Акмулла, Мифтахетдин

Акмулла́
башк. Аҡмулла каз. Ақмолла тат. Акмулла
Дата рождения:	14 декабря 1831(1831-12-14)
Место рождения:	д. Туксанбаево, Кульиль-Минская волость, 12-й Башкирский кантон, Белебеевский уезд, Оренбургская губерния, Российская империя
Дата смерти:	8 октября 1895(1895-10-08) (63 года)
Место смерти:	Сыростан, Троицкий уезд, Оренбургская губерния, Российская империя

Акмулла́ (башк. Аҡмулла, каз. Ақмолла, тат. Акмулла; настоящее имя — Мифтахетди́н Камалетдинович Камалетди́нов (башк. Камалетдинов Мифтахетдин Камалетдин улы, каз. Муфтахетдин Камалетдинұлы Мұхамедияров)); 14 (27) декабря 1831 года Туксанба́ево Кульиль-Минской волости 12-го Башкирского кантона Белебеевского уезда Оренбургской губернии — 8 (21) октября 1895 года Сыростан Троицкого уезда Оренбургской губернии) — башкирский, казахский и татарский поэт-просветитель, поэт-философ, поэт-мыслитель. Мифтахетдин Акмулла является крупнейшим представителем башкирской поэзии XIX века, оказавшим воздействие на всю дальнейшую национальную литературу. Также оказал большое влияние на развитие казахской и татарской литератур, а также его творчество было широко известно среди туркмен, каракалпаков и других тюркоязычных народов.

Биография

Родился 14 (27) декабря 1831 год в деревне Туксанба́ево Кульиль-Минской воблости Белебеевского уезда Оренбургской губернии (в настоящее время Миякинского района Республики Башкортостан). Происхождение писателя точно не известно. Согласно ревизским сказкам XIX века, отец — Камалетдин Искужин (1805 г.р.), указной имам, мать — Бибиуммугульсум Салимьянова (1809 г.р.), оба являются башкирами-вотчинниками Кульиль-Минской воблости Белебеевского уезда. По другой же версии, отцом Акмуллы является казах Мухаммедьяр.^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Риза Фахретдин же пишет, что его отец был башкиром, а мать из «казанцев».

Начальное образование будущий поэт получил в родной деревне, учился в медресе соседних деревень Менеузтамак и Анясово, был шакирдом медресе в деревне Стерлибашево, где получал уроки у знаменитого поэта-суфия Шамсетдина Заки. Впоследствии Акмулла жил и работал в разных местах: учил детей, занимался различными ремеслами, в частности, работал плотником, а также получил известность как талантливый поэт-импровизатор. Будучи не в состоянии жить на одном месте, в 25 лет он отправился путешествовать. Согласно X ревизии 1859 года, Мифтахетдин в 28 лет ещё жил в семье отца.

Акмулла путешествовал по югу Башкортостана, а затем в Зауралье. Мифтахетдин Акмулла на своей телеге, в специальных отсеках которой он хранил книги и рукописи, столярные и прочие инструменты, кочевал по башкирским аулам верховьев Урала, Агидели, долины реки Миасс, а также в степях Казахстана, распространяя среди людей гуманистические идеи, в том числе взгляды татарских просветителей. Весной и летом, переезжая из аула в аул, с яйляу на яйляу, на сабантуях состязался с известными сэсэнами в искусстве поэтической импровизации, а также читал свои стихи перед народом.

Не понаслышке зная жизнь простого народа, Мифтахетдин Акмулла сам сталкивался с притеснениями со стороны богачей. По доносу казахского бая Батуча Исянгильдина был осуждён за уклонение от службы в царской армии и на четыре года (1867—1871 гг.) заключён в Троицкую тюрьму. Будучи в заключении, Акмулла создал множество широко известных произведений: «Место мое — в зиндане» («Мәҡамым минең — зиндан») и другие.

Смерть Акмуллы была неожиданной и трагичной. В ночь на 14 (27) декабря 1895 года по дороге из Троицкa в Златоуст недалеко от Миасского завода вблизи железнодорожной станции Сыростан был убит. Похоронен на мусульманском кладбище Миасса.

Творчество

По версии башкирских ученых большинство своих произведения Акмулла создавал на башкирском и казахском языках, а также на языке тюрки. Согласно исследователям старотатарской литературы, язык большинства произведений Акмуллы - смешанный казахско-татарский, поскольку сочетает в себе элементы двух языков. Встречаются также некоторые элементы башкирского языка. Отдельные стихи написаны в полном соответствии с канонами старотатарского литературного языка.. До Октябрьской революции его книги выходили на татарском языке, с частым включением отдельных башкирских и казахских слов и словосочетаний, идиоматические выражения и сравнения, не говоря уже^{[нейтральность?]} о традиционных образах из башкирского и казахского фольклора.

Акмулла проповедовал просветительские идеи, рассматривал поэзию как средство непосредственного общения с народом. Поэтому язык его произведений более доступен, содержит сравнительно меньше арабизмов и фарсизмов, характерных для литературного языка того времени. Акмулла писал свои стихи большей частью в классической форме рубаи, но использовал и другие поэтические формы.

