пед.книга», 2008.

Награды и звания

• Заслуженный деятель науки Башкирской АССР (1985);
• Лауреат Государственной премии Республики Башкортостан в области науки и техники (2003) — за следующие монографии: «Социально-экономическое развитие Башкирии во второй половине XVI — первой половине XVIII в.», «Башкирия в составе Российского государства в XVII — первой половине XVIII в.», «Башкирские восстания XVII — начала XVIII вв.»;
• Заслуженный работник высшего профессионального образования Российской Федерации (2006);
• Орден Дружбы народов (2008).

Ссылки

• [encycl.bash-portal.ru/akman.htm Статья в Башкортостан: Краткая энциклопедия]
• [kurultay-ufa.ru/2011/08/27/akmanov-irek-gaysievich.html Профиль на сайте ВКБ]

Отрывок, характеризующий Акманов, Ирек Гайсеевич

Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.