Творчество Мифтахетдина было пронизано гуманистическими идеями того времени, включило в себя передовые веяния общественной жизни России. В своем творчестве он проповедовал просветительские идеи, утверждал стремление человека к свету и прогрессу. Оно заслужило любовь и признание среди населения, а также оказало благотворное влияние на развитие литературы многих тюркоязычных народов. Его псевдоним Акмулла означает «светлый, праведный учитель».

В стихотворении «Башкиры всем нам нужно просвещенье!» Акмулла одним из первых обратился к башкирскому народу с призывом овладевать знаниями.

Взгляды, идеалы, философские представления Акмуллы родились в борьбе против феодальной отсталости, религиозного фанатизма и проявлений средневековой схоластики, против притеснения народа в Башкортостане и Казахстане. Основным способом добиться облегчения жизни простого народа он видел в просвещении, в овладении знаниями, в искоренении невежества. В мировоззрении Акмуллы центральное место занимал вопрос о месте знаний в жизни общества. Придерживался позиций идеализма в понимании законов общественного развития, считал, что социальное бесправие народа можно устранить путём просвещения. Это отразилось, например, в стихотворении «Назидания».

Для Акмуллы центральное место в системе его ценностей занимали знание и воспитанность, внутренняя чистота человека, проблемы морального, нравственного порядка.

Творчество Акмуллы образовало целую поэтическую школу. Воздействие его творчества отмечали Г. Тукай, М. Гафури, Ш. Бабич, Д. Юлтый, Ш. Аминев-Тамьяни, Сайфи Кудаш и др. Мифтахетдин Акмулла широко известен не только в Башкортостане и Российской Федерации, но и в странах СНГ.

До настоящего времени дошло далеко не всё из творческого наследия Мифтахетдина Акмуллы. В 1981 году в связи с юбилеем поэта Башкирским книжным издательством выпущен на башкирском языке однотомник произведений. В эту книгу, которая является наиболее полным по сравнению с предыдущими сборниками Акмуллы, вошло более трёх тысяч строк. Однако многие произведения поэта или ещё не найдены, или, возможно, совсем утрачены. Причиной тому являлось то, что Акмулла большую часть своих произведений хранил в памяти, поскольку они создавались для устного исполнения. Стихи поэта распространялись в устной рукописной форме по аулам и кочевьям. В 1892 году элегия «Памяти Шихабутдина Марджани» была издана отдельной книгой в Казани. Эта небольшая книга стала первым и последним прижизненным изданием произведений поэта.

Произведения и публикации

• «Место мое — в зиндане»
• «Башкиры мои, надо учиться!»
• «Элегию в память о Шигабутдине Марджани»
• «Назидания» («Нәсихәттәр»)
• «Письмо отцу» («Атайыма хат»)
• Памяти Шигабутдина Марджани. Казань, 1892 (на татарск.яз.)
• Памяти Шигабутдина Марджани и другие стихи. Казань, 1907 (на татарск.яз.)
• Сборник стихов. Алма-Ата, 1935 (на казахск.яз.)
• Акмулла. Стихи. Уфа, Башкнигоиздат, 1981, 223 с. (на баш.яз.)
• Говорят…
• Весна
• Вот слово Акмуллы

Память

• В 1911—1916 гг. выходит сатирический журнал для мусульман «Акмулла».
• На родине поэта — в д. Туксанбаево Миякинского района в 1981 году создан Музей Мифтахетдина Акмуллы.
• В 1980 году учреждена премия имени Акмуллы за произведения литературы и искусства. (Лауреаты премии: Р. Шакур (1989), А. Вильданов (1990), Р. Султангареева (1993), Р. Сахаутдинова (1994), Г. Шафиков (1995) и другие).
• Имя поэта носит Башкирский государственный педагогический университет
• 8 октября 2008 года в Уфе был открыт памятник Мифтахетдину Акмулле в одноимённом сквере на площадке перед педагогическим университетом на улице Октябрьской революции.
• В честь поэта названа муниципальная газета Миякинского района — «Аҡмулла төйәге» (башк. «родная земля Акмуллы»).
• Выпускается еженедельное литературно-юмористическое приложение «Акмулла» к республиканской газете «Башкортостан».

Литература

• Вильданов А. Х., Кунафин Г. С. Башкирские просветители-демократы XIX в. М., 1981.
• Шакуров Р. З. Звезда поэзии. Уфа, 1981.
• Вильданов Ә. Х. Аҡмулла — яҡтылыҡ йырсыһы. Өфө, 1981.
• Башҡорт әҙәбиәте тарихы, 6 томда. 2-се том. Өфө, 1990.

Ссылки

• Шакуров Р. З. [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/7024 Акмулла] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.
• Кунафин Г. С. Светоч башкирской поэзии и просветительской мысли // Ватандаш : журнал. — 2006. — № 7. — С. 116—129. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1683-3554&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1683-3554]. (рус.)
• [www.akmulla.ru/ Мифтахетдин Акмулла — жизнь и творчество]
• [ufagen.ru/bashkir/shejere_bash/akmulla Родословная Акмуллы]
• [sdo.bspu.ru/node/9385 «На родине Акмуллы» (учебный фильм)]
• [youtube.com/watch?v=a2aQ3KvYJ0Q Личность в башкирской истории: Мифтахетдин Акмулла] на YouTube
• [youtube.com/watch?v=cyxAk0q9x6Y Башкирское просветительство и его особенности] на YouTube

Отрывок, характеризующий Акмулла, Мифтахетдин

– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.